— Кто сказал тебе их имена? — спросил Брандох Даха.
— Мои сны, — ответил Джусс. — И первый из них я увидел на моем собственном ложе, когда я вместе с тобой воротился домой из гостей в последнем июне. И это были вещие сны, ибо мне снилось то, что я вижу сейчас. — И еще сказал он: — Ты видишь то место, где предгорье переходит в темную долину, глубоко уходящую в горную цепь, и можно видеть всю гору, он подножья до вершины? Видишь там, за ближайшим кряжем с бледными обрывами, покрытом паутиной огромных снежных коридоров, понимается крепость, каменные башни которой упираются прямо в небо? Это и есть великий кряж Коштра Пиврарха, а самый высокий из шпилей — его тайная вершина.
Пока он говорил, его глаза следовали вдоль линии восточного кряжа, где башни, как темные боги, сошедшие с небес, погружались в бруствер, который бежал над занавесом грозящих лавиной снегов. Он замолчал, когда его взгляд остановился на вершине-сестре, более гладкой, чем девичья щека, более чистой, чем роса, более сладкой, чем сон. Сестер разделяла дыра, которую небо прожгло в диких утесах; старшая стояла на восток от младшей.
Пока они глядели, лучи закатного солнца умерли в горах, оставив за собой бледные оттенки смерти и молчания. — Только если твой сон, — сказал Брандох Даха, — поведет тебя вниз за Грань, через Бхавинан, через леса и холмы, через лиги льда и замерзшего камня, стоящие между нами и главным кряжем, вверх, на правильную дорогу к высоким снегам Коштра Белорн, вот тогда я скажу, что это был это действительно был вещий сон.
— Сон все показал мне, — ответил Джусс, — вплоть до подножья великого северного склона Коштра Пиврархи, из которой только и можно попасть на Коштра Белорн. Но дальше, за эти скалы, даже сон не смог проникнуть. Прежде чем солнце зайдет я покажу тебе дорогу через ближайший кряж. — И он указал туда, где ледник полз между тенистых стен вниз, спускаясь с колючего снежного поля, отвесно поднимавшего к перевалу. На восток от него стояли два белых пика, а на запад — похожая на цитадель гора, с отвесным лицом и длинной спиной, приземистая и темная, лежавшая под воздушным силуэтом Коштра Пиврархи, нависавшей над ней.
— Долина Зиа, — сказал Джусс, — которая спускается в Бхавинан. Туда и лежит наш путь. Под этот темный бастион, называемый Тетрахнамф.
На следующее утро Брандох Даха пришел к Миваршу Фазу и сказал: — Пришло время, и сегодня мы спускаемся с Омпреннской Грани. Я бы не хотел оставлять тебя здесь, на краю Моруны, но спуск по этой стене — не увеселительная прогулка. Ты умеешь карабкаться по скалам?
— Я родился, — ответил Миварш, — в высокогорной долине Пираршин, у истоков реки Бейрун. Тамошние мальчишки начинают лазать по скалам едва научившись ходить. Меня не пугает ни этот спуск, ни эти горы. Но сама эта земля ужасна и никому не ведома, и множество мерзких тварей населяют ее, духов и пожирателей людей. О мой друг, заморский дьявол, быть может достаточно того, что мы уже сделали? Давай повернем назад, и, если бог сохранит наши души, наши имена навечно останутся в памяти людей, ибо дошли мы до Морна Моруна и живыми вернулись обратно.
Но Джусс ответил и сказал: — О Миварш Фаз, знай, что не для славы пришли мы сюда. Наше величие и так бросает тень на весь мир, как огромный кедр распространяет тень на весь сад; и это путешествие, как бы опасно оно не было, мало что может добавить к нашей славе, как этот огромный лес Бхавинана не станет больше, если ты добавишь к нему два-три дерева. Но знай, что великий Король Ведьмландии, колдуя в своем королевском дворце Карсё, послал в мир магическое создание, прежде не отягощавшее мир, и эта злая тварь схватила моего брата, Лорда Голдри Блазко, который дорог мне, как моя собственная душа. И Те, кто живет в тайне, послали мне сон, призывающий меня отправиться на Коштра Белорн, если я хочу увидеть моего дорогого брата. Поэтому, о Миварш, ты можешь идти с нами, если хочешь, но, если не хочешь, ты можешь уехать с миром. И знай, что ничто, кроме моей смерти, не заставит меня остановиться.
И Миварш, подумав, решил, что мантикоры, которые должны сожрать его и двух лордов, все равно лучший удел, чем терпеть одному все ужасы Моруны, взял свою веревку и, поручив себя защите богов, по изрезанным каменным склонам и замерзшей земле последовал за Лордом Брандох Даха к началу оврага, ведущего вниз с обрыва.
Рано утром встали они на ноги, но только в полдень вышли к началу оврага. Опасаясь падающих камней, сначала шли они по восточной стороне русла, но потом, когда спуск стал слишком крутым, вернулись к западной стене. Через пару часов овраг сузился и стал не таким глубоким, Брандох Даха взглянул вперед и, на расстоянии нескольких длин копья, увидел сглаженные каменные плиты, резко обрывающиеся вниз, и его взгляд прыгнул с их резко очерченного края прямо на мерцающие верхушки деревьев, которые отсюда казались крошечными островками мха, отделенными от них невидимой воздушной пропастью. Тут они немного отдохнули; потом немного поднялись вверх по почти отвесному утесу, и, после опасного перехода, нашли другой овраг, немного западнее первого. Вот так, преодолевая долгий калейдоскоп осыпей и оврагов, они спустились вниз и вышли на прекрасную зеленую землю у подножия утеса.
У их ног росла невысокая горная горечавка; лес, как море, простирался немного ниже их; за ним стояли высокие вершины Зиайского кряжа: белые фронтоны Исларгина, узкий и темный палец Тетрахнамф нан Шарк, торчавший в небо над Зиайским Перевалом, и, к западу от него, выступавший над долиной Тетрахнамф нан Сурм. Другие великие горы по большей части скрывались за ближайшим кряжем, но Коштра Белорн возвышалась над Перевалом. Как королева, глядящая вниз из высокого окна, так и она взирала на зеленые леса, спящие в под полуденным солнцем, и вершина ее светилась, как звезда. За ними находился откос, уходящий в небо, испещренное ущельями нагромождение огромных каменных утесов, ведущих вверх, к земле листьев и воды, спрятанной за зимними равнинами Моруны.
Эту ночь они проспали на краю леса под звездами, а на следующий день спустились в лес и по сумрачным прогалинам вышли на поляну, по которой тек широкогрудый Бхавинан. Земля казалась мягкой, как подушка, и созданной для танцев эльфов. Дальний берег, находившийся в доброй полумиле от них, порос серебряными березами, изящными, как горные нимфы, их ноги-стволы сверкали в сумерках, их отражения дрожали в глубинах могучей реки. Высоко в воздухе день еще держался, слегка теплые лучи солнца еще окрашивали огромные силуэты гор, с запада, нависая над деревьями, поднималась молодая луна. На востоке поляны, недалеко от берега реки, находился маленький лесистый холм, не выше дома, в его плече чернела пещера.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});