- Он ничего больше не говорил, но было понятно, что шокирован.
Думаешь, вернётся? – и смотрит так жалобно, сжимая мои ладошки.
- Думаю, что да, это сейчас он обескуражен, а вот соберётся с мыслями и устроит мне вынос мозга.
- Ты его простишь?
- У каждого из нас своя жизнь, я сомневаюсь в том, что подобному индивиду стоит довериться, к тому же вспоминаем его мамочку, сомневаюсь, что она его в спину толкала, чтобы бежал ко мне. А на сёт простить…Дураков только жалеть нужно, а прощать их не за что.
- И то верно, - смеёмся обе, обнявшись.
- А, может, хватит вам глупости делать? Давайте уже лучше сходитесь, живите, детей растите. Посмотри, какие Полька и Колька счастливые, и вы же можете, только гордые оба, и ты дура, и он! Что смотришь? Сама тогда сбежала и запретила всем правду открыть. А я Уварова, хоть он и гад, поддерживаю. Он ещё тогда твердил: нечего дурить.
Я склоняю голову к груди, и нервно сглатываю, потому что так всё и есть.
- Оль, я ничего не могу сказать. Давай просто подождём и всё увидим. Может он переспит с этой новостью и забьет на неё. Ничего приятного от Черкасова давно не жду.
В эту ночь я совершенно не могла уснуть, как не старалась. Фантазия постоянно подкатывала с очень жаркими постельными сценам с нашим участием. А вспомнить есть что, и от этого становится очень жарко. Утыкаюсь лицом в подушку и предотвращаю стон отчаяния. Ну почему всё так? Зачем всё так? Как я жила все это время?
Никак. Только то, что во мне растет ребенок и поддержка девчонок, спасали от глубокой депрессии. Они не давали возможности мне впадать в уныние. Это дорогого стоит. И работа у меня оказалась хорошая, хотя и много своих нюансов в общении с некоторыми сотрудниками. Мужчины, пока не знали о моём положении, очень открыто проявляли ко мне своё внимание, и это не нравилось незамужним сотрудницам.
Однажды пришлось надеть на палец обручальное кольцо и не снимать его до сих пор. Я уже миллион раз смотрела на колечко, подаренное Марком, и подавляла слёзы.
Оля права: я сама во многом виновата, чертова гордыня. Но я упертая, своенравная, и если что-то вобью в голову – трудно сломать.
На работу плелась, как заморыш: с темными кругами под глазами, сонная и разбитая. Словно кто-то высосал все жизненные силы, отбросил меня на сотни шагов назад, пробил мою защитную оболочку и наблюдает затем, как я таю.
- Рит, ты что уснула или тебе плохо?
Татьяна Витальевна потрясла меня за плечо, а я резко подорвалась и непонимающе повертела головой по сторонам. Я уснула на рабочем столе? Какая стыдоба!
- Всё нормально, - пытаюсь укротить волосы, лезущие в лицо.
- Я тебе давно говорила, иди в декрет, а ты всё тянешь.
- Так не время еще.
- Тогда переведись на график полегче, работай удалённо, почему муж о тебе не заботится или у вас туго с деньгами?
- Что-то такое, - не хочу распространяться, не люблю, когда говорят за спиной и делаю свои выводы, но так нужно.
- Вот что за молодёжь пошла: тощие, звонкие, прозрачные, того и гляди в обморок упадут, ты как рожать то будешь?
- Естественным путем, надеюсь, - поджимаю губы, потому что надоело, мама и та постоянно меня пинает, что я костями гремлю.
Сотрудница возвращается к себе, но надолго её молчания не хватает. Женщина делает мне чай, на тарелочке несет ватрушки и говорит:
- Давай, ешь, не хватало ещё ребенка голодом измотать, сама не жрешь, так малыша корми.
- Я завтракала.
- Ага, завтракала она, а круги под глазами, словно не доедаешь.
Черт, ну вот кто бы подумал, что бессонная ночь приведет меня в такое состояние.
- Спасибо.
Я действительно жадно поглощаю выпечку, грею руки о чашку и смотрю в окно. Снег идет, наконец-то, к тому же скоро Новый год, а я люблю этот праздник. И у Марка скоро День рождения. Марк… Я смахиваю капельку-слезинку и пытаюсь вернуться к работе.
