Читать интересную книгу Великий лес (журнальный вариант) - Збигнев Ненацки

На задах дома находилась терраса с разваливающейся балюстрадой и искусно сформованными бетонными столбиками. Ступени покрыты мохом и мокрыми листьями. В несколько прыжков Баллоу достиг ступеней, на цыпочках вошел на террасу и приблизился к застекленным дверям, ведущим в дом.

У него не было ключей, и он уже полез в свой ремень, чтобы достать изогнутую проволочку, когда вдруг заметил, что дверь немного приоткрыта. Кто-то входил туда или выходил. Он бесшумно сбежал с террасы и спрятался за балюстрадой. Потом скользнул под террасу, где, как оказалось, укрыты двери в подвал. Из подвала тоже можно было попасть в дом. Увидев сорванный ломом замок, он вдруг понял, что пришел слишком поздно. Кто-то проник в этот дом через подвал и вышел через дверь на террасу. Когда это случилось? Час? Два часа назад? Сразу после того, как он в последний раз разговаривал с Бундером? Только Бундер – не ребенок. Они его здесь, наверное, уже не застали.

Он медленно вернулся на террасу, бесшумно приоткрыл дверь и вошел в пустую комнату с отстающими от стен желтоватыми обоями. Двери из комнаты в коридор тоже были открыты. Но в комнате царил легкий полумрак, а в коридоре было темно. Стоя в дверях, он был самой легкой на свете целью для выстрела или брошенного ножа. Войти? И зачем?

Он, как волк, стоял и прислушивался. Из глубины дома не доносился ни один звук. Слышался только шум дождя за открытыми дверями на террасе. Он вынул нож, острие бесшумно выскочило. Снял шляпу и на вытянутой руке, на острие ножа высунул ее в темный коридор. Не раздался выстрел, ничто не шевельнулось. Он бросил шляпу в глубь коридора и не услышал никакого шума, кроме звука ее тихого падения.

Баллоу укрепился в мысли, что вилла никого не скрывает. Тех, о ком упоминал Бундер, он или выдумал, или успел от них удрать. Бундер – это не вазочка для цветочков, чтобы забрать его с собой или расколотить.

Он вспомнил, где в коридоре выключатель. Нащупал его, и под потолком зажглась запыленная лампочка. Бундер лежал возле дверей, ведущих на улицу, с подогнутой под себя левой рукой. Правая отброшена набок. В нескольких сантиметрах от его пальцев лежал пистолет. Кто-то позвонил у дверей, и Бундер хотел к ним подойти. Кто-то другой уже скрывался в коридоре и выстрелил ему в затылок. С того места, где сейчас стоял Баллоу.

В вилле не было никого, если не считать мертвого Бундера. Баллоу подошел к трупу, взял отброшенную в сторону правую руку Бундера. Она была мягкой, посмертное окоченение еще не наступило. Карманы пиджака и брюк убитого были вывернуты. Возле валялось множество мелочей из этих карманов, а также открытый бумажник. Наверняка оставили документы Бундера, а взяли только деньги, чтобы создать видимость грабежа.

Баллоу не боялся трупов и вида убитых. Но он, однако, не хотел видеть лицо Бундера. Нагнулся чтобы поднять бумажник, но заметил на нем тонкую полоску света. Входные двери тоже были оставлены открытыми, и сквозь щелку сюда заглядывал лучик дневного света. Он не поднял бумажник, снова это что-то, что в нем всегда было настороже, велело ему как можно скорее покинуть это место. Ничего интересного он не ожидал увидеть в бумажнике Бундера. В нем все было обманом, а прежде всего – документы. Он никогда не узнает и того, что в самом деле Бундер рассказал в полиции.

Он вышел через входную дверь, сбежал по ступенькам прямо в группку собравшихся на улице женщин и подростков.

– Дети видели, как кто-то прокрался сзади в этот дом, – обратилась к Баллоу одна из женщин. – Там ничего не случилось?

– Нет, – ответил Баллоу, призывая на свое лицо профессиональную улыбку, – Впрочем, в этом доме нет ничего ценного.

Дождь намочил его волосы, и поэтому он понял, что стоит с обнаженной головой. Шляпу он оставил в коридоре, недалеко от останков Бундера. Каждая из этих женщин во всех подробностях запоминала его лицо.

– А я видел, как двое типов прокрались туда сзади, – настойчиво сказал какой-то мальчик, – В кожаных куртках.

– Их там уже нет, – ответил Баллоу и пошел по улице.

У входных дверей замок был без защелки. А значит, он их не закрыл, впрочем, у него не было ключа. Поэтому он ускорил шаги. Прежде чем скрыться за углом, оглянулся. Тот же самый мальчик как раз подходил по ступенькам к входной двери. Через мгновение он откроет ее и увидит труп.

