Как вы помните, когда мы вышли к железной дороге, поезд, идущий на Фиартен, уже миновал станцию, глухой (пусть и лунной) ночью, никого окрест не было. Только вдалеке мелькали огоньки неведомого населенного пункта. После короткого совета мы решили, что данное поселение уж слишком вдалеке и поэтому на ночь придется устраиваться прямо здесь. Обшарив здание станции и прилегающие к нему строения мы обнаружили избушку, в которой нагло спал сторож. Поднятый с постели посредине сна мужик долго крестился, глядя на Гратона, который конечно выглядел помято (да еще и улыбался), но все-таки не до такой степени, чтобы принять его за нечистую силу. Вернуть к реальности гражданина помогла цветная бумажка с крупной цифрой. Вцепившись в нее он, стоя чуть ли не по стойке "смирно", выслушал приказ выметаться и освободить кровать усталым путникам, после чего исчез, причем так надежно, что утром мы его с трудом нашли в кустах по мощному храпу. Спать пришлось на одной довольно узкой кровати, на которой места было мало даже для двоих. Подлый сенатор, как только увидел ширину ложа, тут же заявил, что он проведет ночь на стуле, уронил голову на стол и заснул. Помявшись, мы с Аной плюнули на условности, обнялись и уснули. В смысле, Ана уснула. Я лежал, отдыхая, ноги гудели так, что это было даже слышно, на затылке откуда-то взялась приличных размеров шишка. Наутро мы с принцессой в глаза друг другу не смотрели… По крайней мере, я не смотрел.
Поднятый пинками сторож сообщил, что на Фиартен проходят два поезда: один — ночной, тот который встречали наши знакомцы-сектанты, другой — дневной. Было решено сходить в поселок, так как до дневного еще далеко и мы на него успеем. Мы не успели даже на ночной…
Поселок оказался небольшим городком со всеми признаками цивилизации, поэтому наша троица на время плюнула на спасательный поход и решила задержаться здесь на сутки, с тем, чтобы привести себя в приемлемый вид. Судьба Олы не то чтобы никого уже не волновала, просто… Подождет она денек.
Был снят номер в гостинице. Трехкомнатный, а главное — в нем была ванна! Последний раз мылись мы уже давно… Каждый из нас провел в теплой воде не меньше трех часов. Вам не понять этого блаженства… Но перед тем как смыть лишнюю грязь мы прошлись по магазинам. Мой остромодный костюм мне уже изрядно надоел. Сенатор тоже пришел к выводу, что черный цвет не совсем то, что нужно в нашем путешествии. Повезло только Ане. Во первых, ее серое платье до сих пор выглядело прилично, а во вторых, в городе продавалась только женская одежда. Мужчины одевались у портного, который был готов выполнить заказ в течение недели. Поэтому приобретены мною были лишь новая шляпа (старая осталась на память сектантам), кожаный саквояж (а то с котомкой я выглядел несколько… необычно), книгу, почитать ночью и так, кое-что из предметов личной гигиены. Принцесса же пробыв в магазине целый час (что для девушки просто рекорд скорости) приобрела на смену своему платью другое, точно такое же. И наконец-то приобрела замечательную даже на мой вкус шляпку, взамен утерянной еще в автомобильных скачках. Перед входом в городок она с ворчанием натянула на голову одолженный в деревне с мертвецами цветастый платок, предупредив, что тот из нас, кто осмелится хотя бы улыбнуться, глядя в ее сторону, будет наказан, жестоко и беспощадно. Потом еще час мы провели у женской портнихи, подгонявшей покупку по фигуре, хотя, по-моему, платье не изменилось совершенно. Впрочем, женщинам виднее…
