Читать интересную книгу Кот в мешке - Иоанна Хмелевская

Тогда каким образом оно опять оказалось в кошачьем мешке и его выиграла бы Алиция? – возразили мне.

Да, неувязочка получается. Путаница какая‑то. Один владелец, второй владелец… Все галдели, каждый высказывал свое мнение, но оно только усугубляло путаницу.

Утихомирила нас Мажена, потребовав, чтобы мы перестали молоть ерунду и вообще кричать, потому что, видите ли, она размышляет, а мы ей мешаем. Мы немного обиделись, но все же замолчали.

Мажена с Павлом решили взяться за дело серьезно и для начала составить подробный список всего, что происходило в этом доме за последнюю неделю. Главное, по порядку и без эмоций. Одни факты.

Итак, Падальский возил с собой журнал со статьей о пропавших сокровищах.

Таинственные лица начали копаться в доме Алиции. Постепенно выяснилось, что, кроме Падлы, в этом принимали участие Памела, Прохиндей и Зенончик. Их всех интересовали кошачьи мешки, а задачу в значительной степени облегчал всем рев бачка.

Памела и Прохиндей сошли с арены действий по уважительным причинам.

О последнем мешке Падле донес Зенончик.

Кошки вступили в бой и спасли ценности.

Ну, что ж, пока все логично.

Но вот возникают вопросы, и тут уж никак нельзя соблюсти хронологию. По крайней мере, стоит закрепить все эти вопросы на бумаге.

Откуда Падальский знал, где следует искать пропавшую коллекцию?

Обнаруженная нами коллекция сохранилась в целости или ее часть исчезла во мраке веков?

Искал ли Падла именно золотой зверинец или вообще все из упомянутой выше статьи? Может, надеялся наткнуться на алмазы королевы Виктории или нагрудник королевы Клементины? Или другие драгоценности, принадлежавшие когда‑то монархам?

Кто потерял в поезде золотой зверинец?

Кто убил Памелу и почему?

Кто столкнул с лестницы Прохиндея или он все‑таки слетел самостоятельно?

Что связывало Зенончика с Падлой и с каких пор?

У Алиции они ни разу не встретились, относились к людям разного поколения, в Польше проживали в разных городах, работали в разных областях. Зенончик занимался обслуживанием компьютеров, Падальский был архитектором. Могли, конечно, поменять профессию или столкнуться друг с другом именно на профессиональной почве. Может, Падла с помощью Зенончика искал свои сокровища по Интернету. Из нас никто не слышал о хобби Падлы, может, он занимался поисками сокровищ с детства, начиная с Янтарной комнаты?

Откуда он, холера, знал, что Алиция не сразу распаковывает свои кошачьи мешки? Какова во всем этом роль Аниты?

***

Записать‑то вопросы мы записали, но это не помогло нам найти ответы. Все они (я говорю об ответах) были или негативными, или вообще неправдоподобными, хотя мы старались как могли. А потому, полагала я, что уж слишком мало было у нас информации.

– Просила ведь внимательно прочесть всю статью и подробно нам рассказать! – упрекала я коллег. – Глядишь, какая‑нибудь малость и натолкнула бы на конкретный вывод. Может, там назывались фамилии последних владельцев, может, упоминались полицейские расследования, может, высказывались мнения каких‑нибудь очевидцев или вообще людей, причастных к утраченным сокровищам.

Естественно, Алиция отмела от себя все мои упреки.

– А кто сказал, что Падла руководствовался лишь одной этой статьей? – тут же напустилась она на меня. – Может, он раньше другое что читал или слышал?

– Биографию Бенвенуто Челлини, – подсказала Мажена. Тоже чувствовала за собой вину.

Бенвенуто Челлини написал автобиографию, – поправила я ее, злясь на себя, что сама не проявила больше энергии в поисках источников. – Вернее, надиктовал. Я ее не читала и простить себе этого не могу. Хотя в «Автобиографии» мастер мог и не упомянуть о Ноевом ковчеге, не придавая большого значения этой своей работе. А мог и упомянуть, и мы бы узнали, например, что он ее не закончил. А вот что стало с ней дальше, этого автор не мог знать. И тут я почему‑то опять нехорошо думаю о Диане де Пуатье, хотя мои инсинуации ничего рационального в наши изыскания не вносят.

– Что‑то такое вспоминается, – проговорила вдруг Беата, напряженно вглядываясь в угловой шкафчик Алиции, где хранились красивые бокалы и бутылки со спиртным. – Вот засело в голове… Засело и настырно попискивает. Кажется, где‑то я что‑то такое читала…

Мы все заинтересованно уставились на Беату. Алиция проследила за ее взглядом, открыла нижнюю дверцу шкафчика и извлекла бутылку коньяка, потом еще раз сходила за бокалами. И все это делала автоматически, с надеждой поглядывая на молодую женщину.

Отведя взгляд от шкафчика и узрев на столе алкоголь, Беата смутилась и, послюнив палец, сделала попытку стереть пятно на столе от горящей сигареты.

