Он выдержал паузу.
Тревога в нашем кругу нарастала. Я вдруг поняла, что ни за что не смогу защитить всех. Моих способностей едва хватит на половину круга. Ещё и Мадина тянет силы на себя! Я разозлилась. Ни один ритуал из кожаной тетради не шёл на ум, они все перемешались между собой.
— Вам достаточно будет поклясться, что вы больше не будете осквернять себя связью с оборотнями, — приторно улыбнулся Эрлен. — Принесите клятвы, а мы поможем уничтожить метки тем, у кого они есть. Хотите жить? Откажитесь от своей связи!
Голос Эрлена загремел и эхом заметался по арене.
Круг дрогнул. Я чувствовала чужие эмоции как свои — страх, смятение, надежда, несогласие, презрение… и ненависть. Мадина горела ею всё сильнее. Из круга вышла незнакомая девушка, и он разомкнулся.
Тимея отпустила обе руки.
— Идите, если хотите! Сейчас! — сказала она металлическим голосом и обвела нас гневным взором.
От круга отделились ещё три девушки. Остальные сомкнули ряды. Теперь страха стало меньше, я ощутила злой азарт.
— Что ж, похвально, — посмотрел Эрлен на тех, кто отошёл от круга. — Клятвы вы сможете принести позже. Пока сядьте рядом с остальными ведьмами, — он перевёл полный презрения взгляд на наш круг. — А что же до вас… Неужели желание быть псовой шлюхой сильнее здравого смысла и инстинкта самосохранения?
Он обаятельно улыбнулся. Даже взгляд потеплел. Не знай я его, купилась бы на эту игру. Такая потеря для МХАТа!
— Ведьмы имеют право быть с теми, с кем хотят! — гневно выкрикнула Мадина.
— Откажитесь от порочащей связи, и я сохраню вам жизнь, — процедил Эрлен.
— Мы не откажемся от тех, кого любим! — воскликнула я.
— Где Давид, когда он так нужен? — тихо прошипела Тимея.
Наш круг снова сомкнулся.
— Неужели эти блохастые кобели того стоят? — картинно поджал губы Эрлен. — Ладно, тогда не будем терять времени. Вы приговорены к смерти, — скучающим тоном подвёл он итог.
Я попыталась поднять отражающий щит. Растянула ауру на всех, но серебристая плёнка едва угадывалась в пространстве. Нас было слишком много, чтобы защищаться, и слишком мало, чтобы атаковать! Первый удар отпружинил от нас и смёл ближайших ведьмаков. Здание дрогнуло. Первый круг распался, ведьмы вскочили с мест, возникла суета, распался второй круг, вспыхнула защитная оболочка над ведьмами.
Словно два мыльных пузыря внутри трёх неровных колец — тусклый и сияющий.
В нашем круге звенит сила. Её отовсюду жадно тянет Мадина. Хватает! Я ставлю защиту за мгновение до второй атаки. Удар отпружинивает от защиты и рассеивается по арене. Вздох — и Мадина снова тащит, впитывает чужое колдовство. Пространство ревёт. Пол ходит ходуном.
— Не защищайся, а бей! — её голос звенит в ушах.
Торжествующий оскал Эрлена. Радостный гул в зале. Сотни лиц передо мной.
Нет, я не смогу их убить… Не хватит зла. Ритуалы пляшут в голове. Не хватит знаний. Наш круг не выстоит. Не хватит силы.
Тимея принимает контроль на себя, но его перехватывает Мадина. Поднимает руку и прокусывает своё предплечье. Тянет из нас все силы до дна. На пол тонкой струйкой капает кровь. Ведьмаки бьют в третий раз. Удар сносит с ног. Круг трещит. Дрожит пол. Встаёт на колени Мадина. Тянет силы из ведьмаков. Первый круг, второй, третий — она вливает всю эту мощь в капли на полу и те образуют затейливый узор.
Мадина встаёт в полный рост.
— Мне плевать на ваши законы, ублюдки! — её голос гремит по арене.
Алым вихрем взмывает в воздух её ворожба. Отбрасывает и мнёт первый круг. Мадина втягивает в себя отдачу и кидает её следом. Рдяная волна бьёт во второй круг — и сминает его, перемалывает, уничтожает. Крики разрывают уши.
Мадина осушает нас до конца. Роняет на пол голову Эльвира, теряет сознание Тимея, опадает безвольно ведьма рядом с ней. Браслет ошпаривает моё запястье огнём. Я вычерпываю из него все силы и отдаю Мадине. В глазах темнеет. Пол дрожит. Воздух звенит.
