Идиллическая картинка. Но не для Адлера. Все портил Ворон, который приподнял его за ворот одной рукой и держал его над землей. Клинок видящего плясал у горла шпиона и уже начертил две царапины на коже. Рука мага дрожала не от страха или слабости. От ярости.
— Fucking bastard! — сорвался на эльфийский Ворон.
— Держите себя в руках, — бросил Дизраэли. — Ваше поведение с низшим недостойно джентльэльфа. А вы, мой друг, потрудитесь объяснить, почему я вчера справлял тризну по Крадущемуся и десяти своим лучшим воинам, которые должны были прикрывать ваше бегство!
Тут бокал лопнул в напряженной руке Дизраэли, и Адлеру стало по-настоящему страшно. Ворон кинул шпиона на песок, уселся на стул и стал мрачно жевать ломтик манго.
Полчаса спустя Дизраэли немного успокоился. Вины Адлера в случившемся не было. Адамантий с кристаллином не взаимодействовал, напротив, сосуды для хранения этой отравы именно из него и изготавливали, а то, что под действием машины темных колдунов произошла такая реакция было непредсказуемо, но тем лучше. Конструкция уничтожена, а другой такой в мире пока еще найдено не было.
Оставался только вопрос, что делать с самим Адлером. Отпускать его было опасно, люди имели склонность молоть языком, когда надо и когда не надо. Было видно, что рабочего настроя у него уже никакого не осталось. Перегорел. Еще после схватки с демонами легиона Бетрезена во дворце Майнарда перегорел.
— Жаль, конечно, что вам не удалось узнать, к чему были все эти усилия имперцев и гномов… — Задумчиво произнес Ворчун. — Если бы вы помнили сигнатуры магии…
— Простите, милорд, когда меня гнали по подземельям, было не до того. Но я могу вам сказать, что в хранилище документов в тот день я был не первый нежеланный визитер. До меня кто-то заходил, более знакомый с механизмами защиты. Я вспугнул его. Вы знаете, есть заклинания мгновенного копирования образа в иллюзию. Я почуял следы его в архиве. Могу ошибиться, но очень похоже, на то, как я у герцога Майнарда планы кампании против Таира для вас крал, милорд.
— А вот это очень интересно! — хищно улыбнулся Дизраэли.
А про себя решил, что сегодня он все-таки не даст Ворону выместить на Адлере злобу от потери их общего друга. Шпион заслужил, нет, не свободу. Маленький домик на северном взморье Королевства, где он будет жить под присмотром лесной стражи до конца своей короткой человеческой жизни.
— Собираемся! Нам предстоит море работы по поиску документов в Ханау. Без чертежей я к ее величеству не вернусь!
Дизраэли поднялся и быстро вышел наружу, за ним последовали остальные видящие. На ходу он сделал успокаивающий жест дернувшимся, было, за оружием воинам стражи и Адлер расслабился. Он будет жить.
* * *
На долю Лоренца выпало еще несколько дней отдыха, если пребывание в лазарете, сопровождавшееся мучительными перевязками можно так назвать. Боль, когда отдирали прилипшие к ожогам на спине бинты, не снимала до конца ни магия, ни настойка мака. Баронет стискивал зубы и думал что майору сейчас еще хуже.
Волшебство делало свое дело. Вскоре он уже мог сидеть, а вечерами крутился перед зеркалом пытаясь рассмотреть розовую молодую кожу на спине. Прибывшая группа специалистов из столицы им особенно не интересовалась.
Для проживания Айрин оборудовали приготовленный к сносу склад у порта. Там вдали от людей она ожидала, когда за ней приедет отец. Только Сударшан, выпросивший в отделении инквизиции зачарованный доспех высшего класса защиты, рисковал здоровьем, навещая ее. Поглощенная жрицей Агни дикая света магия все больше и больше выходила из повиновения, убивая все живое вокруг.
Мариэль Беккер заходила проведать Лоренца пару раз. Она рассказывала, как плохо обстоят дела в отделении, сколько расследований повисло в воздухе. Гауптман могла бы просто приказать приступить к исполнению служебных обязанностей, но у нее не поднималась рука.
Намеки падали на благодатную почву. Юный и все еще наивный идеалист просто не мог удержаться на больничной койке, чувствуя, что отчизна нуждается в немти на пятый день вышел на работу.
Сейчас Лоренц об этом горько жалел. На стол в его кабинете фельдфебель поставил третью коробку с документами и пошел за четвертой. В коридоре сидела очередь из истцов, приглашённых свидетелей, странных личностей, намекавших на то, что было бы неплохо переговорить без лишних глаз, и несколько человек, которые зашли «только спросить». Большинство были дворянами, и, следовательно, требовали к себе уважения и такта.
Откуда такой ажиотаж Лоренц понял не сразу, только когда начал разбирать документы, которые на него скинула госпожа гауптман. Не смотря на элитный статус Тайной государственной полиции, он увидел, что ему предстоит расследовать мелкие кражи, мошенничество и даже пару налоговых преступлений! Единственное дело из первой коробки, что с трудом можно было отнести к компетенции Лоренца, было заявление о соблазнении с применением магии от маркизы Мотт, известной даже в метрополии своей борьбой за права женщин. Да и то было полно сомнительных с юридической точки зрения фраз вроде: чрезмерный зрительный контакт, умозрительное изнасилование и посткоитальное несогласие.
Ирэн, ставшая теперь официальным адъютантом оберлейтенанта, сидела в углу и откровенно скучала, глядя в окно. Высокая, стройная, в новой с иголочки серой форме с имперским серебряным венком на рукаве она смотрелась просто замечательно. Но помочь Лоренцу она ничем не могла. В юридических тонкостях она не разбиралась, магией необходимой для допросов и обысков не обладала. Волшебством она владела только на бытовом уровне. Она бы пригодилась при задержании преступника, битве с дроу или сражении с крылатыми демонами света, но пока такого не планировалось.
— Может, я сделаю вам чаю, Лоренц? — Наконец просила она.
— Да, пожалуйста…
Пока Ирэн наливала воду в керамический чайник и кипятила ее наложением рук, Лоренц погрузился в исследование папки содержащей информацию о налоговых проблемах некоего купца второй гильдии Томаша Масарика. Он пытался разобраться, почему это дело попало в ведение Тайной полиции, и решительно не понимал.
В коридоре между тем зрел самый настоящий бунт. Слышалось гудение голосов недовольных ожиданием просителей, обрывки фраз, не лучшим образом характеризовавших состояние исполнительной власти в империи. В дверь пару раз стучали, что было неслыханной наглостью для столичного или остгардского управления. Лоренц отложил папку, взял другую и полистал, затем поежился. Он просто не знал с чего начать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});