Читать интересную книгу Охота на Мясника - Алов Константин

— Получи. Сдачи не надо.

Рот дежурного рефлекторно захлопнулся, зубы щелкнули:

— Козел ты, Крюков! Я же чуть язык не откусил!

— Ничего бы не потерял. Собственный язык — первый враг дурака.

— Сам дурак! Она же грязная! — дежурный извлек изо рта монетку.

— По статистике только каждая вторая монета заражена стафилококками, — утешил его Крюков. — Ты что, сегодня до меня уже один рублишко за щеку принял? Нет? Значит тебе повезло — эта монетка только первая.

И он направился к себе в отдел, гнусаво напевая:

— Почему же почему все не любят тут меня?

Александр Абрамыч Галкин, начальник отдела оперативной разработки, в котором работал Крюков, встретил его хмуро:

— А, вот и вы, Крюков? Зайдите к Старшинову. Обзвонился.

— Вы в курсе относительно нашей сегодняшней работы? — поинтересовался у него Крюков.

— Начальники наши ниспосланы нам за грехи наши, — проворчал Галкин. — Вы, Крюков, видно, очень большой грешник.

По причине иудейского происхождения он был вечным майором, точно так же, как Крюков (правда по иным причинам) — вечным капитаном. Майор Галкин давно не имел иллюзий, хотя и считал себя оптимистом. На унылое пессимистическое "хуже некуда" он всегда бодро замечал: "Ну что вы, будет и хуже"!

В кабинете полковника Старшинова околачивались его заместитель майор Майоров и неизвестный с казенной рожей гебешника. Приглядевшись Крюков узнал в нем того самого типа, что приезжал на дачу генерала Лентулова. Либо всем троим было нечего делать, либо они ждали именно Крюкова. Он допускал и то, и другое.

— Полковник был суров:

— Это ваше?

Он потряс в воздухе стопкой листов с таким видом, словно это были крапленые доллары с голыми бабами или сатирический пасквиль на семью президента. Но это была всего лишь распечатка сведений по банку Зелинского, заказанная Крюковым в информационном центре.

— Наше.

— И как это понимать? Вместо того, чтобы бороться с распространением наркотиков, вы, Крюков, занимаетесь сбором компрометирующих материалов на финансовую группу "Ипсилон"! Это что, политический заказ?

— Вам полный отчет по оперативной разработке представить? При посторонних? — Крюков кивнул в сторону незнакомца.

— Это наш товарищ, полковник ФСБ Спицын.

— Даже если это ваш лучший друг или родственник, я не имею права разглашать в его присутствии секретную информацию.

— Я вам приказываю! — от напряжения в голосе полковника бронзовая чернильница на столе раскалилась докрасна.

— Приказывать — ваше право. Только в письменной форме, пожалуйста. С указанием звания и должности вашего лучшего товарища.

— Как вы смеете? Этот не мой товарищ, а товарищ из ФСБ!

— Да хоть сам товарищ Берия! Он что, непогрешим как папа римский или генеральный прокурор? Почему ФСБ может вести разработку наших служб, а мы ее нет? Или в ФСБ нет предателей-двурушников? В самых общих чертах могу доложить, что по моей информации, частично уже подтвержденной, группа наркоторговцев из-за рубежа отмывает деньги в наших банках. А кое-кто из ФСБ их покрывает. Надеюсь, ваш товарищ не из этой службы? Нет? Я так и подумал.

Спесь слетела со Старшинова, но лишь частично.

— Этот товарищ кристально честный, на этот счет можете не беспокоиться. А вас я попрошу представить материалы по разработке. Конкретные результаты есть?

— Так точно! Результат более, чем конкретный: в одном из обследованных мной банков обнаружено вакантное место начальника службы безопасности. Мне его уже предложили.

— Крюков, вы отдаете себе отчет? Это же самая настоящая коррупция! Вас купили с потрохами!

— Почему купили? Я же еще ответа не дал. Может быть я и не соглашусь. Разрешите отбыть в отпуск?

— Нет, задержитесь, — начальник посмотрел ему в глаза с недобрым прищуром. — С сегодняшнего дня Москва объявлена зоной проведения антиррерористической операции. При главке создан штаб операции. Вы откомандированы в его распоряжение.

