На третий день лошадь все-таки пала. К счастью, мы почти миновали тот участок пути, что пролегал меж каменных стен. Дальше потянулись холмы и луга. Пройдя часть дороги пешком и натерев мозоли на обеих пятках, я все-таки добрался до какой-то деревушки, так что смог нормально выспаться. Меня даже накормили горячей картофельной похлебкой, за что я щедро расплатился с хозяевами: одна серебряная монетка из моего мешочка заставила всю семью кургузого мужичка ходить вокруг меня на цыпочках. Мой асдарский наряд пугал их, ведь земли здесь были уже крагийские, но лицом я не был похож на асдарца, и они все-таки относились ко мне скорее с почтением, чем со страхом. Я хорошенько выспался, не стесняясь, расспросил хозяина о том, что делать со сбитыми ногами. Получил пару дельных советов и двинулся дальше. Можно было купить еще одну лошадь, но я решил, что одной загубленной лошадиной жизни с меня достаточно. Да и денег у меня было не слишком много: одно дело заплатить за ночлег в доме небогатого крестьянина, и совсем другое — купить доброго коня.
К счастью, вскоре меня подбросил до соседней деревни какой-то веселый мужик на полуразвалившейся телеге. Он все расспрашивал, правда ли, что асдарцы едят сырое мясо, да столь ли они велики, как рассказывают заезжие купцы. Я отвечал скупо: мысли мои были заняты переживаниями, как там Лан. Хотелось поскорее оказаться дома, но телега уныло скрипела и катилась хорошо, если со скоростью спокойно идущего человека. Единственное, что меня утешало, так это то, что не надо идти пешком: разбитое колено ныло. Дорога явно не пошла ему на пользу.
Следующую ночь я снова провел в крестьянской лачуге. Я даже начал привыкать к ним: по крайней мере, это куда лучше, чем трястись от холода под лошадиным пузом в густой грязи. В хибарках вкусно пахло печеным картофелем, домашним хлебом, дымом, а в некоторых даже мясом. Эти запахи напоминали мне об ужинах в доме Лан, когда после тяжелой работы даже самая грубая и простая пища кажется довольно сносной. Деньгами я не разбрасывался, опасаясь, как бы меня не ограбили, и всякий раз делал вид, что достаю последнюю монетку. Интересно, поступала ли так Лан? Или сглупила, и лишилась всех денег одним махом? Это ведь ей не Асдар с его добродушными туповатыми здоровяками, тут слишком много тех, кто готов поживиться за чужой счет.
Пешее путешествие тянулось невыносимо долго. Когда, наконец, показались стены родного города, я готов был плясать и петь от счастья. Но не мог: израненное, непролеченное до конца и измученное путешествием колено болело, а голос не слушался из-за одолевшей таки меня простуды. Шаг за шагом, брел я по знакомым улицам, чувствуя, как снова заходится сердце от гложущей меня тревоги. Где она? Добралась ли невредимой?
Когда я дошел до ворот дворца, снова пошел дождь, и стражник у ворот долго матюгался, завидев «грязного попрошайку» по ту сторону. Я демонстративно бросил в лужу перед ним остатки денег. Стражник этим фактом заинтересовался: не часто попрошайки сами кидаются деньгами, и только тогда изволил подойти ко мне и выслушать.
— Открой ворота и позови дворецкого, — потребовал я, поняв, что рожа стражника мне не знакома, а значит, и он меня тоже не узнает и прогонит, если я сразу признаюсь ему, что я — его принц, вернувшийся из далекой страны без кареты, слуг и по уши измазанный в грязи.
Стражник некоторое время помялся, изучая мое лицо и хмуря брови. Я спокойно ждал. Видимо, именно спокойствие, присущее всем высокородным, его и убедило: он открыл ворота и впустил меня. Потом крикнул что-то своим друзьям, резавшимся в карты в добротно натопленной сторожке у входа, и мы пошли во дворец.
Мое сердце дрогнуло, когда я ступил на лестницу родного дома. Какая-то детская радость чуть проглянула сквозь плотный занавес тревоги. Вышедший на стук массивной колотушки в виде головы льва, старый брюзга-дворецкий так и замер с открытым ртом, уставившись на меня:
— Ва…ва…ва… — забормотал он, не в силах вымолвить ни слова.
— И незачем квакать, — сипло оборвал я его. — Обращайся, как полагается.
