Читать интересную книгу Открытие Индии - Джавахарлал Неру

В то время как хинаяна держалась в некоторой степени древней чистоты учения и ограничила его палийским каноном, махаяна распространялась по всем направлениям, терпимо относясь почти ко всему и приспосабливаясь к особенностям каждой страны. В Индии она начала сближаться с народной религией. Во всех остальных странах — Китае, Японии и Тибете — она развивалась своим путем. Некоторые из крупнейших раннебуддийских мыслителей отошли от занятой Буддой позиции агностицизма в отношении существования души и полностью отвергли эту позицию. В плеяде людей замечательного интеллекта особенно выделяется Нагарджуна, один из величайших умов, которые дала Индия. Он жил в царствование Канишки, примерно в начале христианской эры, и ему принадлежит главная заслуга в формулировании доктрин махаяны. Сила и дерзновенность его ума поистине замечательны, и он не боится приходить к выводам, которые большинству людей должны были казаться кощунственными и чудовищными. С беспощадной логикой он развивает свои доводы, пока они не приводят его к отрицанию даже того, во что он верил. Мысль не может познать самое себя и не может выйти из самой себя или познать другое. Нет бога, помимо вселенной, и нет вселенной, помимо бога, и то и другое лишь видимости. Так он продолжает, пока не остается ничего, никакого различия между истиной и заблуждением, никакой возможности правильно или ложно понять что-либо, ибо как можно ложно понять то, что не существует реально? Нет ничего реального. Мир существует лишь в феноменах; это просто идеальная система свойств и связей, в которые мы верим, но которые не можем разумно объяснить. Однако он намекает на нечто, стоящее за всем этим,— абсолют, который выше нашего разумения, ибо в самом процессе мышления он становится чем-то относительным33.

В буддийской философии об этом абсолюте часто говорится как о шунъята или «ничто» (шунъя—название знака нуля), однако это — понятие, весьма отличное от концепций пустоты или «ничто» в нашем понимании34. В нашем мире опыта мы вынуждены называть его «ничто», ибо у нас нет другого слова, но с точки зрения метафизической реальности это означает нечто трансцендентное и имманентное во всех вещах. Один известный буддийский ученый сказал: «Все становится возможным именно благодаря шуньяте, без нее ничто не возможно в мире».

Все это показывает, куда ведет метафизика и насколько мудрым было предостережение Будды против таких спекуляций. Тем не менее разум человека отказывается ограничить себя и продолжает тянуться к этим плодам знания, которые, как ему хорошо известно, недосягаемы. В буддийской философии развился метафизический метод, но этот метод был основан на психологическом подходе. Поразительно опять-таки обнаружить проникновение в психологическое состояние разума. Здесь явно предвосхищается и анализируется подсознательное я современной психологии. Мне указали на удивительное место в одной из старых книг. Оно несколько напоминает теорию эдипова комплекса, хотя подход совершенно иной35.

Внутри буддизма возникли четыре определенные философские школы. Две из них принадлежали к хинаяне и две к махаяне. Все эти буддийские философские системы берут начало от Упанишад, но не признают авторитета Вед. Именно это отрицание Вед отличает их от так называемых индусских систем философии, возникших примерно в то же время. Эти последние, признавая в общем Веды и, в известном смысле, формально выказывая почтение им, не считают их непогрешимыми и, в сущности, идут своим путем, не особенно считаясь с ними. Поскольку Веды и Упанишады говорили множеством голосов, последующие мыслители всегда могли выделить какой-то один аспект и строить на этой основе свою систему.

Профессор Радхакришнан следующим образом описывает логическое развитие буддийского мышления, нашедшее свое выражение в четырех школах. Оно начинается с дуалистической метафизики, которая рассматривает познание как непосредственное восприятие вещей. На следующей стадии утверждается, что реальность может быть познана лишь через идеи, и тем самым между разумом и вещью воздвигается ширма. Эти две стадии представляют хинаянские школы. Махаянские школы шли дальше, уничтожив вещь за ее образом и сводя весь опыт к рядам идей в сознании. Появляются идеи относительности и подсознательного я. На последней стадии это была философия Нагарджуны, называемая мадхъямикой, или средним путем: сам разум растворяется, превращаясь в простые идеи, оставляя нам отрывочные кусочки идей и ощущений, о которых мы не можем сказать ничего определенного.

Таким образом, в конечном счете мы приходим к воздушной пустоте или к чему-то такому, что настолько недоступно пониманию нашего ограниченного ума, что не поддается описанию или определению. Самое большее мы можем сказать, что это какого-то рода сознание — виджняна, как его называют.

