Читать интересную книгу Сердце из двух половинок - Алёна Белозерская

– Как это произошло?! – бешено кричал он на Кристиан-Жака в коридоре. – Вы – суки! Вам же было приказано…

Он оборвал себя и отчаянно заплакал, прижимая ладони к морщинистому лицу. Кристиан-Жак позвонил Мартину в Майами и рассказал о смерти Габриэля. Тот немедленно вылетел в Нью-Йорк. Он попросил, чтобы Рафаэль сам сказал Клементине о том, что произошло, так как чувствовал, что это страшное известие должен принести ей кто угодно, только не он.

– Кристиан-Жак, – сиплым голосом окликнул бледного мужчину Рафаэль, – расскажи все по порядку.

Машина остановилась у магазина, и шофер молча вышел, вернувшись через минуту с двумя бутылками виски. Рафаэль одну оставил себе, другую протянул горестно молчавшему Кристиан-Жаку.

– Мы виноваты, – сказал Кристиан-Жак, даже не притронувшись к выпивке. – Но вы же сказали – не приближаться к ним и делать все, чтобы наше присутствие было незаметным.

– Я сказал охранять, а не глазеть на них, черт подери! – взорвался Раф. – Кто остался с Клементиной?

– Патрик.

– Хорошо, – кивнул Раф, – дальше.

– Мы с Риком сидели в машине и были далеко от Габриэля, и, только когда он упал, заметили убегавшего человека. Я бросился к Габриэлю, а Рик – за тем мужиком. Он не догнал его, но запомнил номер машины, на которой тот уехал.

Кристиан-Жак замолчал, и Рафаэль отвернулся, думая, как сказать Клементине о смерти любимого. Он боялся за ее состояние, потому что она была беременна, не знал, как она поведет себя, узнав о случившемся. Раф понимал, что ничем не сможет облегчить ее боль. Габриэль умер, его больше нет. Раф достал платок и громко высморкался. Смуглого мальчишки, которого он учил ездить на велосипеде и который так заразительно смеялся, больше никогда не будет рядом с ними.

Машина остановилась у подъезда.

– Ты идешь со мной, – сказал он Кристиан-Жаку.

Портье остановил было их, но, увидев выражение лица маленького кривоногого человека, пропустил, ни о чем не спросив. Дорога до квартиры Клементины показалась Рафу короткой и страшной. Едва передвигая ноги, он шел вперед, спрашивая неизвестно у кого, почему умер Габриэль, а не он? Ведь мальчик так мало успел увидеть, а он сам прожил такую долгую и никчемную жизнь, гонясь за деньгами, женщинами, лишая жизни других. Почему жизнь наказала этого мальчика? Или она наказывала всех их, отобрав его? Раф повернулся к Кристиан-Жаку. Тот смотрел в стену лифта, и только дергающийся глаз выдавал его напряжение.

Дверь открыла улыбающаяся Клементина, она весело защебетала:

– Рафаэль, ты же только позавчера был у нас в гостях и уже соскучился? Проходите. Здравствуйте, Кристиан-Жак!

Она впустила их и подошла к бару, предлагая выпить. Мужчины молчали, боясь сказать ей правду. Клементина повернулась к ним, держа бокалы в обеих руках, и, увидев их лица, побледнела.

– Габриэль умер, – прохрипел Раф. – Его убили.

Клементина присела на корточки и поставила бокалы на пол.

– Как умер?! – она широко раскрыла глаза, не понимая, о чем он говорит. – Навсегда умер?!

– Его застрелили у кафе, где он встречался со своим другом.

– Это правда? – тихо спросила она, умоляюще глядя на него.

Раф кивнул и зажмурился от набежавших на глаза слез. Открыл глаза – и с ужасом увидел, что Клементина с диким криком поднялась с пола и метнулась на террасу.

– Боже! – воскликнул он, увидев, что она собирается спрыгнуть вниз.

Кристиан-Жак мгновенно схватил ее за плечи, потянул на себя, и они оба упали на пол. Клементина яростно отбивалась, пытаясь освободиться от рук, крепко державших ее и не дававших ей подняться.

– А-а! – кричала она, как раненое животное. – Отпусти меня, скотина!

Кристиан-Жак с трудом поднялся и потащил ее, бешено упиравшуюся, назад в гостиную. Она хваталась руками за раскладные стулья, ломая ногти, пытаясь удержаться, но силы были не равны. Он втянул ее в комнату и прижал к дивану. Рафаэль помчался в кухню за водой и умолял ее выпить, чтобы успокоиться, но она выбила стакан из его рук и громко застонала, порываясь подняться. Кристиан-Жак силой удерживал ее на месте, но она так дико сопротивлялась, что он боялся упустить ее.

Рафаэль закрыл все окна в комнате и выход на террасу.

– Отпусти меня, – вдруг спокойно сказала Клементина. – Я не прыгну.

Кристиан-Жак разжал руки, но был настороже, готовый в любой момент броситься к ней и снова схватить, защищая от нее же самой. В полубессознательном состоянии Клементина вынула серьги из ушей и сняла обувь. Она смотрела прямо перед собой и что-то шептала, но что именно, мужчины не могли понять. Затем она поднялась и с ненавистью посмотрела на Рафаэля.