Вечером, после ванны, Ана сидела в кресле, закутавшись в свежекупленый махровый халат, такой махровый, что выглядел как огромный пушистый ком, из которого торчали только голова сверху и маленькие розовые пальчики снизу. Нам с сенатором пришлось уподобиться древним героям и задрапироваться в простыни, ожидая пока принесут из прачечной нашу одежку. Но ничто не могло нарушить наше блаженство. Мы чувствовали себя в раю… Горячая вода, душистое мыло, мягкие полотенца… Острая бритва… Последний раз я брился в той деревушке с мертвецами, тупой бритвой, одолженной у станового. А чистая, пахнущая цветами одежда… Мягкая постель, хрустящие простыни… Правда, оценивать в полной мере я их не стал (еще и потому, что спален было только две), так как провел ночь в гостиной на диване, читая приобретенный в городе толстый роман с мутноватым сюжетом. Некоему молодому человеку попалась в руки старинная книга, в которой опровергалось Священное писание. Вместо того, чтобы, как любой нормальный человек, посчитать писанину ерундой и вымыслом, юнец разуверяется в существовании бога и пускается во все тяжкие, мол, если ты есть, то покарай меня. В конце концов разбушевавшегося парнишку отправили на каторгу, но все равно симпатии автора были явно на его стороне. Иначе горячо влюбленная в гнусного юнца девушка в финале романа не последовала бы за ним… К тому же написано все это было таким языком (клянусь, я нашел там предложение, растянувшееся на две страницы!), что вникнуть в суть было сложно. Принцесса и Гратон уже вставали, когда я дочитал последнюю строчку и бросил книгу под диван, мгновенно забыв ее содержание.
Лень одолела нас до такой степени, что на станцию мы отправились на извозчике. А то все пешком да пешком, по бездорожью всякому. Так и ноги можно стереть до колен. Хорошо ехать по, не такой уж и пыльному, проселку, через поля, покрытые какой-то сельскохозяйственной чертовщиной, и не думать о предстоящей дороге. Хотя бы стараться не думать…
И вот мы едем в поезде, уже третьи сутки. Все идет вполне обычно: не появляются борцы за народное счастье, борцы за увеличение своего благосостояния, вообще ничего, стоящего упоминания. Время убивалось разными способами. Сенатор, например, большую часть дня и всю ночь спит. Когда я спросил о причинах такой сонливости, Гратон таким абсолютно серьезным тоном ответил, что готовиться к вечному сну, что мне стало страшно, и я решил больше с такими вопросами не лезть. Принцессе же вместе со мной было хорошо и весело. Мы дни напролет болтали о всякой всячине: я старался разузнать побольше о Славии, Ана выспрашивала меня о моих приключениях, обо мне самом, да и обо всем подряд. В первый день поездки пришлось долго упрашивать ее пойти в вагон-ресторан пообедать: принцессу слегка перемкнуло на возможном повторении визита народосчастников либо подобной публики. Как я уже сказал ничего такого не отмечалось, поэтому Анин страх прошел с первой же отбивной по-корромандельски.
Сегодня до точки нашего назначения осталось меньше суток. Скоро Талия — последняя крупная станция до Фиартена. Гратон, по своему обыкновению, спит. Мы с Аной договорились пообедать вместе. Она предупредила, что несколько задержится… После первого получаса мне надоело смотреть в окно, сидя над остывшим чаем. Третьей чашкой, между прочим. Заоконный пейзаж не привлекал оригинальностью: эти бесконечные поля, кое-где разбавленные небольшими рощами и мелкими холмами, поросшими несерьезным кустарником… Все это за трое суток изрядно приелось. Чтобы скрасить ожидание, я заговорил с подсевшим за мой столик пожилым дядечкой, обладателем короткой седой бородки (слегка смахивающей на козлиную…), авторитетного выражения на лице и приличного животика. Козлобородый дяденька оказался профессором Каминбургского университета, едущего в отпуск и оказавшегося ярым противником "лженаучной и псевдоученой" теории о существовании непознанных сил, в просторечии именуемых колдовством. Профессор являлся автором научного труда, убедительно доказывающего полнейшую абсурдность данной гипотезы. У меня было на этот счет свое мнение, поэтому я взялся развлекаться, слушая как профессор многословно и авторитетно несет понятную только мне чушь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});