— Поняла, — кивнула она. — Я тоже буду с тобой всегда, мой Вечный Друг.
— Кто? — Он удивился.
— Ты. Ты мой Вечный Друг. Я буду с тобой в одном мире, но не рядом с тобой, — насмешливо добавила она.
Он придвинулся к ней.
— Я все равно тебя поймаю, Ксюр. Подловлю. Вот увидишь. И возьму тебя.
— Зачем? — Она смеялась.
— Мне интересно, когда убегают.
Ксения знала, что она зацепила его навсегда. Как знала и то, что удержать его при себе можно только одним способом — убегая. Однажды она ему объяснила, кто он.
— В тебе живут три человека разной национальности и разного темперамента. Они по очереди владеют тобой. Страстность сменяется ленью, а потом то и другое вытесняет хитрость. Догадался, кто кого и когда выталкивает?
— Нет, — честно признался он.
— Понятно, сейчас ты во власти одной из бабушек.
Он моргал и ничего не мог понять. А потом внезапный порыв: он схватил ее за плечи и быстро-быстро затараторил:
— Ты такая умная, что даже противно!
— Это уже голос дедушки, но с другой стороны, — спокойно объяснила она.
— Ага-а… — он сощурился, — ты хочешь сказать, что во мне живут все мои разнонациональные предки.
— Наконец-то выплыл дедушка. — Она хохотала. — Я не могу жить сразу с тремя, — сказала она ему. — С русским, испанцем, украинцем. Напрягает. Я бы справилась со всеми, но мне этого мало. Я хочу стать известным этнографом. Так что прости.
— Понял, — сказал он. — Но ты можешь меня изучать всю жизнь.
— Согласна. Но издали, мой Вечный Друг. Потому что твое имя, Дмитрий, не способно обозначить всю компанию.
Однажды они встретились в середине жизни, как называла Ксения возраст после тридцати. Вечный Друг спросил ее:
— А если бы ты не была такая умная и не знала, что во мне сидят трое мужиков, ты бы вышла за меня?
К тому времени он уже трижды развелся.
— Да, — сказала она. — Могла бы. Но мы бы недолго протянули. Почему, думаешь, люди расходятся так часто? Потому что они не только не знают, за кого выходят или на ком женятся, они себя-то не знают.
— Ты себя изучила, уверен.
— Разумеется. Должна сказать, я из тех, кому не надо выходить замуж. Я хочу быть свободной от всех обязательств.
— Обманываешь, Ксюр. Ты не просто вышла замуж, ты родила дочь. Значит, согласилась на обязательства.
— Но… мой муж быстро умер, а Катериной занимаются мать и дядя Миша.
Он усмехнулся:
— Ты кремень. Не отступишь от принципа.
— От самой себя. Потому что я себя знаю хорошо.
— До встречи, — бросил он.
— В эфире, — ответила она ему в тон.
Она не шутила, на модном радио она вела новую передачу — "Узнай Его". Ксения, уже профессор, объясняла, что ждать женщине от финна, за которого она собралась замуж, от американца, итальянца или француза. В моду входили такие браки. Но как мало этих браков сохранялось.
Потом ее пригласили консультантом в агентство "Замуж за рубеж". Она работала с женщинами, которые мечтали найти заморского принца.
Судя по письмам и звонкам, люди довольны.
Но все изменилось, в который раз она удивлялась: если и есть над человеком какая-то власть, то это власть болезни. Теперь она диктует ей строго, что делать, как делать и когда.
24
Всякий раз, приезжая к матери, Катерина видела, что ей лучше. Теперь сердце не заходилось от боли, как прежде, когда она видела пустые глаза, слышала одинаковые фразы.
Катерина с самого начала болезни матери училась не замирать от страха, не раздражаться, просто говорить о другом. Мать поддавалась не всегда, Катерине казалось, что она видит поврежденные нейроны в ее мозгу, которые нарушают порядок мыслей. Дочери казалось, она отчетливо видит, словно на экране монитора, нить-тропу, почему-то желтую, извивающуюся среди бугорков серого цвета.
Она знала, при этой болезни у человека сохраняются стереотипы — не только мыслей, но и фраз. На самом деле ей приходят в голову свежие мысли, или застывшее прошлое она воспринимает как свежее? Но… Разве не случается похожее с другими? У которых нет такой болезни? А разве с целыми народами и странами не так же? Одно и то же, одно и то же. Давно прошедшее — как свежая мысль…
Да о чем она? Что ей до народов и стран, когда свой крошечный мир в таком развале? Ей не давало покоя другое: неужели все то, что произошло с матерью, сделала любовь? Поздняя, слишком поздняя, к мужчине, от которого родился Федор?
— Катерина, — тихо сказала мать во время последней встречи. — Я хочу тебе… открыть себя. — Катерина почувствовала, как холодная дрожь прошла по спине. — Потому что ты моя дочь, и как бы ты ни была на меня похожа, ты все равно часть меня. — Она усмехнулась. — Даже если тебе этого не хочется.
— Да что ты…
Мать подняла руку.
— Я всегда хотела быть самостоятельной, независимой и удачливой. Был молодой человек, который любил меня. Но я была уверена, что любовь — это дополнительные страдания. Я и сейчас так думаю. Конечно, любовь делает нас зависимыми от того, кого мы любим. На нас влияет все: его настроение, его успехи, его огорчения, неудачи — они становятся твоими. О том, как это бывает, ты знаешь лучше меня. Ты любишь меня, любишь Федю, хотя, конечно, это любовь иного рода. Но она тоже требует от тебя отдаться нам. — Она вздохнула. — Но я сейчас о другой любви. Мне казалось, стоит избавиться от этого любовного гнета, как весь мир твой. Избавилась. Но что взамен? Пустота.
Мать говорила, а Катерина чувствовала, как переворачивается сердце. Она думала почти так же, много раз, с тех пор как рядом с ней появился Вадим.
— Пустота, — продолжала мать, — это когда не к кому прислониться, не в кого посмотреться. Никто не посмотрит на тебя с любовью. Ты заставляешь себя смотреть с любовью на себя же. Какое-то время удается. Но потом становится противно и страшно. Я думаю, что тогда в мозгу появляются всякие бляшки, о которых ты мне рассказывала. — Она усмехнулась, но Катерина молчала. — Конечно, человек, который рядом, может оставить тебя, он может и предать. Ты тоже можешь. Я согласна, что любовь — страдание. Я думала, что, отказавшись от любви, которую мне предлагали, я оберегаю себя от страданий. Но я не знала, как велика власть любви над человеком. Можно отстраниться от объекта любви, уехать на время, но это чувство обладает особенной навигационной системой. — Она засмеялась. — Да-да, иначе как объяснить то, что случилось со мной…
— В Якутии? — тихо спросила Катерина.
— Да, — ответила мать.
— Но ты же говорила, что это был внезапный порыв, что ты не знала этого человека раньше…