– Оставь его в покое, уже терли, не отмывается, – остановила ее хозяйка. – А мне даже и ругать некого, потому как я сама и прижгла стол. Глупо отчитывать себя, правда?

Я немедленно подхватила:

– И еще глупо надавать самой себе по морде или плюнуть себе же в лицо, потом придется ходить по квартире и протирать зеркала.

– Да, должно быть, трудно, – вздохнула Беата. – Надо же, не могу вспомнить. А ведь точно читала, или на английском, или итальянском, итальянский я тоже знаю. Может, я выгляжу дура дурой, но много училась и всю жизнь работала…

– И вовсе ты не выглядишь дурой! – не сдержавшись, пылко возразил Павел.

– Что‑то читала о потерявшихся вещах, что‑то о внезапно обнаруженных, – продолжала Беата медленно, как бы вспоминая вслух. – Вот маячит в голове, и рядом – золотые фигурки, и Бенвенуто вспоминается почему‑то… О том, что обнаружилось нечто невероятной ценности, провели экспертизы, устроили ряд научных дискуссий. Не так уж и давно это все происходило, незадолго до войны, правда позабыла какой. А потом я… несколько лет назад снова что‑то читала об этом. Нет, никак не вспомню, но точно о наших сокровищах.

– И это могло попасться на глаза Падальскому, – подхватила Мажена. – Там вполне могли быть всякие подробности. Тебе ни к чему, а вот ему пригодились.

Алиция не замедлила поинтересоваться, не означает ли это, что теперь они должны засесть за чтение и прочитать всю прессу за последние пятьдесят лет. И еще поискать в Интернете, там о таких вещах наверняка найдется что‑нибудь подходящее.

Я тут же решительно и бесповоротно заявила, что в Интернете не участвую. Если Интернет – то без меня, не хочу портить себе оставшиеся дни жизни. И разрешите напомнить вам, что двое из уцелевших членов шайки – Падла и Зенончик – еще живы, а из двух зол я лучше займусь тем, что стану прижигать им пятки, хотя и брезгую таким занятием. А что, в Дании можно найти человека для такой работы, Алиция? Несомненно трудной.

– Жива и Анита, – напомнил нам Павел. – И если не ошибаюсь, сегодня обещала явиться с какой‑то сенсационной информацией. Так что давайте пятки пока отложим, подождем ее…

***

Анита приехала, когда Беата уже принялась убирать со стола после нашего не то обеда, не то ужина. Пришлось устроить такой перекус, поскольку Алиция уперлась, что натощак она вообще не в состоянии думать. Вопреки опасениям, Зенончик не появился во время еды и тем заставил нас пребывать в напряжении. Он мог вообще не прийти сегодня, а мог и появиться в самый разгар обсуждения наших тайн и секретов.

Анита очень удивилась, когда Мажена демонстративно, у нее на глазах, тщательно заперла входную дверь на два оборота ключа.

Оглядевшись, гостья со сдержанным юмором предположила:

– Я бы могла подумать, что вы намерены отныне держать меня взаперти, если бы не полная свобода – мне отсюда отлично видны распахнутые настежь стеклянные двери в сад. Правда, там сидят начеку дикие звери… Я могу чувствовать себя свободной?

– Можешь, – рассеянно разрешила хозяйка, торопясь нарезать для кошек вынутую из микроволновки рыбу.

– Никто не намерен держать тебя взаперти, – пояснила Мажена. – Запираемся мы от непрошеных гостей, которые имеют дурную привычку приходить не вовремя. Просто закрыть дверь? Могут войти и не постучавшись, а дверь прикрыть за собой тихонечко, мы же, как тебе известно, намерены сегодня обсуждать наши тайны. А двери на террасу тоже закроем, не беспокойся. Вот только хозяйка накормит свою живность.

Анита оживилась ну прямо вулканически.

– Правда? За этим я и пришла. Вы и в самом деле выдадите мне хоть какую‑то из своих тайн? Я уже с порога увидела – что‑то произошло. Наверняка вы совершили величайшее открытие, я всей шкурой ощущаю, что комната просто набита эмоциями.

Алиция? – полувопросительно обратилась я к хозяйке, хотя предварительная договоренность нами была уже достигнута. Вопрос с отношением к Аните был, в сущности, решен.

Обе с Алицией мы не выносили лжи и притворства, причем Алиция была в этом отношении еще непримиримее меня. Для нее не существовало никаких смягчающих обстоятельств, когда можно было бы слегка приврать или немного исказить правду. Нет! Или все – или ничего. Меня же всегда подводило мое доброе сердце. Нужно оно мне, как собаке пятая нога… Анита мне, в принципе, нравилась, я относилась с пониманием к ее, так называемой, тонкой дипломатии, когда она допускала и намеки, и отклонения от истины и даже уклончиво давала понять о наличии того, чего на самом деле и не было. Осуждая явно ненужную ложь, я допускала в исполнении Аниты недоговоренность и полуправду, зная, что в душе она человек нелживый. Опять же многолетняя журналистская практика не могла не сказаться на ее способе общения, даже с друзьями.