— Прямо здесь? — спросила она.
— Мне тут нравится. А тебе?
— Красивое место. Хорошо. Подожди минутку.
И мы опустились на землю и любили друг друга до тех пор, пока нас не укрыли тени. После этого, как я и хотел, Джулия заснула.
Я сотворил заклинание, чтобы она крепче спала, ибо начал сомневаться в том, разумно ли поступил, отправившись с Джулией в это путешествие. Потом оделся сам, одел Джулию и взял ее на руки, чтобы отнести обратно. Я выбрал короткий маршрут.
На пляже я положил ее на песок и растянулся рядом. Скоро и я провалился в сон.
Нас разбудили крики купальщиков, далеко после восхода солнца.
Джулия села и внимательно посмотрела на меня.
— Прошлая ночь, — заявила Джулия, — не могла быть сном. Но и на реальность все это не похоже, правда?
— Наверное, — ответил я. Она нахмурилась.
— С чем ты сейчас согласился? — спросила она.
— С тем, что пора завтракать, — сказал я. — Давай пойдем куда-нибудь.
— Подожди минутку. — Она положила руку мне на плечо. — Произошло нечто удивительное. Что это было?
— Ты хочешь убить волшебство пустыми разговорами? Пойдем-ка лучше что-нибудь съедим.
В последующие дни она задавала мне множество вопросов, но я упорно отказывался обсуждать ту сказочную ночь. Я совершил ошибку — не нужно было устраивать для нее этой прогулки. В конце концов мы поссорились и вскоре расстались.
А теперь, когда я уезжал все дальше и дальше от магазина Рика, мне стало ясно, что одной глупостью тут не обошлось. Я понял, что любил Джулию и что любовь не прошла. Если бы тогда я не пал жертвой собственной глупости или если бы признался, что владею магией, Джулия не выбрала бы путь, который в результате привел ее к гибели. И не искала бы могущество для того, чтобы защитить себя. И была бы жива.
Я прикусил губу и закричал. Объехав затормозившую передо мной машину, я промчался через перекресток на красный свет.
Если я убил существо, которое любил, то вряд ли сумею полюбить своего врага.
Глава 3
Скорбь и гнев сжимают рамки моего мира, и меня это приводит в негодование. Исчезают воспоминания о более счастливых временах, друзьях, местах, вещах и возможностях. Охваченный сильными переживаниями, я словно начинаю уменьшаться и теряю способность смотреть на вещи с разных точек зрения. Полагаю, частично это происходит из-за того, что я отказываюсь от целого ряда альтернативных решений — а в результате моей свободе воли наносится немалый ущерб. Мне это не нравится, но, начиная с какого-то момента, от меня уже ничего не зависит. Возникает ощущение, что я смирился с некой предопределенностью, отчего я раздражаюсь еще сильнее. А затем — порочный круг! — срабатывают чувства, и все усугубляется. Самый простой способ покончить с этой ситуацией — побыстрее разделаться с ее причиной. Более трудный — философский подход возврат назад попытка восстановить над собой контроль. Естественно, трудный путь всегда предпочтительнее. Стремление побыстрее разделаться с проблемой нередко приводит к сломанной шее.
Припарковавшись в первом попавшемся месте, я опустил окно и раскурил трубку. И поклялся не уезжать отсюда до тех пор, пока окончательно не успокоюсь. Я всегда чересчур сильно реагирую на происходящие вокруг события. Дурная наследственность, вероятно. Только мне совсем не хочется быть таким же, как остальные мои родственники. У них возникает даже слишком много неприятностей. Мгновенная реакция — все или ничего — может быть, и не так плоха, если ты всегда выигрываешь, но зато частенько приводит к трагедии или по меньшей мере к драме, если сталкиваешься с чем-то экстраординарным. У меня были все основания считать, что в данном случае я имею дело с весьма необычным противником. Следовательно, я болван. Я повторял эти слова до тех пор, пока не поверил в них.
Потом я прислушался к своему немного успокоившемуся «я», которое согласилось с тем, что я и в самом деле болван — раз не смог разобраться в собственных чувствах тогда, когда еще можно было что-то изменить. Болван потому, что, показывая свое могущество, не подумал о последствиях; за столько лет не сумел распознать истинную природу своего врага и недооценил значение предстоящего с ним поединка. Из попытки схватить Виктора Мелмана за горло и вытрясти из него правду вряд ли получится что-нибудь уж очень хорошее. Я решил действовать осторожно, постоянно прикрывая свои тылы. Жизнь — сложная штука, напомнил я себе. Сейчас нужно затаиться, собрать силы и как следует все обдумать.
Вскоре мое напряжение — медленно, очень медленно — стало ослабевать. И так же постепенно осознанный мною мир начал расти, и среди прочего я понял, что «Т» может хорошо меня знать и специально все устроил таким образом, чтобы я под влиянием момента совершил какой-нибудь необдуманный поступок. Нет, не уподоблюсь остальным родственникам…
Я еще долго сидел в машине, а потом включил двигатель и не спеша поехал вперед.
Грязный четырехэтажный кирпичный дом стоял на углу улицы. Его стены были испещрены непристойными надписями, особенно с тех сторон, что выходили на аллею и в узкий переулок. Медленно обойдя здание, я обнаружил несколько разбитых окон и пожарную лестницу. К этому времени начал моросить дождь. Первые два этажа были заняты компанией «Склады Брутуса» — если верить табличке, висевшей у лестницы в конце маленького коридора, куда я осторожно вошел.
Воняло мочой, справа, на пыльном подоконнике, лежала пустая бутылка виски «Джек Дэниелс». На облупившейся стене примостилось два почтовых ящика. На одном красовалась надпись: «Склады Брутуса», на другом — «В. М.». Оба ящика были пусты.
Я начал подниматься по лестнице, опасаясь, что ступени вот-вот заскрипят. Однако они сохраняли полнейшее молчание.
В коридоре второго этажа я заметил четыре двери без ручек, все закрытые. Сквозь матовые стекла проглядывались очертания картонных коробок. Изнутри не доносилось ни звука.
На следующем лестничном пролете я спугнул задремавшую черную кошку. Она выгнула спину и зашипела, а потом быстро умчалась куда-то вверх.
На третьем этаже тоже оказалось четыре двери — тремя явно никто не пользовался, а на четвертой, покрытой блестящим шеллаком, виднелись темные пятна. И красовалась медная табличка с надписью «Мелман».
Я постучал.
Ответа не последовало. Я сделал еще несколько попыток — безрезультатно. Возможно, здесь Мелман жил, а наверху, где было больше солнечного света, устроил студию.
Я вернулся на лестницу и поднялся на четвертый этаж.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});