– и только.
– За одним охотятся? – предположил Хиркус. – Вышли в поле, оглядели. Вон бежит человек. Ату его! А человек тот, быть может, сам не прочь кого-нибудь…
– Тихо! – Шилема подняла руку вверх. – Слышите? Идут… Много. Слышите?
Ходоки затаили дыхание. Чуткий слух Шилемы не обманул.
Приближалась плотная людская волна, грозная своей поступательностью и уверенностью. Перед ней не осталось никого, кто мог бы противостоять и остановить её. Одни убиты, другие разбежались по сторонам.
Они явно спешили.
– Думаешь, они? – наклонился к Ивану Арно. – Банда этого самого Гхора?
– Я думаю так же, как и ты, – ответил Иван. – Но так очищать перед собой дорогу могут только бандиты. Иного слова для этих людей не нахожу. А поскольку мы передвинулись по ходу банды Гхора, то, возможно, это она и есть.
– Встретим огнём? – прошептал Хиркус. – Встанем и…
– А если это просто люди? – Жулдас угрюмо посмотрел на Хиркуса. – Что за привычка, как что, так хвататься за оружие.
– Тебе-то без разницы. Кого хочешь руками уложишь, а я нет.
– Вот именно руками, – подхватил Иван реплику Хиркуса. – Надо взять кого-нибудь из них живым и невредимым. И поспрашивать, где Гхор?
Арно хмыкнул.
– Если живым и невредимым, то это надо делать не тебе, а кому-то другому. После тебя человек остаётся живым, но становится невменяемым.
Иван досадливо повёл плечами.
– Они рядом! – напомнила Шилема.
Земля уже гремела вокруг от топота множества ног. Некоторые из идущих натыкались на стенку, ругались и обходили её стороной. Лишь один решил перемахнуть через неё.
– Мой! – Иван вскочил и поймал спрыгнувшего человека ещё в полёте, сильно дёрнув его за ногу вниз.
– Хок! – только и успел утробно выдохнуть любитель перепрыгивать через преграды на дороге, как лежал уже на спине, придавленный коленом в грудь и уткнутым в подбородок стволом автомата.
Он дико водил глазами, не совсем понимая, что с ним произошло. На вид ему было лет тридцать, но недельная щетина и запавшие глаза от бессонницы, состарили его. От него несло перегаром и ещё чем-то тошнотворным.
Иван, глядя на него, уже понял, что вся его попытка перехватить Гхора, сидя здесь в засаде, а теперь после поимки одного из его банды – пустой номер.
– Где Гхор? – тем не менее, спросил он.
– Э-э… Впереди, – бандит явно удивился вопросу Ивана. – Он всегда впереди! А ты решил отсидеться?.. Так сиди!.. – Он забился под коленом Ивана. – Чем меньше, тем лучше!..
На губах у него выступила пена. Глаза закатились.
– Брось его, – посоветовал Арно. – Видишь, как его корёжит? Что тот, что этот… Наркоманы.
Иван выругался. Вырвал из рук бандита карабин, ударил о стену и отбросил в сторону. Брезгливо отёр руки о куртку.
Банда ушла.
Проклятый Гхор! Проклятый туман!
Распорядился:
– Шилема, веди до своих закрытий!
Как вышагнули из тумана, становясь на дорогу времени, так и вышли, покинув её, в реальный мир всё в тот же туман.
В нём, белёсом и плотном, неясно просматривались тени большого числа людей, обречёно бредущих в одну сторону. Раздавались выстрелы и крики, урчали моторы невидимых транспортных средств – военных или гражданских, висел легко узнаваемый шорох множества ступающих ног…
– Нам тоже туда, – махнул рукой Иван в направление общего движения и сделал первые шаги. Обернулся, предупредил: – Не отставать, не отвлекаться. Джордан, будь рядом!.. А Гхор ещё придёт…
Идти здесь было значительно легче, чем в руинах. Ухоженные некогда поля и лесочки, остатки каменных межевых стен – напоминание о средневековье – не укорачивали шаги, лишь порой сбивая их на метровом участке.
