Проскуровской группы) 8-й армии — части XII армейского корпуса, 12-я кавалерийская и 2-я Сводно-казачья дивизии. На долю этих войск прикрытия и пограничников и выпала честь первых выстрелов и первой крови. Первыми убитыми русской армии в Мировую войну были 6-й Таурогенской пограничной бригады штаб-ротмистр Рамбиди и вахмистр Пристыжнюк. С 3-го дня в прикрытие были двинуты из внутренних округов 7 конных дивизий и 3 отдельных кавалерийских бригады, а затем — с 8-го дня — начались массивные и решительные перевозки пехоты и артиллерии армейских корпусов и стали прибывать льготные казачьи дивизии — 3-я, 4-я и 5-я Донские, 1-я и 2-я Кубанские, Терская и Оренбургская, составленные из полков 2-й очереди (льготных). Раньше еще были подвезены для усиления прикрытия: 1-я и 2-я Гвардейские кавалерийские дивизии, 1-я кавалерийская дивизия и 1-я отдельная кавалерийская бригада — в 1-ю армию; Кавказская кавалерийская дивизия и 5-я кавалерийская дивизия — в 4-ю армию (на левый берег); 2-я и 3-я кавалерийские бригады — в 5-ю армию; 3-я Кавказская казачья, 9-я и 10-я кавалерийские дивизии — в 3-ю армию.
Первые выстрелы раздались 19 июля вечером в самый день объявления войны, когда германский 5-й корпус захватил Калиш (где предался неслыханным зверствам). 20 июля 6-й германский корпус занял Ченстохов. Оба этих корпуса в последующие дни отбыли во Францию, передав занятый ими район ландверному корпусу генерала Войерша.
Расположенная здесь наша 14-я кавалерийская дивизия генерала Новикова произвела у Гербы налет на германскую территорию с целью отвлечь силы неприятеля, но безуспешно. Кроме 14-й кавалерийской дивизии у нас на всем протяжении левого берега Вислы вначале не было никаких сил.
Прикрытию 4-й, 5-й, 3-й и 8-й армий высочайше было поведено избегать каких-либо неприязненных действий в отношении австрийцев, пока они сами не объявят нам войны. Этого долго ждать не пришлось. 24 июля затрещали выстрелы и на галицийской границе.
В последних числах июля и первых числах августа наша конница имела ряд славных дел по всему фронту нашего развертывания. О неприятеле были собраны многочисленные сведения, тогда как наши силы остались совершенно неизвестными как для германцев, так и для австро-венгров. В 1-й армии 2-я, 3-я и прибывшая 1-я кавалерийская дивизии имели удачные дела у Эйдкунена и Маркграбова. Во 2-й армии 4-я кавалерийская дивизия была сильно потрепана 28 июля в бою с частями 20-го германского корпуса у Бялы. Мы потеряли 7 конных орудий, расстрелянных на открытой позиции, и до 500 человек убитыми и ранеными. На левом берегу Вислы 14-я кавалерийская дивизия не была в состоянии удерживать весь огромный район и отошла к Кельцам, собрав ценные сведения о противнике: сюда наступали германский корпус Вой-ерша, австрийский Куммера и сформированный в Галиции польский легион Пилсудского, не встретивший, однако, никакого сочувствия в населении Царства Польского.
Австро-венгры, имея превосходную конницу, решили предпринять усиленную стратегическую разведку. 1 августа их 2-я кавалерийская дивизия атаковала Владимир Волынский, но была расстреляна в единоборстве с Бородинским полком. У австро-венгров жестокие потери понесли 3 полка, атаковавшие в конном строю. Урон бородинцев, действовавших как на стрельбище, был всего 40 человек. 4 августа две другие дивизии перешли Збруч. Одна из них (5-я) была разбита нашей 2-й Сводно-казачьей под Городком и ночью совершенно разгромлена у Сатанова. Другая (1-я) захватила было Каменец-Подольск, но уже 7-го спешно отошла, ничего не успев выяснить в Проскуровском направлении, где австро-венгерское главнокомандование и не подозревало о присутствии нашей 8-й армии.
