самый важный секрет в каждом…блюде.
В камине мирно догорали последние поленья, печенье пеклось в большой печи, в воздухе витал дивный аромат специй, а у Сэдрика шла кругом голова от близости хрупкой девушки возле него.
Позабыв свои мысли и доводы, он накрыл рот Мэри своим поцелуем. На этот раз более глубоким, страстным, чем все предыдущие. Мэри обвила руками шею Сэдрика, изгибалась, прижимаясь ближе к нему. В корсете нового платья вдруг стало необычайно тяжело дышать, и девушка была рада, когда почувствовала, что руки Сэдрика на ее спине слегка ослабили шнуровку.
А Сэдрик целовал ее рот, лицо, глаза. Словно музыку слышал тихие стоны, слетающие с ее губ. Скинув со стола в сторону все лишнее, он посадил Мэри на деревянную поверхность. Его руки стали торопливо задирать вверх подол ее тёмно-синего платья, параллельно гладя стройные ноги Мэри, как вдруг… Если в их мире и был добрый и самоотверженный бог Вальтер-дракон, то в существовании его коварной противоположности – Темного Тира – никто даже не сомневался. Так как в этот момент в двери дома губернатора при башне Бройте громко постучали.
Глава 45
- Она ведьма! Самая настоящая ведьма!
Марта кружила по небольшой комнатке, выделенной преподобным Амиром под кабинет. С растрепанными кудрявыми волосами, горящим взглядом и резко размахивая руками, она сама более походила на ведьму, чем на смиренную прихожанку. Преподобный Амир, который сидел за письменным столом, устало посмотрел на молодую женщину.
- И ты наверняка нашла тому неоспоримое доказательство, не так ли? – спросил он.
Марта остановилась как выкопанная. Изучающе поглядела на священника. Ее идеальный план трещал по швам. То тут, то там в Бройте она забрасывала наживку, что все не так просто с женой нового губернатора.
«Он женился на ней в первую же ночь после приезда»
«В ее дорожной сумке одни зелья и странные порошки».
«Губернатор даже не спит с ней в одной комнате»
Но на все эти слова жители Бройте лишь смеялись. Крайне нелегко было обличить в ведьмовстве человека, которого все считали чуть ли не посланницей Вальтера. И на каждое доказательство Марты находился контр-аргумент. Зелья в сумке считали лекарствами, поспешный брак любовью с первого взгляда, а кто и где с кем спит … тут Марте однозначно советовали последить за собой. Дошло до того, что дядюшка Саймон, услышав о распространяемых ею слухах, пригрозился выкинуть обратно к матушке. Так что до некоторого времени от этого жеста его держала только плата за комнату, которую любимая племянница вносила в недельный бюджет дома. Однако теперь, когда эта ведьма ее уволила, Марта не могла заслужить расположения дяди и таким материальным способом.
Преподобный Амир был последним союзником и единственной надеждой Марты в борьбе против зла. Только то ли священник струсил, то ли ведьма и его опоила своим зельем, но энтузиазмом он точно не горел. Все же Марта решила попробовать.
- Я слышала, как она хвасталась мальчишке, что ее мать якшалась с волками-оборотнями и ходила гулять по кладбищу в день летнего равноденствия.
- Неужели? – Амир снял очки, которые использовал для чтения писания Вальтера, и протер их платочком. Ему не сильно хотелось влезать в разборки губернаторской четы и их прислуги. Приход в Бройте был спокойным. Жалованье, присылаемые ему из высшей церкви Вальтера, хорошим. Терять насиженное место при таком раскладе совершенно не хотелось. К тому же в планах священника было жениться на хорошенькой Кати, которая последнее время недвусмысленно дала понять, что без колечка на пальце их частные проповеди можно прекратить. Безусловно дурное влияние жены губернатора, но в таких делах «бесплатному сыру» всегда приходит конец. Рано или поздно. А рисковать всем по прихоти вздорной служанки? Преподобный Амир не блистал в семинарии, и точно не был самым умным, иначе его не сослали бы в Бройте. Но и дураком он тоже не был.
- Дочь моя, - спокойно сказал он, - слова, подслушанные тобой, нельзя доказать. По сути это тлен. Тем более, что для большинства горожан это будут ещё и слова обиженной особы. Ведь, если я не ошибаюсь, сегодня госпожа Скрол дала тебе расчет?
- Да, эта ведьма избавилась от меня при первой возможности! Понимает, что возле меня у нее нет шансов понравиться мужчине.
Преподобный возвел глаза к чертогам Вальтера. Марта, конечно, была хороша. Но в ней не хватало, как бы это сказать, тайны. Все на показ: накрашенные глаза, завитые локоны, бюст и ножки, юбку над которыми девушка приподнимала в любом реверансе слишком высоко. Тогда как сам Амир, будь у него выбор, предпочел бы жену губернатора. Уточенную, строгую… Интересно узнать, что за вулкан страстей кроется под этой личиной. Отогнав от себя не подобающие мысли, Амир снова обратил свой взор на Марту.
- Послушай, дитя, - ласково сказал он, мечтая поскорей выпроводить навязчивую клушу, - тебе следует отречься от желаний, что мучают тебя. Забудь о губернаторе, найди себе достойного мужчину из охотников, что выстроятся в ряд по твоему первому зову, и будь счастлива тем, что имеешь.
Марта чуть не зарычала. Ноздри ее раздулись, глаза налились кровью и священнику показалось что вот-вот, и она на прыгнет на него, чтобы растерзать.
- Значит вы считаете, что я не достойна губернатора? – прошипела она.
О Вальтер, так он никогда не подготовится к проповеди, - подумал Амир, но все же встал из-за своего стола, смело направился к Марте и, положив руки ей на плечи, сказал.
- Я не говорю о том, кто достоин, а кто – нет. Но из тебя и нашего губернатора не выйдет угодная Вальтеру пара.
- От чего же?
- Все просто, дочь моя. Ты тщеславна. Но наш губернатор превосходит тебя в этом грехе. Вместо того, чтобы дополнять друг друга, вы разрушили бы себя.
- А ведьма, значит, дополняет его? – скинула со своих плеч руки священника Марта.
- Это скажет тебе лишь Вальтер, - ответил Амир.
Стук в дверь повторился. Видимо в городе приключилась беда, раз кому-то столь настойчиво нужен был губернатор. Сэдрик вдохнул и выдохнул, уткнувшись лицо в нежную шею Мэри. Затем, собрав в кулак все чувства и мысли, отошёл к жены, помог ей слезть со стола и затянуть корсет.
- Пойду посмотрю, кого принесли барабесы, - сказал Сэдрик и направился к двери. Мэри последовала за ним. Двор в этот час был совсем не освещен и лица человека, стоявшего на