- Сегодня ночью убили Фарли Скэнлона.
- Проклятье. Ты времени зря не теряешь.
- Департамент шерифа хочет с нами поговорить.
- Неужели департамент шерифа умеет говорить? – съязвил Гаррет, вступая в игру. Иначе никак, если ему хотелось не отставать от таких, как я.
- До свидания, Своупс.
- Подожди. На чем мы остановились?
Я вздохнула так демонстративно, что и ребенок понял бы, как я раздражена.
- Вопрос с подвохом?
- А то. Номер два. Готова?
Ах да, пресловутый список фраз, которые нельзя говорить ангелу смерти. Для проформы я тяжко вздохнула еще разок:
- Порази меня.
- «Эти отношения меня погубят».
- Ясненько, - отозвалась я и повесила трубку. Придурок.
Я позвонила дяде Бобу, чтобы ввести его в курс дела.
- Буду честной, - сказала я, когда он ответил, - с твоей смехотворной прической шансы найти женщину стремятся к нулю.
- Ты поэтому звонишь? – спросил он слегка раздраженно.
- Почти. А еще меня, кажется, обвиняют в убийстве. Просто хотела, чтоб ты знал.
- Ты кого-то убила?
Почему люди всегда предполагают худшее?
- Нет. Мне могут выдвинуть обвинения в убийстве. Чувствуешь разницу?
- Как продвигается дело с пропавшей женой?
- Воз и ныне там. Чувак не выходит из своего треклятого дома.
- Чем могу помочь?
- Позвони Куки. Она надрывается в поисках информации. Нам нужно знать, какой недвижимостью владеет Йост и где она расположена. Он может держать Терезу в заложниках. И еще. Мне бы выяснить, что случилось с дочерью Ксандера Поупа. Узнай, все ли с ней в порядке.
- Ксандера Поупа?
- Да. Йост мог ей навредить.
- Каким образом?
- Понятия не имею. Потому и попросила Куки поискать.
- Посмотрю, что смогу сделать, и позвоню Куки. Это обвинение в убийстве как-то связано со сбежавшим преступником по имени Рейес Фэрроу?
- Связано, - ответила я и сделала большой глоток мокко латте. – Думаю, это дело рук Эрла Уокера. Он все еще жив, дядя Боб, и заметает следы. Он убил свою подружку, как только завершился суд над Рейесом, а теперь убивает каждого, кто в курсе, что он жив. Можешь послать кого-нибудь к дому Верджила Гиббса? – Гиббс был в списке Рейеса. К нему я ездила до того, как отправиться в Корону к Фарли Скэнлону. – Он может быть следующим. И хотя он не самый полезный член общества, все равно не заслужил, чтобы ему перерезали горло.
- Уокер расхаживает по округе и перерезает людям глотки? – встревожился Диби. – Своупс все еще с тобой?
Я глянула в зеркало заднего вида на здоровый черный грузовик позади меня (Гаррет явно старался на всю катушку) и рявкнула так бодро, как только могла, учитывая недосып:
- Да!
- Хорошо. Держись к нему поближе. Я пошлю кого-нибудь присмотреть за Гиббсом. Ты же понимаешь, что все это значит?
Мое внимание было занято тем, чтобы не врезаться в стаю птиц с суицидальными наклонностями. Вильнув на дороге, я спряталась за руль, потому что это, само собой, должно было помочь.
- Не совсем. И что же?
- Это значит, что десять лет назад я засадил за решетку невиновного. – Теперь голос Диби звучал подавленно.
- Дядя Боб, ты считал его виновным. Я читала отчеты и расшифровки стенограмм с заседаний. На твоем месте любой поступил бы так же.
- Он не… Я его не слушал. Не слушал, что он пытался мне сказать. Он ведь был совсем еще пацан.
В воображении тут же нарисовалась картинка, от которой разболелось сердце. Рейесу двадцать. Его обвиняют в убийстве. Он совсем один. Ни друзей, ни родственников, никого, к кому можно обратиться за помощью. Единственному человеку в своей жизни он запретил себя навещать. Своей сестре Ким. И он сидел за решеткой, ожидая, когда его начнут судить за убийство, которого он не совершал. Где черти носят машину времени, когда она так нужна? Но теперь мы могли все исправить. Должны исправить.
- У нас есть шанс исправить ту ошибку, дядя Боб.
