Рэп продвигался вдоль трещины, повторяя все ее повороты и извилины, в течение десяти или пятнадцати минут. Судя по всему, этот ход был нарочно устроен так, чтобы служить надежной защитой от драконов. Но вот проход загородила грубо сработанная каменная стена. В ней была крошечная дверь, предназначенная словно не для людей, а для собак. Сквозь нее проникал тусклый свет.
Рэп встал на колени и тотчас отшатнулся: в нос ударила вонь гномичьего жилья. Гномы – падалыцики и мусорщики – приспособились жить почти во всех местах, потому что утилизируют практически любой мусор. Безусловно, они лучше своих конкурентов, крыс и других грызунов, но соседство их не из приятных. Кроме гнома, никто по доброй воле не вошел бы в гномичью нору, но Рэпу, судя по всему, предстояло это совершить. У него не было выбора. Стоило ему замешкаться на минуту, как настойчивый магический призыв мальчишки-гнома снова толкал его вперед.
Очень осторожно, зажав нос, Рэп пролез внутрь и встал на ноги, подавляя позывы тошноты. Из глаз сочились слезы.
Это была не нора. Фавн очутился в громадном зале, стены которого, серые, неровные, будто парили в туманной дымке, укутавшей потолок и освещавшей голубоватым светом все широкое пространство. Тут и там виднелись какие-то странные тени, но что это было – разглядеть не удавалось.
Каменный пол, образованный самой скалой, здесь был похоронен под толстым слоем отбросов – гномы оставляли нечистоты прямо перед входом, это как нельзя лучше отпугивает непрошеных визитеров. То и дело ясновидение блокировалось или, по крайней мере, слабело, будто натыкаясь на таинственные преграды. Помещение производило зловещее впечатление и напоминало о черной магии. А воняло здесь хуже, чем в самом запущенном свинарнике.
На низкой каменной ограде в дальнем конце зала сидел парнишка – тот самый, который учинил эти беспримерные гонки. Этот, по крайней мере, не выглядел заколдованным или призрачным. Он смотрел на Рэпа с удовлетворенной, понимающей улыбкой, ковыряя пальцем в носу.
Вода! За оградой находился круглый бассейн. Закрывая нос рукой в надежде, что запах собственной кожи заглушит другие запахи – не заглушил, – Рэп осторожно захромал через зал. Обойти помойку и нечистоты было невозможно, но фавн надеялся, что не шлепнется прямо в них.
На поверхности бассейна плавала зеленая тина. Рэп разогнал ее и зачерпнул воды. Хотя вода давно протухла, он пил не останавливаясь, потому что от жажды спеклись все внутренности. По крайней мере, он точно знал, что гномы в этой воде не мылись.
Он уселся и обтер лицо рукой, потом обнаружил, что сидит на склизкой смеси из перегнившей тины и ила. Какого черта все это значит?
Теперь, узнав второе слово силы, он обрел чудесную возможность не чувствовать боли. Без этого он бы сейчас вопил и стонал. Еще бы – ступни, суставы, мускулы – все разбито и располосовано. Зато улеглась неуемная магическая тяга. Теперь можно спокойно посидеть и расслабиться. Ощущение покоя мгновенно повергло его в дремоту. Но как только внимание рассеялось, всколыхнулась боль. Он выпрямился, боль исчезла. И Рэп уставился на мальчика, который привел его сюда.
– Меня зовут Рэп.
Мальчик хихикнул.
– А у тебя есть имя, сынок?
Паренек вынул палец из носа, пробурчал: «Угиш» – и снова хихикнул. А зубов у него было во рту, что у щуки. И даже острее.
– Ты волшебник, Угиш?
Широкая улыбка и молчаливое «нет». Гномы предпочитают ночное время, но Рэп встречался с ними в Дартинге. Видел он их и в Финрейне, и в Мильфлере. У тех были очень большие, круглые глаза, белков почти не было видно. Да и радужки почти не было, один блестящий черный зрачок. Глаза у Угиша тоже были очень большие, но другие: среди грязи сияли белки, радужка имела насыщенный бронзовый оттенок.
Нельзя сказать, чтобы все обитатели Краснегара были выдающимися чистюлями, а кое с кем вообще невозможно было находиться в одном помещении, но никто и никогда не получал от грязи такого удовольствия, как гномы.
Рэп выдавил улыбку.
– А кто же тогда... ох!
В зал вошла женщина и, оглядевшись, направилась прямо к ним.
Она была не из племени гномов – не ниже Рэпа ростом и великолепно сложена. Сначала он даже не мог понять, какой она расы. На ней было свободное платье, грязное, короткое, без рукавов, до неприличия изодранное, но двигалась она гордо и с достоинством. Грязи на ней было не меньше, чем на мальчишке, цвет кожи не просматривался, сальная мочалка волос свешивалась до середины спины. Но потом он увидел вымытые потом пятна подмышек – ярко-золотистые. Верно, и вся кожа была того же золотистого цвета.
А ее глаза! Очень большие, странно раскосые, сверкали всеми цветами радуги, как опалы или перламутр. Она была эльфом. В Мильфлере и Финрейне он мельком видел эльфов, но никогда не рассматривал их так близко. Он не мог определить ее возраст, но, без сомнения, она была, если ее вымыть, необыкновенно красива.
Зато теперь ясно, откуда у Угиша такие глаза, хотя Рэпу не приходилось слышать о гномах-полукровках.
Женщина подошла и присела в реверансе, Рэп еще теснее обнял колени и съежился.
– Меня зовут Атальриан, разумеется. – Она улыбнулась и машинально почесала голову.
– Мое имя Рэп. Я... я не одет.
Она нахмурилась.
– Да, но... ладно, Угиш, дай ему свою одежду на время.
Посмеиваясь, мальчик развязал набедренную повязку и протянул Рэпу. Рэпа передернуло. Эту тряпку не хотелось бы трогать, не то что надевать, но он не хотел обидеть хозяев. Гномы обычно скромны и необидчивы, но и у них имеются те же чувства, что и у всех, не говоря уже об эльфах.
Поэтому он взял тряпье и с достоинством, на какое только был способен, встал. К счастью, эта одежка была ему мала, поэтому юноша просто прикрылся ею, следя, чтобы она не коснулась тела.
Вставая, он с трудом удержал равновесие, голова кружилась.
Атальриан снова улыбнулась и протянула руку с грязными ногтями.
– Вам рады в Сумрачной Крепости, волшебник. Давно у нас не было гостей к обеду.
Рэп поперхнулся и не пожал ей руку, так как обе его руки были заняты. Его покачивало от усталости.
– Я не волшебник, я просто адепт, к тому же совсем новичок.
Она удивилась:
– Но мне показалось, Ишист сказал, что вы совладали с... Ох, Боже! – Взгляд ее упал на его ноги. – Как же вы так сильно изранились? Угиш, беги и попроси папу прийти.
Паренек пожал плечами и поплелся прочь, разбрызгивая мутную жижу.
– Вы должны извинить нас, адепт! Муж должен был предусмотреть... Будьте добры, садитесь. – Она жестом указала на камни, окружавшие лужу.
Рэп уселся на влажный камень и нехотя расстелил тряпье на коленях. Женщина вновь протянула руку, и фавну ничего не оставалось, как пожать ее. Можно было только надеяться, что она не ждала поцелуя.