– А как не думать, ешли жрать хошетша? – с тоской в голосе спросил Реж.
– Жаткниш, – сказал Гаж. – Снашала надо найти нео. Вшо, пошли.
– Куда? – спросил Бум.
Гаж покрутил головой по сторонам.
– Шнашала туда. – Он показал рукой. – Надо ишкать шледы. Ешли не найдем, пойдем туда. Реж, шейшаш ты идешь первым. Тим жа тобой. Ты, Бум, шшади.
Изрядно поредевший отряд теперь двигался на восток. Какими соображениями руководствовался Гаж, выбирая именно это направление, Тим не знал. Но чувствовал, что командир растерян, хотя и пытается «держать шышку». Значит, сильно надеяться на него нельзя.
Продолжая доверять Гажу, Тим, тем не менее, анализировал ситуацию и постепенно приходил к выводу о том, что надо больше полагаться на собственные ощущения и силы. Тем более, что силы были. Да и уверенности после последних событий у Тима прибавилось. Ну и что, что погибли трое членов септа? Он‑то не погиб. И, вроде бы, ни разу не сплоховал. Главное, больше надеяться на себя.
Реж остановился и задумчиво уставился на землю. Затем присел, опираясь на древко копья. Тим подождал несколько секунд, однако копейщик продолжал пялиться вниз. Тогда Тим, заскучав, посмотрел на небо. Его все сильней затягивало облаками, а с севера надвигалась мохнатая черная туча. «Эге, – подумал Тим. – А ведь скоро, наверное, ливанет».
Он перевел глаза на стену кирпичного здания, мимо которого они сейчас пробирались. И заметил чудом сохранившуюся жестяную табличку с какой‑то надписью. Краска с букв частично отшелушилась, и все‑таки он прочитал: «у… Своб…ды». Что за «свобды»? Свободы?
И в памяти вдруг всплыло: «Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идет за них в бой». Он не понял, откуда у него в голове возникли эти размеренные строчки. Они просто возникли и зазвучали сами по себе. Странные строчки…
– Эй, идите шуда, – негромко, почти шепотом прошипел Реж. – Тут шледы. Идите‑идите, шкорей.
Тим и Гаж приблизились к нему и встали рядом. Бум остался в отдалении, держа в руках взведенный арбалет. Видимо, так ему велел Гаж – прикрывать тылы.
– Что, нео? – негромко спросил Гаж.
– Нет. – Реж отрицательно мотнул головой. – Это, кажетша, ошм. Вот, видишь?
Гаж тоже, как и копейщик, присел и начал вглядываться в землю. Точнее, в густо затянутый мелкой травой асфальт.
– Думаешь, это ошм?
– Ошень похоже. – Реж ткнул пальцем. – Вот, видишь, это шледы от когтей. И вот ешо. Шмотри, какая ужкая штупня.
– Да, ужкая, – согласился Гаж. – Какие‑то они штранные.
– Он идет на трех лапах.
– Пошему?
– Наверное, ранен. Вот, видишь? Это кровь. – Копейщик провел пальцем по воздуху, не касаясь травяного покрова. – Видишь, пятно? А вот ешо одно.
– Вижу, – сказал Гаж. – Похоже на кровь. Но не уверен, што это кровь ошма. Шледы не ошень шоткие. Может, это и не ошм вовше.
– А ты попробуй кровь на вкуш.
Гаж мазнул пальцем по траве, затем поднес его к носу и принюхался.
– Да шо ты нюхаешь? – недовольно произнес Реж. – Ты лижни.
Гаж осторожно лизнул палец и сразу же сморщился, как будто попробовал уксус.
– Горькая. И жжот.
– А я шо говорю? Это ошм, жуб даю. Это у них кровь ш кишлотой.
– Да, ш кишлотой. Я шражу понял, што это ошм. – Гаж посмотрел на Тима, словно приглашая его присоединиться к обмену мнениями. – Ошень кишлая кровь. И жжот.
Но Тим мало что понимал. И уж точно не мог выступить в роли эксперта.
