Читать интересную книгу Zona Incognita - Сергей Вольнов

Есть подозрение, что именно он, тот самый импульс ноосферного модификатора в пятьдесят шестом году, повредил структуру Зоны на всей протяженности её существования, до самого начального периода. Если это так, то всё может оказаться гораздо сложнее, и хаотические провалы из одного года в другой, перемешивание реалий разных периодов — далеко не единичны. Только бы ранение от этого «выстрела» не вызвало «внутреннего кровотечения», в результате которого — смерть… Мы с напарницей «переиграли» тот судьбоносный день, конечно, исправили по своему усмотрению. Но вот, получается, не все «брызги крови» удалось отмыть.

К своему удивлению, химера получила достойный отпор. Мутная тварь ещё не поняла, что из нас двоих охотник — я. А теперь ещё и охотник, взявший след. После короткой первой встречи появился ментальный поводок, который тянется за ней.

Эх, мне бы тугой лук или арбалет! Сварганил бы стрелу с мёртвокаменным наконечником. С расстояния куда легче было бы поразить цель, чем гоняться за ней с клинком. Вспомнил юность и в Ланселота, дурак, решил поиграть! А какой же рыцарь без меча?!

Вдруг в стороне раздался лёгкий хруст снега. Кто-то или что-то за холмом, у подножия которого я стоял, топало в мою сторону. Я накрылся хемикожаным плащом и лёг на снег, моментально превратившись в сугроб. Конечно, нынешние мутанты ноль шестого года нервно курят в углу по сравнению с флорой-фауной Зоны тридцатых-сороковых-пятидесятых. Но всегда нужно быть начеку. В этих годах даже на людях светиться крайне опасно. Сходив в первую ходку в начало сталкерской эпохи, я больше дров наломал, чем пользы принёс. После неё реальность местами исказилась до неузнаваемости. По большому счёту, это не повлияло на конечный результат, к которому мы стремимся, но всё же…

Человек с карабином наперевес быстро взобрался на вершину возвышенности и уже скатывался вниз по склону снежной горки. Я наблюдал за ним сквозь узкую щель, оставленную между плащом и покрывалом снега. В «ружьишке», по здоровенному магазину для восьми солидных патронов, угадывалась «Сайга 20К». Если бы пушка была посолиднее, то издали мужичок сошёл бы за настоящего зонного бродягу годов этак из двадцатых, из самого разгара «золотой эры» сталкеризма. Бронекостюмчик, конечно, подгулял. Шапка-ушанка, ватная телогрейка, валенки, варежки. Ко мне бежит, не обманул я его квазисугробом. Тормознул неподалёку, навёл на меня карабин и, чтоб меня псевдособаки драли, заговорил…

Это был седобородый дедуля в почтенных летах. Я бы меньше удивился, извлеки он из недр замусоленной телогрейки что-нибудь вроде минигана. Этот кривой суржик, смесь русского и украинского языков, прибивал окончательно, расчёсывая мои извилины граблями словес. По употребляемым словечкам и оборотам складывалось стойкое впечатление, что дед страшно набожный, несмотря на то, что и матюкливый не в меру. Встав в полный рост, я попытался не заржать от этого звукоплетения с вкраплениями неизвестных мне слов. Не получилось.

Половина смысла его речи потерялась в моём хохоте. Но дедуля был настроен жутко сурово, и нервишки его были на взводе, ствол «Сайги» нервно дёргался перед моим лицом. Я принялся успокаивать воинственного старца. Дескать, я ему не враг, а так — прохожий, по делам своим тут гуляю.

Любопытным и грозным оказался этот дедушка, как будто работал сторожем на вверенной ему территории. Что за дела такие у прохожего в зоне отчуждения атомной станции и почему это плащ-палатка цвет постоянно меняет, га?! Прямые вопросы требуют прямых ответов. Ну и как мне отбрехаться? Не адаптировать же правду жизни для его архаичного мировосприятия. Хотя…

Пришлось ответить, что я из секретного отдела МЧС и был прикреплён к экспедиции международной исследовательской лаборатории, что изучала влияние радиационного загрязнения на экологию. И вот нет больше экспедиции — всех учёных поубивал какой-то зверь, скорее всего мутант. А то, что всякими интересными штуками с ног до головы обвешан, так это европейские новинки, заделанные по последнему слову техники.

Поверил дед почему-то сразу и давай меня про зверя расспрашивать-выведывать. Хемикожу принял как должное. Ну, новинка — так новинка. Имечко моё спросил, а сам представился Лесником Михой, хуторянином-самосёлом. Лесником он был бывшим, но въелось это прозвище ему в душу, так и прилипло но жизни, став вторым именем. Много таких вот самосёлов вернулось в зону отчуждения спустя несколько лет после аварии на ЧАЭС, из разных соображений и побуждений вернулись и живут-обитают. Ецё не подозревают, что впоследствии почти всем выпадет судьба превратиться в зонных монстров, берущих своё происхождение от людей, под воздействием мутаций в Зоне, набиравшей аномальную силу…

Я назвался сержантом Максимом Полищуком и сказал, что обязан топать дальше, что тварь выслеживаю. Дескать, кончить её надо, пока не перебила всех в округе. Дед неожиданно запросился в попутчики. Перечить я не стал, и мы, почти бегом, не медля двинулись дальше. Времени терять нельзя. Ветер следы на снегу быстро замёл, а мой незримый «поводок» натянулся до звона, как бы не порвался.