Несмотря на этот вывод, получаемый посредством психологического и метафизического анализа, который в конечном счете сводит концепцию незримого мира или абсолюта к чистому сознанию, а тем самым к пустоте — в той мере, в какой мы можем употреблять или понимать слова,— подчеркивается, что этические отношения имеют определенную ценность в нашем конечном мире. Поэтому в своей жизни и в своих отношениях с людьми мы должны сообразовываться с этикой и жить праведной жизнью. По отношению к этой жизни и к миру феноменов мы можем и должны применять разум, знание и опыт. Бесконечное — или как бы его там ни называли — лежит где-то вовне, и поэтому к нему все это не применимо.

ВЛИЯНИЕ БУДДИЗМА НА ИНДУИЗМ

Какое влияние оказало учение Будды на древнюю арийскую религию и на распространенные в Индии народные верования? Нет никакого сомнения, что оно оказывало сильное и постоянное воздействие на многие стороны религиозной и национальной жизни. Возможно, что Будда не смотрел на себя как на основоположника новой религии, считая себя лишь реформатором. Но его динамическая личность и энергичные проповеди, в которых он нападал на многие социальные и религиозные порядки, неизбежно привели к конфликту с привилегированным жреческим сословием. Он не претендовал на роль ниспровергателя существующего общественного строя или экономической системы; он принимал их основные посылки и нападал лишь на порожденное ими зло. Тем не менее он, в известной степени, выступал как социальный революционер и этим навлек на себя гнев класса брахманов, который был заинтересован в сохранении существующих социальных порядков. В учениях Будды нет ничего такого, что нельзя было бы примирить с индусским мышлением в его широком аспекте. Но другое дело, когда под ударом оказалось привилегированное положение брахманов.

Интересно отметить, что впервые буддизм пустил корни в государстве Магадха, в той части Северной Индии, где брахманизм был слаб. Постепенно буддизм распространился на запад и север, и к нему примкнули также многие брахманы. Это было прежде всего движение кшатриев, но оно пользовалось сочувствием и среди народных масс. Вероятно, благодаря примкнувшим к нему позднее брахманам, оно развивалось больше в философском и метафизическом направлении. Может быть, также благодаря главным образом брахманам-буддистам и появилась махаяна, ибо в некоторых отношениях, и особенно в ортодоксальной ее форме, она больше походила на разновидность арийской религии.

Влияние буддизма на индийскую жизнь сказывалось во многих областях. Это было естественно, так как следует помнить, что буддизм был в Индии живой, динамичной и распространенной религией на протяжении более тысячи лет. Даже в долгие годы своего упадка в Индии и позже, когда он фактически утратил здесь свое значение в качестве самостоятельной религии, многое из него сохранилось как часть индусского вероисповедания и нашло свое отражение в национальном образе жизни и мышления. Хотя в конечном счете эта религия, как таковая, была отвергнута народом, она оставила на нем неизгладимый след и оказала сильнейшее влияние на развитие нации. Это постоянное воздействие не имело почти никакого отношения к догматам, философским теориям или религиозным верованиям. Именно этический, социальный и практический идеализм Будды и его религии оказали неизгладимое воздействие на наш народ, подобно тому как Европа испытала на себе влияние этических идеалов христианства, хотя она, возможно, и не обратила большого внимания на его догматы, а также подобно тому как гуманистический, социальный и практический аспекты ислама повлияли на многих людей, которых не привлекали его религиозные формы и убеждения.

Арийское вероисповедание в Индии было преимущественно национальной религией, не выходившей за пределы страны, а порожденный ею социальный кастовый строй подчеркивал этот ее аспект. Не было ни миссионеров, ни прозелитизма, ни попыток выйти за пределы Индии. Внутри Индии эта религия действовала свойственными ей ненавязчивыми методами, стихийно привлекая как новых пришельцев, так и прежних, зачастую создавая из них новые касты. Для той эпохи подобное отношение к внешнему миру было естественным, ибо поддерживать связи было трудно и большой потребности во внешних сношениях не было. Такие связи в интересах торговли и для других целей, несомненно, существовали, но они ничего не меняли в жизни и обычаях Индии. Океан индийской жизни был замкнутым, но достаточно широким и разнообразным, чтобы давать полный простор множеству имевшихся в его недрах течений, тихим и поглощенным самим собой, мало заботящимся о том, что происходит за его пределами. В самом сердце этого океана забил новый родник, извергающий свежую прозрачную струю, которая взволновала его вековую поверхность и потекла через край, не считаясь со старыми границами и преградами, воздвигнутыми человеком и природой. Этот родник учения Будды был обращен к индийскому народу, но и не только к индийскому народу. Это был призыв ко всем людям вести праведную жизнь, призыв, не признававший ни классовых, ни кастовых, ни национальных барьеров.