На следующей улице Баллоу увидел свободное такси и велел ехать в центр. Потом проехал две станции в метро и вышел на узкую улицу с односторонним движением с припаркованными по обеим сторонам машинами. Он оказался здесь случайно – еще не знал, что должен делать дальше, куда пойти. Смеркалось, светлые волосы Баллоу потемнели от дождя. В полиции уже, наверное, делали его фоторобот как одного из убийц Бундера. О тех, кто на самом деле убил, они знали только то, что на них были кожаные куртки.

Машины стояли тесно одна за другой. В одном месте не горел уличный фонарь. Он увидел там новый «Рено» с мячом на сиденье возле водителя... Несколько минут спустя он уже ехал прочь, с удовольствием отмечая, что бак полон бензина. Не торопясь выехал на автостраду и направился к «Дубовой беседке». План бегства сложился сам, хотя какое-то время спустя он пришел к выводу, что выбрал наихудший вариант. Нужно было допустить, что Бундер не выдал Баллоу, и вернуться на Сквер Северин, там изменить свой внешний вид, выждать несколько дней, а потом связаться с людьми, которых он завербовал для работы в фирме. Однако он панически боялся ожидания, боялся прислушиваться к каждому шороху за дверями, звонка в дверь. Но самое плохое было не это, потому что страх можно было бы как-нибудь победить. Самое плохое, что они и не должны были к нему приходить, а просто ждать, когда он успокоится и начнет налаживать разорванные контакты. И тогда взять не только Баллоу, но и всех работников фирмы. Ясное дело – если Бундер выдал место его жительства.

Ведя машину по автостраде, он как-то не переживал смерти Бундера, несмотря на то, что когда-то любил его и столько общих радостей их связывало. Он даже чувствовал что-то вроде облегчения, что Бундер убит, и во второй раз не пересечет перекрестка, чтобы войти в здание полиции. Даже умирая от пули неизвестного убийцы, он еще раз предал Баллоу, перечеркнул его жизненный путь. Ведь фирма никогда не поручит работу человеку, фоторобот которого опубликован в газетах. Значит, он был здесь в последний раз, однако – и это тоже странно – он не жалел об этом, хотя еще не так давно не представлял себе, что можно жить иначе, чем до сих пор. Может быть, он открыл, что для него существует еще какой-то другой мир вместе со своими собственными проблемами. А значит, у него были замечательные «левые бумаги» на совершенно другого человека, может, даже на Другую личность. Конечно, даже если он выберется отсюда живым, ему не позволят вернуться на место охотинспектора, к Хорсту, Веронике, буланой кобыле. Фирма слишком осторожна. Но он был уверен в том, что сможет создать для себя другой мир и жить другими, чем до сих пор, интересами, что когда-то казалось ему не правдоподобным (потому-то он так сильно переживал свою ссылку в лес).

Смерть Бундера Баллоу воспринял равнодушно. Потом, однако, начал чувствовать нечто вроде мстительного удовлетворения. «Если по правде, то это я его убил», – подумал он. Если бы сразу после звонка из аэропорта он поехал к Бундеру, то помог бы ему уйти с виллы. Присутствие другого человека отпугнуло бы на этот день преследователей. Но Баллоу не поехал к Бундеру, кружил по городу несколько часов и несколько раз звонил, чтобы заверить его, что появится. Видимо, именно это и помогло убить Бундера. Ведь если бы тот не знал, что Баллоу поблизости и сейчас приедет, он скорее всего не сидел бы на месте, а постарался бы исчезнуть. Может, он позвонил бы какому-нибудь своему приятелю, а их у него было, кажется, много. Но он, однако, терпеливо ждал и дождался... убийц. «Сам виноват, – думал Баллоу, ведя машину. – Зря ты пошел тогда в полицию. Как ты мог допустить, что человек, который пережил паническое бегство с собственной женой, когда вернется, одарит тебя прежним доверием и без колебаний придет на встречу с тобой».

Спустя какое-то время он констатировал: «Я любил его и поэтому должен был тогда бежать. Он любил меня и поэтому дождался убийц. А я снова должен бежать».

Он понял, что давно уже перестал любить Бундера. Может, это произошло в ту минуту, когда пса, которого привели к Хорсту, он назвал Иво и начал его дрессировать. С тех пор он любил только Иво – лохматого пса, которого, может быть, уже никогда не погладит.

В мотеле «Дубовая беседка» Ганс Вебер принес ему газету с фотороботом Кристофера Баллоу. Портрет был большой, заметка об убийстве Клода Имбера скупая. У Иво Бундера был ломбард – это смешно. Сколько фамилий использовал этот человек, сколько дел вел, для скольких фирм работал? Погиб владелец ломбарда, видимо, пал жертвой разбоя, так заканчивалась заметка. Его убийц разыскивали, похоже, значительно усерднее, чем в случае с каким-нибудь другим владельцем ломбарда. Делом занялась не только полиция, но и разные фирмы, потому что Клод Имбер работал для многих. Наткнуться на человека, фоторобот которою был в газете, – это означало найти конец какой-нибудь новой нити, а такого шанса никто так легко не упускает.