Дед был в форме, и на бегу мы даже поговорили, не сбив дыхания. Миха оказался бывалым охотником и свой карабин прикупил через сына давненько, как только Ижевский завод начал выпускать эту модель. Лесник обитал здесь, на берегу Припяти, жил не тужил со своей бабкой, даже соседями обзавёлся, такими же пожилыми самосёлами. Охотился на всякую живность, тогда ещё не мутированную. Сын из Киева посылки с водочкой и салом ему слал, с экскурсиями да экспедициями передавал. Что ещё человеку надо?

  

Живи-доживай себе в мире… Да вот не дали ему помереть спокойно.

Жисть, мать иё, така сука, — вставлял Миха через каждые пару фраз, в смысле: «жизнь полна сюрпризов».

Буря была такая страшная, что они со старухой в погреб со страху спустились — переждать. А потом всё и началось.

Вото иду я, сына, — рассказывал он мне, — а у грудях як защимит, як защимит! Боязно якось, й не можу пройти прямо, вертаюсь назад и стороной обминаю. Як ото Боженька водить, от беды отводить.

«Ого-го, — невольно подумал я, — дед, так ты же скрытый потенциал, из самых первых! Мог бы ловчим стать, если б дожил!»

Сколько времени с той поры прошло, Миха не помнил. Зима придвинулась. Недавно вернулся Лесник с охоты пустой, глядь, а бабка его, «ведьма стара та кохана», и соседи — мёртвые все. Как будто медведь их порвал. Только медведей тут никогда и в помине не было. Погоревал дед, схоронил бабку и соседей, могилки насыпал и за зверем-обидчиком в последнюю охоту двинул. Что ему теперь, без карги старой? Скучно доживать.

После этого разговора ясно стало, почему мой зверь ему так интересен и почему ко мне в напарники набился. Ещё по пути дед встретил отряд военных, также на куски порванных, и подумал, что два охотника — не один. Всё же у двоих больше шансов одолеть животину. Да и «калаш» тоже оружие справное.

Так чего же ты автоматы убитых солдатиков не одолжил? — задал я ему закономерный вопрос.

Дык, ружжо пристрелял поди. Всэ ж таки жекан да картечь не пулька калашовская. А к трещоткам часу нима ловчиться, — исчерпывающе ответил Лесник.

Тут меня вдруг как озарило, об стену головой! Вот же придурок, всё про лук и арбалет думаю! На фита тебе лук, Робин Гуд хренов, когда есть «Сайга»?! Заряди не жаканом, а «мертвячком», — и дело сделано.

Я остановился, попросил карабинчик глянуть. Взял, осмотрел. Вполне подходит! Дальность и при-цельность под вопросом, но если сравнивать со стрелами… Хм, не суждено мне побыть Лучником даже на пять минуток, у меня другая участь.

Мы немного задержались в заброшенном строении. Навешал я деду лапши на уши — не одной вилкой и не один час снимать. Из контейнера отобрал кусочки артефакта нужного «калибра» и сказал, что это антимутагенная фракция. Мол, результат многолетней работы забугрянских НИИ. Гранулы, выращенные перед тем, как зверь напал. Дед проглотил сказку. Да и как было не проглотить, увидев собственными глазами, что целый отряд военных не смог пристрелить страшную животину обычными пулями.

Охотник расковырял все патроны и заменил жаканы серебристыми камушками. Я ему доходчиво объяснил, что именно от него успех всей охоты зависит. Мол, я буду отвлекать тварь, а убить её сможет только он. Спросил деда на всякий случай, сумеет ли он выцелить зверя. Лесник сделал суровое лицо, насупился и коротко кивнул. Этим своим вопросом я его по-настоящему обидел, похоже.

Передвигались мы третий час. Чую — тварь всё ближе, скоро настигнем. Выписав огромную дугу, следуя за химерой, мы вышли к реке. Лесник подсказал, что впереди обрыв, а слева гиблое место, где радиационный фон такой, что любое мясо, даже мутированное, вмиг зажарится. Справа балка широкая, по дну которой ручеёк бежит, грязный и горячий, даже зимой не замерзает. Почему водичка там парит, неизвестно, но глинистая грязища вокруг ручейка — похлеще болотных топей будет. Дед там своего пса на охоте потерял однажды. Так что тварь забрела в тупик, и если назад попрёт, то в аккурат через охотников.