Читать интересную книгу Разлюбовь, или Злое золото неба - Андрей Зотов

– Так, в общих чертах. – Я все еще не понимал, куда он клонит, но в любом случае эта тема мне очень не нравилась. Почему-то побаивался я ее и всегда сторонился.

– Видишь, какой продвинутый попался клиент! – похвалил меня Главный.

На что Артур сквозь зубы ответил:

– Видеть не могу его торец. Так бы и въехал. – И поерзал в карманах плаща кулаками.

– Ну и что? – сказал я Главному. – Ну, приехал, ну нашел могилу…

– Как что? – притворно изумился он. – Он тебя уже знает, вы с ним уже, так сказать, познакомились. Стоишь у него на могиле и, вместо какого-то там счастья для какой-то своей подруги, просишь совершенно другого. Сам знаешь чего. Или напомнить?

Вновь повисла пауза. Картина, которую Главный набросал тут скупыми мазками художника, вызвала во мне приступ буйного веселья. Однако не та была обстановка, чтобы его выказывать. Но я все-таки не выдержал, засмеялся. Это был не бред, это пахло уже полным маразмом, полнейшим. Они молчали, оба. Это было нехорошее молчание.

– У вас с крышей все в порядке, мужики? – по возможности деликатно спросил я. – Ведь это даже не бред, это уже маразм. Впадайте в него без меня.

Главный взглянул на Амбаломента с эдаким сожалением.

– Может, действительно, Артур, вломить клиенту для стимула? – И мне: – Ты будешь делать все то, что я тебе скажу, вонючка. Так или иначе, но будешь. Потому что другого выхода попросту нет. Ты нам все изгадил – теперь делай, что тебе говорят. Ты же не знаешь, с кем связался, урод. Ты думаешь, мы тебя бить будем? Мы подсадим тебя на один хороший препарат. Два дня – и ты растение. Скажут тебе: жри елочные игрушки – и ты будешь их жрать и запивать дизельным топливом. Медицина сейчас зашла так далеко, что ты даже не представляешь. И не забывай, у нас есть заложник. Мы ее из дома не выпустим, сам понимаешь. А в окошко вылетать она не умеет. Разве что на помеле.

Но я-то уже знал, что никакого заложника у них нет. Они не тронут тебя, Анечка, нет, не тронут, потому что последний звонок с твоего мобильного пришелся как раз на номер, с которого десять минут назад мне в ненавязчивой форме предложили спуститься вниз. Это был номер телефона Амбаломента; он со мной и говорил. Между звонками прошло двадцать шесть минут – время «Анкермана» в пути. Ты позвонила между кофе и ванной – вышла на балкон с понтом вытряхнуть юбку, набрала номер и произнесла два слова: «Он дома». Ну, или что-то в этом роде. И, скорее всего, ты сказала им, что сдашь меня при одном условии: «Вы его не тронете». Хотя, с другой стороны, зачем я им покалеченный?.. Чего я никак не мог понять – почему им нужен именно я? Действительно потому, что я уже вступил в мало-мальский контакт с Елисеем или по какой-то другой причине? Еще вопрос: они передали тебе мои слова, Анечка, которые я произнес там, в «Валдае»? Хочется верить, что нет. И самое главное: как они тебя заставили работать на них? Запугали? Или купили? Или… или все гораздо проще?

– Ладно, мужики, договорились, – сказал я. – Поеду в монастырь, найду могилу. Но неужели вы верите, что стоит мне попросить – и он даст вам золото, бриллианты или какое другое лавэ? Ну это же клиника, мужики!

– Но ведь он прилетал? – спросил не столько у меня, сколько у самого себя Главный. – Прилетал. Разговор у вас с ним состоялся? Состоялся. Это зафиксировано, записано, против этого не попрешь. Хотя со стороны выглядит научной фантастикой, согласен. Я рассуждаю логично?

– Ну более-менее.

– В принципе быть этого не может. Ведь так? – Он рассуждал вслух, и в его рассуждении безусловно была определенная логика. Все портила его зацикленность на этой теме, он был поглощен ею, он был внутри нее и потому был субъективен. – А оно было. Так почему ты хочешь лишить нас логически вытекающего продолжения этой научной фантастики? Поскольку ты все нам испоганил, тебе и исправлять. Где слабое звено в цепи моих рассуждений?

Спорить с ним было бесполезно. Амбаломент взглянул на часы. Сквозь боковое стекло я разглядел огонек сигареты: кто-то курил в машине на переднем сиденье.

– У тебя два дня, – сказал Главный. – Стой у него на могиле день и ночь и помни, что все зависит от тебя самого. Если получится – будешь жить. Встречаемся здесь же в среду утром. Скажем, в одиннадцать. Если тебя не будет – сам понимаешь, у кого возникнут проблемы. Причем неразрешимые. Не совместимые с жизнью. Как поется в песне, все в твоих руках. Скроешься – будем тебя искать. И мы, и органы внутренних дел – это я тебе обещаю. И рано или поздно мы тебя найдем. В общем, Мартов, смотри сам. Пожалей свою подругу.