Повисла долгая пауза, после чего он спросил:
- Как можно вернуть кому-то десять лет, Чарли?
В его голосе звучало столько вины, что мне стало больно. Но в то же время я удивилась. Он делал свою работу. Никто и никогда не подверг бы это сомнению. Разве что он знает больше, чем делает вид. Но ведь это чушь!
- Эрл Уокер наверняка поднаторел в искусстве выходить сухим из воды. Никто не станет тебя за это винить.
Диби фыркнул:
- Рейес Фэрроу станет.
Да, скорее всего так и будет. Я легко могла представить, как дядя Боб в комнате для допросов третирует его, закованного в наручники, тонущего в ярости и замешательстве.
- Каким он был? – спросила я у Диби, не подумав о том, как этот вопрос на нем отразится.
- Не знаю, милая. Он был почти ребенком. Грязный, запущенный, жил на улицах.
От всплывшего в мыслях образа моя рука взлетела ко рту раньше, чем я успела об этом подумать. Инстинктивно я подняла левое колено, чтобы придержать руль, пока не заставлю руку опуститься. Срочно надо купить гарнитуру.
- Он сказал, что не делал этого. Один раз. И больше ни единого слова не произнес.
Глаза защипало от слез. Это так похоже на Рейеса! Упрямый. Непокорный. А может быть, тут крылось нечто большее. Может быть, он сдался, как зверь, над которым так сильно поиздевались, что он подумал: «Зачем утруждаться? Ради чего теперь бороться?»
- Ты бы слышала, как он это сказал, - продолжал Диби, затерявшись в воспоминаниях. – Посмотрел мне прямо в глаза. Взгляд был такой… сильный, такой пристальный, как будто мне под дых саданули. И сказал просто: «Это был не я». И все. Ни единого больше слова. Не спросил ни об адвокатах, ни о своих правах, ни о еде… Словно закрылся, и все.
Глядя на дорогу, я поджала губы и только через несколько секунд проговорила срывающимся голосом:
- Мы можем все исправить, дядя Боб.
- Нет, не можем. – Казалось, он смирился с тем фактом, что Рейес будет ненавидеть его до самой смерти. А потом вдруг добавил: - Я его схватил.
- Что ты сделал?! – обалдела я.
- За воротник. В какой-то момент на допросе я вспылил, сорвал его со стула и бросил об стену.
- Дядя Боб! – воскликнула я, не зная, что еще сказать, и внезапно осознав, как ему повезло, что он остался жив.
- А он ничего не сделал, - продолжил Диби, словно не слышал меня. – Только смотрел на меня безучастно, но я все равно чувствовал, как он меня ненавидит. Столько лет прошло, а я до сих пор помню тот взгляд. И никогда не забывал ни его, ни того дела.
- Он могущественное создание, дядя Боб.
- Нет, ты не понимаешь.
Я нахмурилась, поворачивая к проезду через горную цепь.
Спустя несколько долгих мгновений, когда мне уже показалось, что потерялась связь, он сказал:
- Я знал, милая.
Мне представилось, как Диби уткнулся лбом в ладонь. В его голосе звучало столько болезненного сожаления, что мою грудь словно сдавило тисками.
- Что знал?
- Что он этого не делал.
Затаив дыхание, я ждала объяснений.
- Я не идиот. Знал, что он этого не делал, но ничего не предпринял. Все улики указывали на него, а я не хотел выставить себя на посмешище, вот и не подверг их сомнению. Ни на секунду. Так что мы ничего не можем исправить, - сказал дядя Боб, будто смирившись с судьбой. – Он придет за мной.
Я удивленно моргнула:
- Ничего подобного. Он совсем не такой.
- Все они такие. – Казалось, он даже рад этой мысли, словно заслуживал наказания.
Я ошеломленно молчала, не зная, что сказать.
- Можно мне посмотреть запись допроса? – наконец спросила я, понятия не имея, зачем мне это нужно.
- Моей выходки ты там не найдешь. – Тон Диби изменился, стал жестче. – У меня есть друзья наверху. Та часть пленки удивительным образом стерлась.
- Не это я хочу увидеть. А его. Я видела его, когда училась в школе, помнишь? Я знаю, насколько он могуществен и опасен. Но он не придет за тобой. Обещаю, - твердо сказала я, мысленно добавив свое имя в список членов Клуба больших и толстых лжецов.