Сии слова привели меня в недоумение: я никак не мог доразуметься их смысла; слышал, что дух советовал мне беречься и в то же время объявлял, что мечтание тщетно и может навести беды, что есть у меня злодей, что надобно хранить стрелу и что привидение от заклятий не бежит. Сие побудило меня опять спрашивать у духа об изъяснении его слов, на что ответствовал он мне следующее:
Едва мои уста бесплодно отверзаю,Преслушаться его заклятий не дерзаю:За речь одну навек во ад могу ниспасть.Страшись его, страшись! Ты можешь сам пропасть.
Сей ответ привел меня в пущее недоумение и ужас; гость мой также встревожен был сим ответом, да и причину имел к тому.
— Конечно, то, — говорил он, — не сестра моя представляется мне привидением, а какая-нибудь адская фурия, испущенная на меня богами за мое смертоубийство. Я бы не стал тебя, государь, — продолжал он, — просить еще о помощи себе, слыша и о твоей опасности, ежели б дельфийское пророчество не обнадежило меня, что ты точно помочь мне можешь. Да и по ответу твоего духа видно, что этот злодей, то есть привидение, которое не боится заклятий, страшится твоей только стрелы. Итак, сколько для моей, столько же и для твоей собственной безопасности надобно это проклятое страшилище прогнать опять во ад.
— Да как же это можно сделать, — сказал я ему, — когда оно не боится заклятий?!
— Помощью твоей стрелы, — ответствовал он, — о коей дух твой тебе говорил.
Слова его показались мне в тогдашнем моем смятении довольно справедливыми. Я согласился действовать моей стрелою, против которой никакая сила устоять не могла.
Но понеже привидение являлось ему одному, то я не знал, каким образом ему помочь. Китаец просил меня вверить стрелу его рукам на одни сутки, обещая прогнать ею свое привидение, когда оно ему представится. Просьба его показалась мне справедлива: отдал я ее ему, не воображая себе никаких от того бедствий.
Но едва он принял ее от меня, как схватил меня в охапку, топнул ногою в пол, который от того расступился, и бросился со мною в сие отверстие. Во время нашего падения вскричал он ко мне страшным и сердитым голосом:
— Наконец я торжествую над тобою, гордый неприятель! Познай по действиям сим Карачуна, которого ты думал побежденным тобою, и научись наказанием своим почитать сильнейших и разумнейших тебя!
По окончании слов его очутились мы в той пещере, в коей вы меня нашли.
— Вот какое великолепное жилище тебе я приготовил, — сказал мне карло, насмехаясь, прияв свой прежний вид. — Ты в нем до тех пор будешь, пока твоя стрела возвратится к тебе опять.
Проговоря сие, дунул на меня и исчез, а я превратился в тот образ, в котором вы меня нашли, и увидел себя прикованна к стене, под стражею у остова, коего приставил ко мне Карачун и которому приказано было всех тех умерщвлять, кто ни покусится меня освободить из неволи. Вы, я чаю, приметили, — говорил Видостан своим гостям, — что остов держал мраморную дощечку: на ней было написано заклятие, удерживавшее мое очарование; оно не могло ничем разрушиться, кроме моей стрелы. Впрочем, ни оков моих, ни остова никто не мог видеть, кроме тех, кои долженствовали принесть ко мне сию стрелу.
Представь себе, государь мой, — говорил индиец Светлосану, — какое было тогда мое удивление, увидя живого
Карачуна и низверженного себя в бездну, из коей не имел я почти надежды выйти! Горесть и бешенство овладели моим сердцем, что дал себя обмануть моему злодею. В крайности моей не знал я, к чему прибегнуть; все способы к избавлению моему были закрыты, и не оставалось мне никакой помощи, кроме моего духа, находящегося в моем кольце. Я нажал оное, ибо сим образом вызывал я его из кольца. Дух предстал передо мною в унылом образе, ожидая моего приказания. Я спрашивал его сердитым и с печалью смешанным голосом, для чего он допустил обмануть меня Карачуну и не предуведомил об его хитрости. Дух ответствовал мне на сие следующей речью:
Несчастия сего ты сам себе причиной:Ты легковерием обманут, не судьбиной.Не ясно ли тебе ответ мой объявил,Чтоб ты стрелу свою со тщанием хранил?Злодей твой вымыслил свое повествованье,Чтоб лучше получить успех в своем желанье.Одна твоя стрела причиною была,Что злость его тебя столь поздно пожрала:Ее боялся он, ее он ужасалсяИ всеми силами о том одном старался.Чтоб волей от тебя ее себе достать,Не могши кражею сей вещью завладать.Не можно было мне сказать тебе то ясно,Что посещение его к тебе опасно;Едва я вымолвил, чтоб ты стрелу хранил,Как он на мой язык оковы наложил.Заклятия его я должен был бояться,Когда ему сам ад не смеет противляться.Теперь молчание хранить я свобожден:Уже его обман жестокий совершен.Он и меня б своей подверг свирепой власти.Когда б не сохранил меня от сей напастиПреславный книги сей волшебныя творец,Котору у тебя хотел похитить льстец.Мой рок меня тому лишь только подвергает,Кто сею книгою волшебной обладает.Вовеки буду я под властию твоей,Коль сам не подаришь кому ты книги сей,Котора смерть твою теперь остановляетИ злобу твоего тирана притупляет.Спокойся: скоро уж его минется власть,Уж близится его свирепая напасть,Злодействами его разгневанные богиК погибели его устроили дороги.Младый герой и князь, холодных житель стран,Назначен сокрушать сей грозный истукан.Тебе советую назвать себя пророком:Ты можешь им прослыть при знании глубоком,Которое мне судьбам угодно было датьИ коим я тебе потщуся помогать.Пророчеством к себе ты привлечешь народыИ можешь ожидать от них себе свободы,Которую тебе тот может возвратить,Кто согласится сей стрелою подарить,Котору погубив теперь, ты стал несчастен,И над которою тиран твой ныне властен;Но вскоре сей стрелой престанет он владеть,Престанешь бедствие и ты сие терпеть.Послушай лишь сего спасительна совета.Всем, вопрошающим от уст твоих ответа.Вели себе стрелу за оный приносить,Какою кто тебя возможет подарить.Стрела твоя одним сим гложет возвратиться,И благоденствие твое восстановится.
Сии его слова ободрили унылое мое сердце и наместо ужаса и отчаяния вселили в него упование и радость. Переспрашивал я его неоднократно о всем том, о чем он мне ни говорил.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});