— Вы серьезно? А отпуск? А если меня убьют террористы? — забеспокоился Крюков.

— Не волнуйтесь, мы поместим вашу фамилию на мемориальной доске в вестибюле. А за отпуск получите деньгами, — обнадежил его полковник.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— И шоколадку от министра. Посмертно.

— Что? — не расслышал полковник.

— Служу Советскому Союзу! — гаркнул Крюков. — Разрешите отбыть на подвиг?

— Разрешаю. Не забудьте про отчет о разработке! Я буду ждать.

— Ага, сейчас принесу. И пару голых девочек в придачу. Почему же почему все не любят тут меня? — бормотал Крюков, выходя из кабинета.

* * *

"Зато теперь до пятницы я совершенно свободен и могу спокойно заняться своими шкурными делами", — сказал себе Крюков.

Во время кабинетной бури он умудрился стянуть со стола начальника управления верхний листок. Может быть на остальных было интереснее, но этот информацией не баловал. Бумажка многословием не страдала.

"Зелинский Семен Маркович, "Грин-банк" — регистрационный номер 2159, лицензия на проведение банковских операций выдана 27.01.93 — на момент начала проведения операций в октябре 1993 года имел уставный капитал 120 млн. рублей. В феврале 1994 года уставный капитал был увеличен за счет прибыли до 316 млн. рублей. В январе 1999 года начался процесс слияния с "Ипсилон-банком".

Небогато.

Крюков пил пиво и думал. Из всех, кто вошел тогда в квартиру, где убили Бонзу, первым был толстый Стас. Он, судя по всему, первым вошел в прихожую, первым в комнату и первым оттуда выскочил блевать. Он везде оказался первым. Ненамного, но все-таки чуть раньше остальных. Значит и увидеть мог чуть больше.

А мог ли он кое-что сделать? Например накинуть замок на дверь в комнату Антона? Вряд ли. И по времени не выходит, да и замок нужно было бы с собой принести. Как сказал Нострадамус, чем сто раз гадать лучше один раз спросить. И Крюков решил навестить Стаса.

* * *

Но до этого Крюкову предстояла плановая встреча с агентом. Все с тем же Марафетом. На сей раз встречались они на Горбушке, среди толп потребителей аудио и видеопродукции, по большей части нелицензионной то есть пиратской.

Заодно Крюков собирался предупредить кое-кого из своих приятелей-пиратов об очередной облаве в пользу защитников авторских прав.

Сам Крюков не имел ничего против творцов интеллектуальной продукции но в то же время отдавал себе отчет в том, что защита их прав — это их проблемы. Как потребитель он не мог радоваться успехам борьбы с пиратами.

По настоящему бороться с пиратской продукцией можно было единственным способом — выпуская товар отличного качества по разумной цене.

Вместо этого "законники", представленные исключительно бизнесменами и лоббирующими их финансовые интересы чиновниками, огнем и мечом пытались истребить саму пиратскую продукцию. Авторов это не касалось — они в любом случае получали шиш, но для них пиратская продукция, по крайней мере, означала раскруткой и бесплатной рекламой.

В результате одержанных чиновниками побед потребитель видеопродукции вынужден был теперь покупать все те же пиратские кассеты, но по двойной цене, и в дурацком оформлении. То же касалось меломанов и компьютерщиков. Это было закономерно, ибо борьба с пиратством, браконьерством и прочей нелицензионщиной — забота государства. А из курса марксовой политэкономии и ленинской теории государства и права Крюков хорошо запомнил — чем лучше государству, тем хуже гражданам. И наоборот.

Поэтому когда чиновники разного калибра, проникновенно заглядывая в объектив телекамеры, заклинали население как проказы чураться пиратской продукции, Крюков видел здесь одно желание: драть с обывателя втридорога и показывать ему только то, что сами власти сами сочтут подходяшим. Дай им волю — всю страну заставят смотреть только "Цирюльника" и "Хрусталева", а безыдейного Джеймса Бонда оставят себе. Плавали — знаем. Семьдесят лет это проходили.