что сказал, — правда.
Я никогда раньше не видела его таким оживленным. Это была не ревность. Андраша никогда не волновало ничего, кроме фехтования. И даже тогда он ставил меня на первое место.
С тех пор как я вернулась из Сеула, разрушенная и опозоренная, он сшивал меня по кусочкам, делая столько всего за кулисами, что я знала, что никогда не пойму всего масштаба его усилий.
Но он плохо владел словом, а некоторые вещи было неприемлемо говорить.
Я скрестила руки.
— Я бы хотела получить извинения.
Неважно, что я считала Андраша вторым отцом. И то, что его слова, скорее всего, были вызваны заботой.
— Ты что, не слышишь слухов? — Он удвоил голос, жестом указывая в сторону толпы богачей по другую сторону стены. — Закари Сан и его друзья умеют только брать, использовать и злоупотреблять. Он плейбой. Он никогда не будет воспринимать тебя всерьез. Он может помочь тебе в чем-то сейчас, а потом перестать, когда ты ему надоешь.
Он был прав.
Зак сам так говорил.
Я была пластырем. Лекарством. Противоядием.
Ничего больше. И ничего меньше.
Средство для достижения цели.
Я задрала подбородок.
— Я уже большая девочка.
— Ах, но ты все еще девочка. — Андраш потрепал меня по носу, глядя на меня сверху вниз. — Сделай себе одолжение и хоть раз в жизни послушайся взрослого. Эта история с мачехой должна быть похоронена вместе с твоим покойным отцом. Он бы хотел, чтобы ты с ней помирилась, Фэр. Он хотел бы, чтобы ты начала все с чистого листа. Выбери мир, а не войну.
Не я выбрала войну.
Меня втянули в нее, пиная и крича.
Я покачала головой. Следующее занятие с Заком начиналось через десять минут. Я сомневалась, придет ли он вообще, учитывая все обстоятельства.
— Мне нужно идти. — Я затянула ремень сумки на плече. — Спасибо за совет, но я пойду.
Я повернулась на каблуке и пошла к женской раздевалке. Как только я протиснулась в дверь, я рухнула на безлюдную скамейку и зарылась лицом в руки.
Все в порядке.
Ты в порядке.
Зак Сан — твой билет к искуплению, а ты никогда не уклонялась от отношений на одну ночь.
Это не грязно. Это не неправильно. И это не закончится тем, что твое сердце рассыплется на лыжне, пронзенное саблей.
В том-то и дело, что я выросла в среде, где не было человеческой привязанности. Я находила ее везде, где только могла, — в том числе и особенно в сексе на одну ночь.
Когда я выросла, отец доставлял мне обрывки любви в дозированных количествах, надеясь, что они останутся незамеченными тремя другими женщинами Баллантайн.
Он изо всех сил старался сохранить мир, надеясь вырастить всех трех своих дочерей в гармонии. И он действительно считал Табби и Регину своими дочерьми, равными мне по значимости, даже если в них не было ни капли его крови.
Они просто отказывались это видеть.
А я? Мне не составляло труда согреть свое сердце кардио и мускусными простынями мужчины.
На самом деле я давно подозревала, что у меня прямо противоположная проблема, чем у Зака. Я жаждала ощущать кожу другого человека на своей. Я получала удовольствие от знакомств и не оглядывалась назад.
Отношения были высокими ставками. Рискованными.
Секс был простым. Мгновенное удовлетворение.
А Зак был богом среди людей. Я не рисковала влюбиться в задумчивого, покровительственного миллиардера, сидящего на вершине башни из слоновой кости.
Я достала из рюкзака свой телефон и пролистала сообщения лучшей подруги.
Ари:
Не могу поверить, что мы не отпразднуем твой день рождения вместе.
Фэрроу:
Я тоже.
Фэрроу:
Ты сейчас мой самый любимый человек на свете.
Фэрроу:
(Не хочу сказать, что это звучит как пятая сцена или что-то в этом роде).
Ари:
Больше, чем Киану Ривз?
Фэрроу:
Да.
Ари:
Больше, чем Тейлор Свифт?
Фэрроу:
Да.
Ари:
Больше, чем Мадонна?
Фэрроу:
Эй, не нагнетай.
Она королева поп-музыки.
Ари:
Дерьмо.
Фэрроу:
Ну, мне нужно идти драться на мечах с парнем, на которого я постоянно мастурбирую.
Фэрроу:
Поговорим позже.
Ари:
Заставила меня почувствовать себя неудачницей.
Ари:
Самым ярким событием моего дня было то, что мне сделали маникюр.
Ари:
P.S. Когда ты в последний раз трахалась? Может, обменяю меч на его, ну, знаешь, меч.
30
ФЭРРОУ
Он опустил меня.
Признаки разочарования обвились вокруг моих лодыжек и натянулись.
Это было глупо. У меня не было причин расстраиваться. В конце концов, я в любом случае получила бы свою зарплату за эту тренировку.
Теперь у меня были редкие девяносто минут свободного времени, с которыми я могла распоряжаться по своему усмотрению.
И все же прошло почти десять минут с назначенного времени, а я все еще стояла у нашей дорожки, облаченная в полное фехтовальное снаряжение, с зажатым в кулаке шлемом, осматривая зал.
Продолжать ли мне ждать?
Только если ты идиотка.
Хм… в наши дни это спорно.
С досадой я опустилась на лыжню, упершись локтями в колени.
Прошло еще десять минут.
Потом пятнадцать.
После двадцати я решила завязать.
Он не собирался приходить.
К черту все это.
Я вскочила, перекинула оружейную сумку через плечо и вышла из зала. Фехтовальщики вокруг меня сражались в полную силу.
Гудение кондиционеров и звон мечей доносились до моих ушей. Зависть лизнула меня в грудь, внутри расцвело что-то темное.
Злость.
Он мог бы написать мне.
Он должен был написать мне.
Я могла бы быть дома. В постели. Возможно, впервые за два года я проспала бы целых четыре часа.
Чем больше я думала об этом, тем больше злилась. Как он посмел? Последний раз я нормально спала еще в утробе матери.
Ноги шлепали по плитке, когда я топала в раздевалку, меняла свою экипировку на простую футболку и джинсы и бульдозером неслась к выходу.
Я маршировала мимо крытых баскетбольных площадок, студий пилатеса, полей для пиклбола и тренажеров для гольфа.
Чем больше сверхбогатых придурков, напоминавших мне Зака, я проходила, тем сильнее поднималась температура внутри меня. Я могла бы прямо сейчас разбить яйцо в своих венах и поджарить его за две секунды.
К тому времени как передо мной раскинулся спа-центр клуба, я добавила голод к списку причин, по которым Закари Сан попал в мой список дерьма.
Возможно, у меня начались галлюцинации, потому что я готова была поклясться, что видела голову Андраша внутри.
Странно.
Этот человек не узнал бы иглу для ботокса, если бы она вонзилась