Стонут живые. Молчат мёртвые.
Старшие ведьмы сползают на пол, но щит держат.
Мадина роняет на ведьмаков алую лавину, а затем выпивает всю силу, до которой может дотянуться. На её лице и волосах сверкают искры. Она разрывает круг и делает шаг вперёд. Вбирает в себя мощь третьего круга ведьмаков и хлещет по нему его же силой. Вминает третий круг в четвёртый и рвёт оба. Поднимает руки и принимает на себя ответный удар. Хватает воздух ртом, вдыхает чужое колдовство и кидает его обратно — в бой. Душит силой, перемалывает кости, расплёскивает смерть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я — тринадцатая дочь, и я сама себе закон! — кричит Мадина. — Ведьмы сами будут выбирать, как им жить!
Пространство вскипает и стонет от неистовой силы.
Голос Мадины грохочет над нами.
И всё стихает.
Ни звука.
…
Время замерло.
Порядок поменялся.
Исполнилось предсказание.
Мадина — тринадцатая дочь — поднялась одна против сотен ведьмаков и лишила их мощи. Лишила их жизней. Сделала то, что не смогла сделать я. Из моих глаз хлынули слёзы.
С треском обрушились ворота. Взорвалась стена, и в зал вломились оборотни. Рассредоточились. Кинулись к нам. Давид прижал к себе Тимею и огромной ручищей нащупал пульс на её тонкой шее. Передо мной возникло лицо Артура. Он что-то спросил, но я не поняла ни слова. В голове звенело. Сил хватало только на слезы. Я даже обнять его не смогла.
Он поднял меня на руки и прижал к себе. Я смотрела, как встали и отряхнулись родовитые ведьмы. Как Игорь добил Эрлена. Как улыбнулась этому Мадина.
— Давайте, я посмотрю, — Надежда тронула Тимею за запястье, и спустя пару секунд та открыла глаза.
Завьялова склонилась над Эльвирой. Ко мне подошла Юнона. Поцокала языком и улыбнулась.
— Ничего, дар вернётся. Не сразу, конечно. Браслет лучше напоить кровью, тогда он сам даст сил. Всё будет хорошо.
— Сука… — шёпот вышел совсем слабым.
Она усмехнулась.
— Дети всегда расплачиваются за ошибки своих родителей, Лейла. Так уж повелось. Ты думаешь, что поступаешь правильно, а потом оказывается, что нет. И за твою ошибку платят твои дети. Снова и снова. За твою спесь, за твоё бессилие, за твою глупость они заплатят втридорога. Нет ничего тяжелее материнства, дочка. Когда-нибудь ты поймёшь. И не дуй губы, никто не дал бы вам тут погибнуть. Просто к чему вмешиваться и перечить судьбе, когда всё и так идёт по плану?
Она обернулась к Виденеевой и махнула ей, а затем снова посмотрела на Артура.
— Артур, прошу вас остаться. Мы объявили срочный сбор. Он будет касаться всех.
Когда Юнона отошла, я подняла глаза на моего оборотня. Злого, покрытого пылью и заживающими ссадинами.
— Вы тоже не вмешивались по этой причине?
— Никогда не смей обо мне так думать! — рыкнул он и посмотрел с болью. — Мы не могли пробиться сквозь защиту. Эти уроды хорошо всё просчитали и подпитывали её изнутри. Пока они держали круги, мы прорывались с трудом. Защитных барьеров было четыре. Мне не следовало тебя отпускать, — он прижал меня к себе дрожащими руками.
— А как же ваши операции?
— Уже ведутся. Зачистки начались сразу, как только мы поняли, что они делают. Мы напали одновременно во всех странах и на все дома ведьмаков, что были у нас под наблюдением. Они трансляцию вели, Лейла. Когда они объяснили суть нового закона и вы отказались нас предавать, мы начали штурм. Поняли, чем должно кончиться дело. Но не смогли войти сразу! — он отчаянно сжал кулаки, и мне стало стыдно.
Я обняла его в ответ и посмотрела на зияющие в стенах дыры. В одной торчала половина капота. Машину Артура узнала только по цвету и номерному знаку. Сжалась у любимого оборотня на руках и разревелась. Он понёс меня прочь из раскуроченного помещения.
— И что теперь будет?
— Ничего. Ведьмы воевать с нами не станут, незачем. Ведьмаков осталось слишком мало. Ничего не будет, Лейла, — он занёс меня в просторный кабинет и усадил на стол. — Как ты это сделала? Как ты с ними справилась? — любимый погладил меня по мокрой щеке и нежно сжал в объятии.