– О чем вы? – спросил он. – Кто такие ошмы?
– Не ошмы, а ошмы, – уточнил Реж.
– Так и я… – начал было Тим. Но через секунду до него дошло. – А‑а, их зовут осмы?
– Ну да, ошмы.
– Теперь вспомнил, – сказал Тим.
Все в клане дампов знали, что Тим потерял память. И сам он об этом, разумеется, знал. Однако старался без крайней необходимости не выпячивать данного обстоятельства – не очень приятно, когда тебя считают тупым идиотом. С другой стороны, расспрашивать тоже приходилось. Куда деваться, если в голове, как в пустом котелке?
– Осмы, конечно же… А почему у них кислая кровь? Что‑то я забыл…
– Ошмы плюютша кишлотой, – терпеливо пояснил копейщик. – Поэтому у них кишлая кровь.
– Наоборот, – сказал Гаж. – У них кишлота в крови. Поэтому они плюютша кишлотой.
– Кишлота у них в животе. Поэтому кровь кишлая. И шлюна. А не наоборот.
– Какая ражниша? И при шом тут живот? Главное, што плюютша кишлотой.
– Я понял, что они плюются, – сказал Тим. – Сильная у них кислота?
– Ошень шыльная, как… – Реж задумался, подбирая определение. – В обшем, плюнет – и вшо. Капеш тебе, пуштое мешто.
– Опасный мут, – сказал Тим.
– Опашный, – согласился копейщик. – Но раненый. Видишь, он штупает на три лапы, а шетвертую волошыт?
Тим кивнул. Картина помаленьку прояснялась. Теперь он тоже рассмотрел следы, оставленные мутантом. Они тянулись не только по земле и траве, но и по крошке черно‑бурого цвета, в которую со временем превратился асфальт тротуара.
Получалось, что это следы осма, который плюется кислотой – если верить Режу и Гажу. А сам Тим не мог ничего вспомнить об осмах. Ну вот ничегошеньки.
– Ну да, – сказал Тим. – У него же четыре лапы. Как у крысопса, верно?
– Нет, не верно. – Копейщик посмотрел на Тима с легким презрением. В глазах читалось: эх, убогий. – Крышопеш ходит на шетырех лапах, а ошм на двух. Они у него, как ноги. А ешо ешть две лапы, как руки. Понял? Но шейшаш у него шыльно ранена одна нога. Поэтому он помогает шэбе руками.
– Встал на четвереньки?
– Ну да, на шетвереньки. Еле‑еле ковыляет. Может, помрет шкоро. И голова нам пригодитша.
Реж многозначительно покосился на Гажа. Тот почесал лоб. Предложение Режа было понятно и, в общем‑то, очевидно. Осм, конечно, не нео – по ценности их головы не сравнишь. Но противник злой, хитрый и опасный. Если раздобыть его голову, то для отчета об охоте тоже сгодится. Тем более, что мохначей они пока не нашли, и мешок для охотничьих трофеев пуст.
Так что, раненый осм вполне подходящая добыча. К тому же, он еще и один, что можно считать удачей – ведь осмы живут стаями. Этот, видимо, отбился от стаи в результате нападения. Те же нео могли на них наскочить, мохнатым все равно, кого дербанить. А этот, видимо, спасся.
– Шего тут думать, Гаж? – не выдержав долгого молчания командира, сказал Реж. – Добьем его и вшэ дела. Жаодно пожуем. А то жрать хошетша.
Гаж задумчиво кивнул. Да, тут Реж опять прав – заодно и перекусить можно. Хотя мясо осмов особо вкусным не назовешь, и это еще мягко сказано.
Живые осмы, по сути, пропитаны ядом, поэтому муты, питающиеся свежатиной, обходят их стороной. А то куснешь ненароком и окочуришься. Однако в теле мертвого осма яд быстро разлагается. И если немного подождать, то уже не отравишься. Горчит, конечно, малость и отдает нашатырем, но желудки дампов и не такое переваривают. Голод, он ведь не тетка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});