– Да я никогда не был в монастыре, – сказал я мрачно. Нагнал он на меня изжоги, этот утопист. – Там же вести себя как-то надо… И что я им там скажу?

– Ты же сочинитель, – встрял Амбаломент. – Вот и сочини чего-нибудь.

А Главный подвел итог:

– В общем, это твои проблемы, сам их и решай. Мы бы, конечно, могли послать с тобой нашего человека, но не пошлем. Куда ты денешься?

Снова вмешался Амбаломент.

– Во-он у второго подъезда видишь «Волгу»? – показал он.

Я оглянулся. Напротив второго подъезда, на стоянке, торчала рылом вперед черная «Волга» с горящими подфарниками. Вон оно, значит, как!

– Ребята будут присматривать за твоей подругой, пока ты в отъезде, – объяснил Главный. – Ребята очень на тебя сердиты, имей в виду. До среды!

Они сели в машину и уехали. Я остался один. Жизнь моя, иль ты приснилась мне? «Волга» мигнула мне фарами, и я подошел. Опустилось переднее стекло, из салона пахнуло сигаретным дымом. На меня мрачно смотрел тот, которого в злополучной гостинице я для себя назвал Щипачем. Его физиономия тоже носила легкие следы недавнего повреждения. На заднем сиденье кто-то спал.

– За мной должок. – В голосе Щипача было столько сдержанного бешенства, что я тут же пошел прочь от «Волги». – Могу вернуть его твоей бабе, – громко добавил он мне вослед.

Я вернулся к машине.

– Лучше не надо, – сказал я ему мирно. – А то придется тебя добить. А кому ты будешь нужен дохлый и некрасивый?

Пока он собирался с мыслями, я скрылся в подъезде.

Если принять мой контакт с голосом Елисея за более или менее реальную точку отсчета, то в предложении Главного определенный резон, безусловно, был. Бредовый, конечно, резон, но все-таки был. Если бы не мой атеизм, если бы наличие хотя бы мало-мальского мистического опыта, я, наверное, поверил бы даже в то, что Елисей может меня услышать, но, к сожалению, не было во мне даже крохотной веры в загробную жизнь. Ну не было, и все тут, и откуда мне ее взять. Я читал и Библию, и сочинения Святых отцов, я даже в церковь иногда заходил и ставил там свечки, но делал это или из любопытства, или потому, что была Пасха, и все шли в церковь, ну и я шел, чтобы быть, как все. Так было надо. Кому надо? Зачем? Елисей умер много лет назад, но как поверить в то, что его душа, отлетевшая в какие-то иные сферы, жива и может меня услышать? Ведь совершенно ясно, что без моей веры в это никакие мои слова до нее не дойдут, а может, мне не к ней надо обращаться, а к самому Богу? Ведь он Творец всего сущего, в том числе тела и души Елисея Павловича Бурко, в монашестве Иллариона, и кому как ни Ему каким-то непостижимым образом выполнить мою просьбу? Но ведь моя просьба будет неискренней, а Его-то не обманешь. И как же мне быть?

С Ярославского вокзала я доехал на электричке до станции Арсаки, а там маршрутка забросила меня в военный городок, бок о бок с которым стоял монастырь Зосимова пустынь. Я приехал сюда в 10.15 утра. Монастырь был старый, его красные кирпичные стены местами выкрошились, и что меня больше всего здесь поразило, так это жилые дома на его территории. В центре монастыря стоял храм, а по периметру шли одно– и двухэтажные постройки, и некоторые из них были явно жилыми домами. Из окон доносилась светская музыка: я распознал голоса Меладзе и Ларисы Долиной; на крышах торчали антенны. Честно говоря, я представлял себе монастырь как-то иначе: лес, неприступные стены, угрюмые бородатые монахи с четками, купола, службы, тишина. Здесь были и монахи, и купола, и вместе с тем ходили по территории солдаты (из соседней воинской части, что ли?), какие-то явно пьющие мужики ремонтировали допотопный автобус, бегали дети, слонялись собаки, а за забором на припеке курили два бородатых человека и громко спорили о преимуществах козьего молока. А вокруг стоял лес, где время от времени раздавались мощные взрывы. Мне потом объяснили, что тут недалеко находятся воинские склады и периодически проходят календарные проверки боеприпасов. А еще по соседству есть воинская часть, и несколько солдат-срочников поют в церковном хоре.

Настоятель обители отец Серафим оказался довольно молодым и симпатичным священником. К счастью, он был не очень-то любопытен.

– Хотите пожить у нас? – спросил он с мягкой улыбкой, адресованной не только мне, но всему человечеству в целом.

– Да, – сказал я.

– Вы откуда?