– Вам не скучно с нами, мистер Стеннинг?
– Нет, что вы! А с мисс Петерсен вообще очень интересно.
Макгилл пригубил из своего бокала.
– Скажите, если Йен женится на Петерсен, будет ли это засчитано вашей компанией как сокрушение Петерсенов?
Стеннинг даже не пошевельнулся, только бросил быстрый взгляд на Макгилла.
– Так он рассказал Вам обо всем. Мне трудно ответить. Я сомневаюсь, что это входило в замысел Бена.
– Но обстоятельства меняют дело.
Стеннинг строго ответил:
– Это трюизм.
ОБВАЛ
24
Высоко, на западном склоне, в глубине снежного покрова лавина набирала темп. Слегка подогреваемый у земли воздух поднимался сквозь снежный покров вверх в виде водных испарений, пока не достигал непроницаемого слоя наледи где-то посередине снежной массы. Здесь испарения охлаждались, формируя таким образом конусообразные кристаллы, похожие на чашки.
Но теперь «чашечные» кристаллы превратились в большие и хорошо развитые, некоторые из них достигали более чем полдюйма в длину.
Сильный снегопад последних двух дней добавил достаточно веса, который, оказывая вместе с силой тяжести вертикальное давление на «чашечные» кристаллы склона, привел к весьма шаткому состоянию. Вы можете взять зернышко апельсина, поместить его между большим и указательным пальцами и так же мягко надавить на него – оно выскользнет достаточно быстро. То же самое было и на западном склоне. Матерый ястреб, севший на снег, мог вызвать то небольшое добавочное давление, что привело бы «чашечные» кристаллы в движение.
Случилось что-то в этом роде – и началось небольшое скольжение. Совсем небольшое – это расстояние человек мог бы охватить руками. Заново выпавший снег, очень холодный сухой и напоминающий крупу, немного поднялся вверх из-за этого неожиданного движения в виде небольшого белого фонтанчика, похожего на столб дыма. Но хаос внутри самой снежной массы начался. Хрупкая ледяная пластинка слоя наледи треснула, вытолкнув находившиеся внизу «чашечные» кристаллы, которые тут же начали катиться. Хрупкие связи, удерживавшие снежинки, дали трещины, которые начали расширяться, расходясь зигзагами на большой скорости от места первоначального надлома. Это была цепная реакция – одно в неумолимой последовательности тянуло за собой другое, и вскоре весь снежный квадрат в пятьдесят футов двинулся вперед и вниз, добавляя свой вес к нетронутому снегу дальше вниз по склону.
И вновь – неизбежное действие и реакция на него. Одно цеплялось за другое, и, наконец, вся верхняя часть склона в сто ярдов пришла в движение и устремилась вниз.
И все же двигалась она не столь быстро. Через пять секунд после первого скольжения оказавшийся двумястами ярдами ниже по склону пожилой человек мог спастись от смерти, отойдя в сторону, причем не спеша. В это время скорость появившейся лавины не превышала и десяти миль в час. Но само движение и сопротивление воздуха заставляли легкий, сухой снег на поверхности подниматься, и по мере того, как скорость нарастала, все больше и больше снежной крупы оказывалось в воздухе.
Крупа, смешивающаяся ветром с воздухом, образовывала совершенно новый материал – газ в десять раз плотнее, чем воздух. Этот газ, увлекаемый силой тяжести вниз по склону, трение о землю не слишком задерживало, не то что снег в основной лавине. Облако газа набирало скорость и двигалось впереди главного оползня. Через двадцать секунд после первого толчка оно двигалось со скоростью пятьдесят миль в час, сметая все на своем пути и разрушая хрупкий баланс сил, удерживающих снег в неподвижности.
Этот процесс был самозаряжающимся. Все больше снега попадало в водоворот, увеличивая облако газа и саму лавину, уже не крошечную, как прежде, но неумолимо увеличивающуюся, жадно всасывающую в себя снег ниже по склону. Уже вся верхняя часть склона на протяжении четырехсот ярдов кипела и бурлила.
Туча, окружавшая лавину, укутала горы еще быстрее. На скорости семьдесят миль в час она начала всасывать в себя окружающий воздух, увеличиваясь таким образом в размерах. Разрастаясь так, она увеличивала свою скорость. При скорости сто миль в час воздушные круговороты в ее недрах вызывали резкие порывы ветра, доходящие до скорости двести миль в час. При скорости сто тридцать миль в час по ее краям, там, где она всасывала окружающий воздух, начали формироваться миниатюрные торнадо; внутренняя скорость этих воздушных воронок достигала трехсот миль в час.
К этому времени уже сформировавшаяся лавина встретила сопротивление воздуха. Она двигалась так быстро, что воздух впереди нее не успевал освободить для нее путь. Воздух находился под сильным давлением, и это в значительной степени повышало температуру. Подталкиваемый тяжелым лавинным облаком, фронт воздушного давления начал формироваться перед быстро движущимся снегом, мощная ударная волна, способная разрушить здание с таким же эффектом, что и бомба.
Окончательно разросшаяся, лавина испускала рев в своей утробе, словно великан, страдающий от газов в кишечнике. Миллион тонн снега и сто тысяч тонн воздуха были в движении, устремившись к туманной завесе над дном долины. К тому времени, как лавина достигла тумана, она набрала скорость двести миль в час; воздушные же воронки внутри нее крутились еще быстрее. Фронт воздушного давления прорвал туман и яростно развеял его, на мгновение приоткрыв при этом несколько зданий. Спустя долю секунды основная масса лавины достигла дна долины.
Белая смерть пришла в Хукахоронуи.
* * *
Доктор Роберт Скотт с профессиональным вниманием рассматривал Гарольда Доббса. Тот явно был не в порядке. Ясно, что он пару дней не брился – его щеки и подбородок покрывала грязновато-седая щетина. Его глаза в красных прожилках, обведенные красноватыми ободками, упорно не хотели встречаться со взглядом Скотта. Когда он сидел в кресле, его пальцы нервно постукивали по колену, голову он повернул в другую сторону.
Скотт заметил почти пустую бутылку джина и наполовину полный бокал на журнальном столике у его кресла и сказал:
– Мистер Бэллард попросил меня навестить Вас. Он беспокоится, что Вы вдруг заболели.
– Ничего со мной не случилось, – ответил Доббс. Он говорил так тихо, что Скотту пришлось нагнуться вперед и напрячь слух, чтобы расслышать его.
– Вы уверены? Все-таки я – врач. Не хотите ли Вы, чтобы я открыл маленький черный чемоданчик и осмотрел Вас?
– Оставьте меня в покое! – воскликнул Доббс неожиданно энергично. Эта вспышка явно истощила его силы и снова вернула в дремотное состояние. – Уходите, – прошептал он.