- Маргарита Павловна, - в кабинет влетает Галя, я от ужаса глаза прикрываю, и как она на таких высоких каблуках ещё не свалилась у моего стола, - там к тебе какая-то женщина пришла, но я её не пустила, говорю: «Скажите: кто вы?», а она артачится и не говорит, только талдычит: «Родственница - я».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Странно, мои бы точно предупредили, потому что если едут, то всех ставят в известность за неделю.
- Не представляю, а может того… охрану вызвать?
- Потом охрану, я выйду, спасибо, Галь.
Сижу и не могу задницу оторвать от стула, почему-то нехорошие мысли плетутся в голове.
- А может мне выйти? – Татьяна Витальевна встает с кресла, а она женщина рослая, если нужно – толпу разгонит.
- Ну что вы, - смеюсь, кого мне бояться.
- Смотри, не нравится мне всё это. Ты с глаз долой с этой гостьей не уходи, пусть тебя кто-то курирует.
- Я Галю попрошу.
Мне приходится быстрее вырваться из объятий кресла и выйти из кабинета, потому что верю в то, что моя коллега может учинить разборки.
60 глава
Маргарита.
В приёмной меня ждала, гм, Черкасова Наталья Георгиевна. Она сразу соскочила со стула, как только увидела меня во всей красе. А я почему-то почувствовала жуткое головокружение. Меньше всего мне хочется видеть эту женщину теперь. Зачем пришла, с какой целью? Проверить, правда ли я беременна? Или от кого беременная? Видимо, сынок маме все рассказал, а женщина, как всегда, бежит своё неразумное чадо защищать. Что сказать: настоящая мама. Я и сама теперь любого готова порвать за своего малыша, пусть только кто-то скажет, что не так.
- Галь, это не ко мне, проводи женщину, - я резко разворачиваюсь, чтобы уйти, но в спину слышу слова Натальи Георгиевны:
- Прости нас, за всё прости, мы действительно жутко виноваты перед тобой.
Я хмурюсь, рукой хватаюсь за стену, чтобы не упасть. Всё, что угодно ожидала услышать от этой женщины, но не таких слов. И что же, интересно, ей сказал Марк?
- Всё в прошлом, простите, но мне некогда.
- Рит, я вызвала охрану. А вы, женщина, уходите, иначе будет хуже.
- Я ухожу, только не переживай, береги себя.
Я почти убегаю, прижав ладонь к губам, и долго стою в туалете, чтобы прийти в себя и охладить покрасневшее лицо.
- Так, я с главным договорилась, - Татьяна Витальевна с порога извещает меня о проделанной работе, - ты едешь к себе, и если нужно – завтра остаешься дома, Всё понятно?
- Спасибо, - я сама не понимаю своего порыва, но прижимаюсь к женщине.
- Тише, девочка, всё устроится, и со свекровью отношения наладишь, а если нет, то никогда не разрешай себя обижать.
- Никогда, - соглашаюсь, смахивая слёзы, что-то я слишком за последние сутки расчувствовалась, гормоны мои шалят, и я не знаю, как с ними совладать.
Выхожу из здания и кутаюсь в пальто, надеваю перчатки и вдыхаю свежий воздух. И внезапно по носу мне стучит огромная снежинка, смахиваю её пальцем и улыбаюсь. Мне не хочется идти домой, не хочется оставаться наедине со своими печальными мыслями. Поэтому решаю: впервые хочу добровольно прогуляться по торговому центру и что-то купить для души.
Прогулка вышла интересной, потому что я не смогла отказать себе в спонтанных покупках. Нет, покупала я не для малыша, с этим у меня до сих пор какие-то суеверия. Я купила себе милую тунику для беременных, она тёплая и приятная на ощупь, а ещё - серые вязанные носки и белые колготы, тоже теплые. У нас в квартире не холодно, но зима ведь только начинается, впереди еще три месяца беременности, а мне больше времени проводить в стенах квартиры.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Рит, ну где ты так долго пропадала? – дверь квартиры распахнулась, когда я позвонила в звонок, ещё у подъезда я видела, что на кухне светится.
Так и знала, что прилетит от подруги, она сильно переживает за меня, к тому же уже стало снежно, порой тротуары покрываются тонкой корочкой и ходить небезопасно. Оля заставила недавно купить новую пару сапог, чтобы противоскользящие, лично все модели перещупала и только на нескольких остановила свой выбор, вот из этих я и выбирала.