Пока происходили эти первые стычки. Ставка, прибыв в Барановичи, приняла ряд ответственных решений.
Великий князь Николай Николаевич не принимал участия в составлении плана войны и не разделял идей навязанного ему в сотрудники Данилова. Он был сторонником наступательных действий на левом берегу Вислы «в сердце Германии». Получив 20 июля назначение Верховным главнокомандующим, великий князь просил государя назначить начальником штаба своего всегдашнего сотрудника генерала Палицына, а генерал-квартирмейстером — генерала Алексеева. Государь отказал, о чем приходится пожалеть.
Верховному главнокомандующему сразу же пришлось испытать невероятное давление со стороны растерявшегося французского союзника. Французский военный министр сенатор Мессими потребовал наступления русских армий от Варшавы через Познань на Берлин. Это ясно указывало на утрату нашими союзниками душевного равновесия — наступление в Восточную Пруссию уже стало казаться им недостаточно сильно действующим средством. Французский посол Палеолог со своей стороны «умолял» государя повелеть наступление, так как иначе Франция будет «неминуемо раздавлена».
В результате французских требований великий князь приказал 26 июля свернуть на Варшаву шедшие из Петербурга в 1-ю армию Гвардейский и I армейский корпуса. Туда же он предписал направить и XVIII армейский корпус из 6-й армии. В возмещение взятых у Ренненкампфа двух корпусов Ставка включила в 1-ю армию XX армейский корпус, предназначавшийся на самый ответственный участок Юго-Западного фронта — в 4-ю армию. Таким образом, великий князь задумал сосредоточить у Варшавы маневренную группу для похода на Познань — Берлин, а в то же время вести операции на Восточно-Прусском и Галицийском театрах. Решение это представляет стратегическую бессмыслицу — оно повлекло за собой распыление сил в трех расходящихся направлениях.
Ахиллесовой пятой всех наших планов развертывания была разброска сил в двух направлениях. Разброска эта была неизбежным злом. Если обстановка Русского театра войны повелительно требовала наступления на Австро-Венгрию, то обстановка всей Мировой войны еще повелительнее требовала наступления на Германию. Жестоким промахом Верховного главнокомандующего было добавление к этим двум основным направлениям еще третьего. Организовать удар от Варшавы на Берлин имело смысл лишь при условии отказа от похода в Восточную Пруссию и сосредоточении назначавшихся туда войск на левом берегу Вислы. Решив действовать сразу по трем направлениям, великий князь рисковал разгромом. Результатом перетасовки 26 июля было ослабление 1-й и 4-й армий на один корпус. Первое повлекло за собой тактически нерешительный исход Гумбинненского сражения, второе едва не привело под Красником к катастрофе всего Юго-Западного фронта.
28 июля Ставка образовала из Проскуровской группы 8-ю армию, вверенную командиру XII армейского корпуса генералу Брусилову и направила туда из Одессы VIII армейский корпус ввиду выяснившегося нейтралитета Румынии. Наше развертывание представилось окончательно в следующем виде:
Северо-Западный фронт генерала Жилинского при начальнике штаба генерале Орановском. 1-я армия — генерал Ренненкампф, начальник штаба генерал Милеант. Корпуса — XX генерала Смирнова (28-я и 29-я пехотные дивизии), III генерала Епанчина (25-я и 27-я пехотные дивизии), IV генерала Бек-Алиева (30-я, 40-я пехотные дивизии и 5-я стрелковая бригада); конница — 1-я и 2-я Гвардейские, 1-я, 2-я, 3-я кавалерийские дивизии, 1-я отдельная бригада. 2-я армия — генерал Самсонов, начальник штаба генерал Постовский. Корпуса —