— Слушаюсь, Ваше Высочество, — тут же подтянулся он. Стражник, все это время недоверчиво державшийся за оружие, тоже вытянулся в струнку и бочком-бочком стал уходить из поля моего зрения, пока я не вспомнил о нем. Но мне было не до отчитывания нерадивых служивых.
— Где Шаард? — спросил я.
— В своем кабинете, Ваше Высочество, — откликнулся дворецкий. — Я распоряжусь, чтобы вам подготовили горячую ванну, сухую одежду и…
— Да-да, — отмахнулся я уже на ходу. Колено распухло, ужасно болело, и я ругал его на чем свет стоит, одолевая бесконечные лестничные марши. Дворецкий бежал за мной, что-то там бормоча и отдавая торопливые приказания попадающимся по пути слугам. Меня это все не интересовало. Пройдя мимо изумленного, что-то вяло лепечущего секретаря, я преодолел небольшой зал, в котором когда-то тискал горничную, и без стука вошел в кабинет брата:
— Она до тебя добралась? — спросил я, едва заметив Шаарда. Перед ним за столом сидели какие-то толстые дядьки в дорогих одеждах — наверное, наши министры.
— Эстре? — брат в изумлении поднялся мне навстречу. И чего изумляешься, будто я с того света вернулся?
— Так Лан здесь или нет? — оборвал я его.
— Лан? — Шаард нахмурился, подходя ко мне. Министры развернулись в нашу сторону, глядя на меня во все глаза. — Кто это?
— Моя жена! — напомнил я, раздражаясь. — Не делай вид, что ты не знаешь.
— Прости, я забыл, как ее зовут, — покаялся Шаард, обнимая меня за плечи и морщась от прикосновения мокрой ткани, а затем уводя в соседний кабинет — подальше от незваных свидетелей. — А она разве должна была прибыть вперед тебя? Почему ты вообще здесь? Или до нас не дошло письмо от тебя?
— Я не успел отправить предупреждение, — отмахнулся я. — Так ты говоришь, Лан здесь не было?
— Нет, — покачал головой Шаард. У меня внутри что-то ухнуло. Может, асдарцы солгали мне? Специально сказали, что она уехала в сторону Крагии, рассчитывая, что приехав туда, я уже поленюсь возвращаться обратно? Да ну, ерунда. Совсем на них не похоже.
— Неужели она не добралась, — пробормотал я, опускаясь в кресло и чувствуя, как на меня накатывает чудовищная усталость и слабость.
— Почему ты вообще отправил ее вперед себя? — удивился Шаард, садясь в соседнее кресло. Я только посмотрел на него измученным взглядом.
— Так. Все с тобой понятно, — вздохнул он и потянулся к столу, чтобы наполнить пару бокалов крепким вином. — Рассказывай.
Глава 15. Пепел
Я рассказывал скупо, но все равно долго — плащ и меха, раскинутые перед камином, даже успели высохнуть, а министры дважды заглядывали к нам, интересуясь, не присоединится ли Шаард к их работе, но тот только отмахивался. Я не раскрывал ему своих мыслей, потаенных переживаний, но и утаивать правду о своих не слишком красивых поступках тоже не стал. Брат всегда был тем единственным человеком, которому я доверял. Шаард хмурился и сокрушенно качал головой, но не перебивал.
— … и теперь я не знаю, где Лан, — подвел я итог своему рассказу. — То ли все еще живет в какой-нибудь лачуге вдоль дороги, то ли попала в беду.
— А тебе не приходило в голову, что ее вообще может не быть в Крагии? — спросил Шаард.
Я поднял на него глаза, требуя пояснений.
— После гор прямую дорогу от Крагии до Асдара пересекает еще множество торговых трактов наших северных и южных соседей, — заметил Шаард. — С чего ты взял, что она поехала к нам? Судя по твоему рассказу, она такая же упрямая, как и ты, и вполне могла покинуть обе ненавистные ей страны.
Я задумался. Такой вариант мне в голову не приходил.
— И как мне ее теперь найти? — растерянно спросил я.
— А ты собираешься ее искать? — искренне удивился Шаард. — Боги, что вы сделали с моим братом? Или это тебя так асдарцы перевоспитали? Насколько я понимаю, пропажа твоей жены — лучший вариант развития событий, который только можно было вообразить, не считая ее смерти. Зачем тебе искать Лан, если все так здорово сложилось?