Туман не рассеивался, а тепла прибывало.
Под сапогами ходоков стали попадаться тёплые одежды, сброшенные шедшими впереди них. Такая неосторожность (мороз может ударить внезапно) в другие времена удивила бы любого, но наступал конец света, надо было успеть добежать до шахты Пекты или его лаборатории, а тяжёлая в тепле одежда мешала быстрому продвижению.
Часа через полтора молчаливого хода команда Толкачёва также начала обливаться потом. Отброшенные с голов капюшоны, расстёгнутые куртки и рубахи мало освежали. Наступал момент, когда впору сбросить с себя всё и идти налегке, подставляя разгорячённые тела едва заметному ветру.
Туман постепенно превращался в перегретый пар. Дорога вскоре превратилась в сплошной ковёр не только из одежды, но и обуви. Всё это путалось под ногами, мешало ходьбе. Ходоки стали уставать.
– Н-не могу! – первым сдался дон Севильяк. – Свариться в собственной крови можно. Надо стать на дорогу времени, освежиться.
Ходоки вразнобой поддержали его. Только Хиркус высказал сомнение:
– Я не уверен, что там… э-э… тоже прохладно.
– Да я разве против? – пробурчал донельзя разомлевший Иван. – Не знаю, как там, но здесь уже как в бане… Фу! – сдул он обильный пот, стекающий со лба по носу. – Давайте руки и рискнём.
В поле ходьбы стояла ночь.
Однако её темнота освещалась знакомыми Ивану сполохами подступающего будущего времени, идущего вспять. Зато здесь царил средней силы морозец, дававший возможность ходокам свободнее вздохнуть и осмотреться.
Не смотря на то, что видение поля ходьбы у каждого ходока отличалось, все отметили перемены. Выслушав всех, Иван высказал предположение, обсудив которое, ходоки согласились с ним.
По-видимому, передвигаясь в реальном мире, они перешагнули первый вал закрытий, возникший как побочное следствие создаваемого Пектой канала во времени. Пространственно-временной участок, огороженный вторым валом, находился в границах десятикилометрового диаметра и всего в полутора днях ходьбы в реальном мире.
Ко второму валу можно было приблизиться по минимуму дона Севильяка, километров на семь, чем ходоки и воспользовались, прежде чем вернуться в реальный мир.
Выход оказался для них не простым.
Масса стекающихся сюда толп уплотнилась, и вторгнуться в её среду без потерь семерым ходокам стоило большого труда.
Люди шарахнулись от внезапного появления неизвестно откуда взявшихся здоровяков, но спустя считанные секунды позабыли о них. Здесь царил хаос. А когда вокруг твориться светопреставление, такая мелочь, как втиснутая среди безумцев других таких же безумцев, осталась незамеченной.
Зато ходоки сразу оценили опасность. Стреляли везде. Где-то рядом в горячем тумане ревели моторы транспортов, пробивающих себе дорогу напрямик по живому. С их стороны началась давка, и масса людей подалась влево, непроизвольно увлекая ходоков за собой. Однако слева раздалась пальба десятка автоматов. Толпа качнулась вправо, едва не разорвав сцепку ходоков.
Разразилась проклятиями Шилема. Рычал дон Севильяк, сдерживая напирающую на него толпу. Арно предпочёл отгораживаться спиной, а Жулдас отбиваться ногами. Хныкал Джордан, сдавленный со всех сторон. Что-то выкрикивал Хиркус. Под боком Ивана охнул какой-то человек, раненный шальной пулей, прилетевшей, как показалось Ивану, с тыла.
Ещё немного и их растопчут, разъединят, кого-то убьют…
– Уходим! – заорал Иван, чтобы его смогли услышать в мощном гуле толпы, и, не ожидая согласия, потянул связку ходоков за собой на дорогу времени, вызывая у них болезненное ощущение от непривычно быстрого перехода.
Шилема продолжала ругаться и в поле ходьбы. Кто-то там, в реальном мире, едва не раздавил её, навалясь всей тушей. А ответить ему так, как она