Я на минуту задумалась. Хочу ли я охотиться на пятерку одичавших вампиров, из которых двое старше пятисот лет? Нет, не хочу. Хочу ли я посылать Эдуарда против них одного? Нет, не хочу. Значит…
— Ага, чтобы получить свою долю.
Эдуард улыбнулся широкой сияющей улыбкой:
— Ну люблю я свою работу.
— Я тоже, — улыбнулась я в ответ.
27
Жан-Клод лежал посреди белой кровати с балдахином. Кожа его была только чуть белее простыней. Он был одет в ночную сорочку. Кружева сбегали по ее воротнику, образуя окно на груди. Они струились по рукавам, почти полностью скрывая кисти рук. Это должно было выглядеть женственным, но на Жан-Клоде этот наряд смотрелся исключительно мужественно. Как может человек не выглядеть глупо в белой кружевной рубашке? Правда, он не был человеком — наверное, в этом все дело.
В разрезе кружевного воротника вились черные волосы. Которых так легко коснуться. Я покачала головой. Нет, даже во сне нет.
Я была одета во что-то длинное и шелковое. Такого же синего оттенка, как темнота его глаз. И мои руки казались на этом фоне до невозможности белыми. Жан-Клод встал на колени и протянул ко мне руку. Приглашение.
Я покачала головой.
— Это ведь только сон, ma petite. Неужели даже здесь вы не придете ко мне?
— С вами никогда не бывает просто снов. Они всегда значат больше.
Его рука упала на простыню, пальцы коснулись ткани.
— Что вы пытаетесь со мной сделать, Жан-Клод?
Он посмотрел на меня в упор.
— Соблазнить вас, конечно.
Конечно. Дура я.
Рядом с кроватью зазвонил телефон. Из этих белых аппаратов с кучей золота. Секунду назад здесь телефона не было. Он снова зазвонил, и сон рассыпался вдребезги. Я проснулась, хватая трубку.
— Алло!
— Привет, я тебя разбудил? — спросил Ирвинг Гризволд.
Я заморгала:
— Который сейчас час?
— Десять. Я знаю, что раньше звонить не надо.
— Чего тебе надо, Ирвинг?
— Грубо.
— Я поздно вернулась. Можно обойтись без комментариев?
— Ладно, я, твой верный репортер, прощу тебе грубость, если ты мне ответишь на несколько вопросов.
— Вопросов? — Я села в кровати, прижав к себе аппарат. — О чем это ты?
— Правда ли, что ребята из «Человек превыше всего» сегодня тебя спасли, как они заявляют?
— Заявляют? Ирвинг, ты не мог бы говорить законченными фразами?
— В утренних новостях показали Джереми Рубенса. По пятому каналу. Он заявил, что он и группа «Человек превыше всего» этой ночью спасли тебе жизнь. Спасли от Старейшего вампира города.
— Этого не было.
— Я могу на тебя сослаться?
Я задумалась на минуту.
— Нет.
— Для статьи мне нужна на тебя ссылка. Я пытаюсь дать шанс для контрутверждений.
— Контрутверждений? Что это еще за слово?
— У меня большой запас слов. Диплом по филологии.
— Это многое объясняет.
— Ты мне можешь дать свою версию истории?
Я задумалась еще на минуту. Ирвинг — мой друг и хороший репортер. Если Рубенс уже был показан в утренних новостях, мне надо было изложить свою версию.
— Дашь мне пятнадцать минут сделать кофе и одеться?
— За эксклюзив — непременно.
— Ладно, тогда и поговорим.
Я повесила трубку и сразу пошла к кофеварке. Я была одета в спортивные носки, джинсы и футболку большого размера, в которой сплю, когда Ирвинг позвонил снова. Рядом с телефоном у меня стояла дымящаяся чашка кофе. Коричный кофе из магазина «Ви-Джей, чай и пряности» в Оливе. Утром ничего лучше и быть не может.
— Ладно, выкладывай.
— Ирвинг, так грубо, сразу в койку без предисловий?
— Давай, Блейк, меня сроки поджимают.
Я ему рассказала все. Мне пришлось признать, что парни из «Человек превыше всего» меня спасли. Черт бы их драл.
— Но я не могу подтвердить, что вампир, которого они прогнали, и есть Мастер города.
— Так я же знаю, что Мастер — это Жан-Клод. Я же брал у него интервью, ты помнишь?
— Помню.
— И я знаю, что этот индеец — не Жан-Клод.
— Но «Человек превыше всего» этого не знают.
— Ух ты! Двойной эксклюзив!
— Но я же не сказала, что Алехандро — не Мастер.
— То есть?
— На твоем месте я бы прежде всего выяснила вопрос у Жан-Клода.
Он прокашлялся:
— У Жан-Клода? Неплохая мысль.
Но сказал он это как-то нервно.
— А что, у тебя неприятности от Жан-Клода?
— Нет, а почему ты спрашиваешь?
— Для репортера ты врешь очень неумело.
— У нас с Жан-Клодом свои дела. Истребительницы они не касаются.
— Отлично, только ты поглядывай, что у тебя за спиной.
— Очень признателен, что ты за меня беспокоишься, Анита, только не волнуйся, я со своими делами справлюсь.
С этим я спорить не стала. Наверное, настроение у меня было хорошее.
— Как скажешь, Ирвинг.
Он оставил эту тему, и я, соответственно, тоже. От Жан-Клода никому просто не отделаться, но это меня не касается. Ирвинг брал у него интервью. Значит, тогда к нему и приделали веревочки. Не очень большой сюрприз, но и не мое дело. Вот так.
— Это будет сегодня на первой полосе. Я только выясню у Жан-Клода, упоминать ли нам, что этот новый вампир не Мастер.
— Я была бы тебе благодарна, если бы ты от этого воздержался.
— А что?
В его голосе зазвучала подозрительность.
— Может, не так уж плохо будет, если «Человек превыше всего» будет верить, что Алехандро и есть Мастер.
— Почему?
— Чтобы они не убили Жан-Клода, — сказала я.
— А!
— Да.
— Буду иметь в виду, — обещал он.
— Постарайся.
— Мне пора, труба зовет.
— О’кей, Ирвинг, потом поговорим.
— Пока, Анита, спасибо.
И он повесил трубку.
Я стала пить еще горячий кофе — медленно. Первую за день чашку никогда нельзя пить наспех.
Если я заставлю хмырей из «Человек превыше всего» купиться на ту же наживку, что и Эдуарда, никто за Жан-Клодом охотиться не будет. Они будут искать Алехандро. Того Мастера, который убивает людей. Пустят по следу полицию, и диких вампиров задавят численным превосходством. Так, это мне нравится.
Фокус в том, купится ли кто-нибудь? Пока не попробуешь, не узнаешь.
28
Я прикончила кофейник и оделась, когда телефон зазвонил снова. Такое уж утро выдалось. Я сняла трубку.
— Да?
— Мисс Блейк? — произнес очень неуверенный голос.
— У телефона.
— Это Карл Ингер.
— Извините, если мои ответы показались вам резкими. В чем дело, мистер Ингер?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});