По дороге он открывал все попадающиеся двери. Он видел алтари, кладовые с загадочной аппаратурой, комнаты неизвестного назначения. В некоторых комнатах сидели забившиеся в угол люди, опасливо поднимавшие на него глаза. Этон не завидовал их участи — Церковь не знала снисхождения к еретикам.
Этон шел по тихому боковому коридору, когда из-за закрытой двери послышались странные мяукающие звуки. Этон поколебался, потом осторожно приоткрыл дверь и вошел.
Спиной к двери стоял толстый, рыхлый человек с покатыми плечами, в пухлых руках у него был предмет, похожий на зеркало, и поверхность этого зеркала рябила каким-то неузнаваемыми образами. А мяуканье — это был то ли смех, то ли выражение удовольствия человека, глядящего в глубь переливающейся поверхности.
При входе Этона он отложил зеркало и обернулся. Это был призрак из кошмара — кошмара, пережитого совсем недавно.
Человек с драгоценными камнями вместо глаз!
Самоцветы в орбитах глаз вспыхивали разноцветными огнями, на жирном лице блестели капельки пота. Влажный рот радостно распахнулся.
— А, капитан Этон! Заходи и дверь закрывай, — весело хихикая, вскричало это создание. — А я тебя жду!
Этона охватило побуждение тут же повернуться и бежать без оглядки.
— Кто… кто ты?
— Я? Разве ты не знаешь? Я Фаворит Хулму, предводитель всех, кто ему поклоняется!
— Но ты же не человек.
— Я? Ну вот еще! Может, могу чуть побольше прочих людей, но это потому, что я любимец Хулму, его фаворит. Как и тебе, капитан, мне знаком страт. Я вечно опускаюсь в его глубины, где обитает Хулму, и он забавляется со мной. Иногда он делает мне полезные подарочки. Вот эти глаза он мне подарил, они в страте куда лучше видят.
— Хулму существует? — Внезапно Этой понял, что от Фаворита исходит незнакомый и отвратительный запах.
— А как же! Можешь не сомневаться. Еще он подарил мне искривитель времени, которым так легко устраивать хаос.
— Искривитель времени? Это ты им владеешь?
— Ага. Что, удивлен, капитан? — Фаворит замотал головой. — Сам я им мало пользуюсь. Я договорился с гегемонцами — только по доброте душевной, конечно. Когда они собираются совершить налет на Империю, я одалживаю им искривитель. А потом забираю обратно — так надежней. Один раз они попытались оставить его у себя — так они до сих пор не могут понять, как он вернулся ко мне! — Фаворит хохотнул.
— Искривитель только один?
— Только один. Этого хватает.
— А почему они сами себе второй не сделают?
— Не могут. Думаю, они в нем пытались разобраться. Но людям никогда не создать устройство, подобное искривителю времени. Только у Хулму хватает на это мудрости.
— Но зачем? Зачем вы хотите уничтожить Империю?
— А что тут такого? Это все входит в Заговор и Контрзаговор Хулму. Он ведь Сценарист? Он проецирует нас в бытие! — Хихиканье Фаворита достигло истерической силы. — Как тебе эта аудиенция?
В присутствии этой твари у Этона было такое чувство, будто он вымазался в грязи. Да нет, не может кредо травматиков быть правдой в буквальном смысле! Да если сравнить истерику этого хихикающего монстра с благообразием и спокойной рассудительностью Церкви…
Казалось, что Фаворит читает его мысли.
— Да нет, культ Хулму очень древний. Даже чуть старше Церкви. Уж я-то знаю, ведь это я его создал. До того, как стать Фаворитом Хулму, я был Абсолом Хумбартом! Но эти глупцы, Святой Хеватар и Дуайт Рильке, отвергли Хулму, подлинного творца. И основали свою дурацкую Церковь.
Ухмыляющийся Фаворит приближался мелкими шажками. Этон был твердо намерен уничтожить эту омерзительную тварь, если только получится. Он исторг из себя поток энергии, окатив семенящий к нему силуэт лучами и волнами. Фаворит захохотал, и его тело начало пульсировать, распространяя вокруг себя искрящуюся радугу. Он продолжал смеяться, будто это была игра. Комната наполнилась фантастическими световыми формами, но ни капитан, ни его противник никак не пострадали.
— Я был мудрее. Я отдал себя Хулму. И он дарит мне маленькие игрушки, а я помогаю ему добыть то, что ему нужно, — души, травмированные смертью!
Оба противника бросили тратить энергию на фейерверк. Внезапно в коридоре затопали сапоги. Императорские гвардейцы прочесывали здание.
— Пойдем, друг мой Этон! — зашипел Фаворит. — Пойдем же к Хулму!
С неожиданной ловкостью толстяк прыгнул вперед и обхватил Этона руками. Капитана обдало зловонным дыханием, и он не успел среагировать, как Фаворит переместился в страт, забрав Этона с собой.
Он оказался на удивление силен. Этон не мог вырваться из его объятий. И они полетели вниз, штопором и кувыркаясь, вниз, вниз, вниз. Четырехмерный экран ортогонального времени остался позади. Позади остались и верхние слои страта, , в которых потенциальное еще имело некоторое сходство с актуальным. Все ниже и ниже, в глубины, где потенциальность имела все меньше и меньше шансов стать актуальностью — то есть материализоваться в ортогональном мире, — и все меньше и меньше общих с ней форм. Давление нарастало со страшной скоростью. Этона тащило в темные шестимерные глубины, где таились во мраке, поджидая, безымянные создания. От них исходила угрюмая ненависть: потенциальные квазисущества чуяли, что Этон и Фаворит пришли из верхнего мира, и испытывали жгучую зависть.
В этом спуске не было времени, и Этон будто потерял волю к свободе. Потом начало ощущаться присутствие какого-то огромного и подавляющего разума.
Хулму!
Хулму не поддавался описанию. Шестимерная, не существующая форма, извивающаяся и корчащаяся во все стороны в диких конвульсиях. Он был владыкой этих глубин; все поклонялось ему.
В сознании Этона раздался голос, почти ощутимый на ощупь.
— Знай меня и покорись мне.
И в этот миг до Этона дошло — с уверенностью, которую он сам ни за что не смог бы объяснить, — о каком враге говорили ему Император и Святой Хеватар.
Врагом Империи была не Гегемония. И даже не секта травматиков «или Фаворит.
Это был Хулму.
Этон не мог бы определить то абсолютное зло, которым был Хулму. Он лишь видел, как в момент прозрения, что битва будет беспощадной и длиться она будет, пока кто-то из них не достигнет полной победы.
С обновленной силой Этон рванулся из мертвой хватки. Фаворит пытался его сдержать, но Этон вырвался и взмыл вверх, прочь от извивающихся щупальцев Хулму. Его пытались схватить другие силы, но Этон знал, что это не в их власти.
Вверх, вверх и вверх.
Глава 10
В конце подъема к царству материальности Этон был в полусознании и пришел в себя, только выйдя в ортогональный мир.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});