– Это все Мартин, – сказала она. – Это он убил Габриэля!

Клементина бросилась к двери, но Кристиан-Жак удержал ее.

– Мартин не мог убить своего племянника, – защищался Раф. – Тем более что он в Майами.

– Он послал кого-то, чтобы убили моего Габриэля, лишь бы не дать нам быть вместе! Он ненавидел меня и не хотел, чтобы Габриэль любил меня! Отпусти меня, Кристиан-Жак, я пойду.

– Куда? – тихо спросил он, прижимая Клементину к себе.

– Отпусти, я пойду к Габриэлю. Я хочу видеть его.

– Не сейчас.

Клементина вдруг качнулась вперед и обмякла в крепких объятиях Кристиан-Жака.

* * *

Ярко светило солнце, словно даря всю свою любовь Габриэлю. Мартин не слушал, о чем говорит священник, он смотрел на людей, скорбевших по его мальчику. Школьные и студенческие друзья, коллеги по работе, Эдвард, обнимавший рыдающую Доминик, Роза, убитая горем и поэтому не понимающая, почему она здесь находится, Рафаэль, поддерживавший старую Инзе… Не было только Клементины: она лежала в больнице.

Мартин смотрел на гроб и хотел верить, что это всего лишь какой-то жестокий фарс, но никак не правда. В самолете он все еще надеялся, что Габриэль лишь ранен, так как мозг отказывался поверить в эту ужасную смерть. До самого дня похорон Мартин горько пил, и никто, даже Раф, не пытался уговорить его не опустошать очередную бутылку спиртного. Как еще можно переживать смерть родного человека? Только накачавшись алкоголем, ты слегка успокаиваешься и понимаешь, что ничего не можешь сделать, чтобы повернуть жизнь вспять. Сколько всего можно было исправить… и только его ослиное упрямство и эгоизм мешали ему сделать это. И вот мальчик умер, так и не узнав, как сильно его любил Мартин.

Рафаэль отвернулся, не в силах смотреть на то, как гроб опускают в землю. Люди стали расходиться, один Мартин остался, чтобы как можно дольше побыть с Габриэлем.

– Плачешь? – жестко спросила его Инзе.

Он с силой сжал ее плечо, заставляя старуху замолчать.

– Я тебя предупреждала, что нельзя играть в бога!

Мартин направился к машине, но Инзе схватила его за руку.

– Что еще ты мне предречешь? Я и сам знаю, что будет дальше.

– Об этом ты тоже знал? – она указала на могильную яму.

Мартин замолчал и вырвал руку.

– Берегись, Мартин! – крикнула ему вслед Инзе и осталась на кладбище – молиться, появившись в доме только к вечеру. На следующее утро она улетела в Майами.

Мартин прошел в комнату Клементины и сел на кровать. Как объяснить ей, что он не виновен в смерти Габриэля? Как уговорить ее остаться? Он горько усмехнулся, потому что даже после такой тяжелой утраты он думал только о том, чтобы удержать ее возле себя. Маленькая девочка со сломанной жизнью… Сколько смертей тебе пришлось пережить! Мартин жалел о том, что заставил Клементину жить той жизнью, которую она не могла принять. Он забыл, что никто не может заставить человека идти против своих желаний. Только слабые люди подчиняются воле других, разрешая кому-то управлять своей жизнью. Клементина была сильной и сама выбрала свой путь. И, каким бы он ни был, самые важные решения в жизни она принимала сама.

Мартин подошел к столику, на котором стояла фотография Габриэля, и провел по ней рукой. Жизнь всегда забирает то, что мы больше всего любим, но чем не дорожим. И лишь утратив это, мы понимаем свою глупость и ничтожность.

Взяв с собой фотографию, он спустился вниз.

– Я еду в больницу, – сказал он одиноко сидевшему на диване Рафаэлю.

– Я с тобой, – Раф неуклюже поднялся и, хромая, пошел к двери.

– Раф, ты с трудом ходишь. Давай заодно сходим к врачу?

– Никуда я не пойду, – огрызнулся Рафаэль, – может, быстрее сдохну.

– Сдохнешь, когда придет твое время.

– Да пошел ты! Габриэлю было только тридцать. Считаешь, его время пришло? – ехидно спросил он и покачнулся.

Мартин вовремя поддержал его, но Раф отбросил его руку в сторону.

– Тогда я куплю тебе костыли, – сказал Мартин и похлопал его по плечу.

– Купи себе, и не трогай меня своими руками!

– Тебе не нравятся мои руки?! – вспылил Мартин. – Думаешь, твои чище? Не строй из себя ангела божьего. Ты – такое же дерьмо, как и я!

* * *

Клементина лежала в большой и светлой палате, бледная и трагически красивая. Длинные черные волосы были заплетены в косы, что делало ее похожей на спящую девочку. Мартин потрогал ее тонкие пальцы и поразился тому, какие они холодные.