— Только берегитесь. Русские когда-нибудь посшибают вас всех.
Из землянок выходили другие летчики и медленно брели к своим машинам.
— Ты знал Эриха Хайдте? — вдруг спросил Пихт.
— Знал, — помедлив, ответил Гехорсман.
— Он был неплохой парень?
Гехорсман сделал вид, что не расслышал, спрыгнул с крыла и отбежал в сторону.
Над аэродромом проплыли на большой высоте две группы трехмоторных «юнкерсов». Около восьмидесяти самолетов. Их и должны были прикрывать асы отряда Вайдемана. Истребители, стреляя выхлопами, стали выруливать на старт. Снежная пороша забушевала на стоянках.
Пихт включил рацию. Сквозь треск в наушниках прорвался голос Вайдемана:
— Так не забудьте: кто выскочит из строя, отдам под суд!
Истребители на форсированном режиме догнали транспортные самолеты и построились попарно сверху. Пихт посмотрел вниз на белую снежную пустыню. Ни деревень, ни городов — снег и снег. Люди давно ушли отсюда, а если кто и остался, то, наверное, зарылся так глубоко в землю — не достать никакими фугасками. Иногда через поля, а чаще через холмы пробегали обрывистые змейки покинутых окопов.
— Внимание, проходим линию фронта, — предупредил Вайдеман.
Никакой линии внизу не было. Та же равнина, те же снега. Только где-то на горизонте дымно чадил подожженный дом, черная лента тянулась по белому снегу. В небе слева вдруг что-то передвинулось и насторожило Пихта. Закачали крыльями пузатые транспортники, закружились турели с короткими спарками пулеметов. «ЯКи»!
Светло-зеленые истребители с яркими красными звездами стремительно сблизились с тяжелыми самолетами, и строй сразу же стал распадаться. Одна машина, задымив, пошла к земле.
— Русские! — закричал Вайдеман. — Звенья Пихта и Шмидта вниз!
Пихт, убрав газ, нырнул в образовавшуюся брешь и сразу же попал в клещи двух «ЯКов». Он двинул ручку вперед, крутнул нисходящую спираль. Ушел! И тут в прицеле появился «ЯК». Истребитель шел в атаку против трех «юнкерсов». Пихт дал длинную очередь. Трасса прошла перед носом истребителя. Русский летчик оглянулся назад, увидел повисший в хвосте «мессершмитт» Пихта, видимо, что-то закричал и змейкой стал закрывать своего товарища, который шел впереди.
Откуда-то сбоку вывалился Шмидт.
— Мазила! — заорал он, повисая на хвосте ведомого и стреляя из всех пулеметов.
«ЯК» завалился на крыло и, рассыпаясь, полетел вниз.
Пихт бросил истребитель в сторону, оглянулся — ведомого нет. «ЯКи» и «мессеры» крутились, как взбесившиеся осы. Внизу на земле дымило несколько рыжих костров — горели первые сбитые самолеты. Русских было немного. Но две пары сковали Вайдемана. Две пары щелкали «юнкерсов». Три истребителя навалились на Шмидта и его ведомого. Шмидту удалось сначала вырваться из тисков, но на крутой горке[19] его самолет потерял скорость и завис. В этот момент «ЯК» с короткой дистанции срезал самолет очередью. «Мессер» взорвался, рассыпав по небу куски крыльев и мотора. «Отвоевался Шмидт», — успел подумать Пихт.
Строй «юнкерсов» распался окончательно. Теряя машину за машиной, группы разворачивались и, разгоняясь на планировании, пытались оторваться от «ЯКов».
«Теперь попробуй уберечь себя», — приказал себе Пихт.
Он направил машину вверх, где дрался Вайдеман. Один из «ЯКов», заметив его, вошел в полупетлю. Нажав на гашетки, Пихт отбил атаку. «ЯК» скользнул на крыло, стараясь зайти в хвост. «Нет, не отцепится». Тыльной стороной перчатки Пихт вытер пот. На помощь «ЯКу» подоспел еще один.
— Фальке![20] — закричал Пихт, вызывая Вайдемана. — Отгони сверху, они зажали меня.
— Не могу, Пауль… — хрипло отозвался Вайдеман.
В бешено перемещающихся линиях земли и неба Пихт все же увидел его самолет — единственный «Фок-ке-Вульф-190» новейшей модификации, который еще не вошел в серийное производство. Пихту удалось на несколько секунд отбиться от «ЯКов». Он пристроился к Вайдеману так, что тот не мог уйти с левым разворотом.
— Освободи путь! — закричал Вайдеман.
«ЯК» открыл огонь.
— У меня заклинило мотор! — испуганно сообщил Вайдеман.
— Попал снаряд?
— Наверное. Я выхожу, следи за мной. «Фоккер» быстро проваливался вниз.
— Садись на вынужденную. Видишь реку? — спросил Пихт.
Вайдеман промолчал, видимо, отыскивал на карте место, над которым сейчас летел.
— Да, кажется, рядом можно сесть. Но там русские!
— Вряд ли. Зажигание выключено?
— Да.
— Перекрой баки!
Сильно раскачиваясь с крыла на крыло, «фоккер» Вайдемана планировал с выключенным двигателем. Вот он перевалил через овражек, достиг реки.
— Если русские — беги! — успел крикнуть Пихт.
Самолет Вайдемана врезался в сугроб и пропал в фонтане снега.
Пихт резко потянул ручку на себя. От перелрузки потемнело в глазах. Два «ЯКа» шли на него. Тогда он закрутил отчаянный штопор, вышел из него почти у самой земли и хотел уйти на бреющем. Но «ЯКи» решили доконать его. Тогда Пихт снова полез вверх. Последнее, что он увидел в холодном небе, дымящийся «юнкерс». Чей-то истребитель отвесно шел к земле и, воткнувшись в запорошенную землю, взорвался, как большая фугасная бомба. «Мессеры» и «юнкерсы» скрылись. Теперь Пихт видел только «ЯКи».
Взрыв у мотора сильно качнул самолет. В следующую секунду будто треснул фюзепяж. Пихт выпустил управление из рук и до боли сжал зубы. «Все… — На плечи навалилась страшная усталость. — Обидно, такая нелепая смерть…» Мотор захлебнулся и трясся оттого, что еще крутился погнутый винт. На мгновение Пихт услышал цепенящую тишину, а потом свист.
«А может, попробовать?» — шевельнулась мысль.
Рука нашла у левого борта ручку, потянула вверх. Скрипнул задний козырек кабины и рванул фонарь. Морозный воздух хлестнул по лицу. И тут Пихт увидел кружащуюся внизу белую землю, проволочные заграждения, дорожки темных окопов. Правой рукой он раскрыл замок привязных ремней. Больно дернули лямки парашюта. «ЯКи» прошли рядом. В заиндевевших фонарях Пихт увидел любопытные лица пилотов.
На землю он свалился, как будто сбитый ударом кулака, — ударился подбородком о твердую кочку. Закапала кровь. Он стянул перчатку, зажал рану.
— Да вот он! — услышал Пихт за спиной русскую речь.
— Вот фриц проклятый, притаился, — проговорил другой.
— Тише, Семичев! Еще стрелять будет.
— Я вот ему стрельну!
Из глаз Пихта сами собой потекли слезы. Он уткнулся в колючий сугроб и замер. Над головой захрустел снег.
— Может, убился? — почему-то шепотом спросил солдат.