– В те дни нас согревала одна мысль: мы не хотели работать всю жизнь по найму и собирались обзавестись собственным самолетом и создать компанию "Китсон и Клей". Один самолет, два пилота и бокал шотландского виски для каждого, кто пережил взлет, – теперь эти воспоминания вызывали у меня ироническую ухмылку. – Тогда это была не такая уж и плохая идея. Можно было начать дело всего с одного самолета; ведь большая часть выручки всегда оседала в карманах хозяев.
– Ну, вот, после того, как мы уже три месяца перевозили беженцев, нам предложили купить самолет. Это была потрепанная, старая "Дакота", на которую никто больше не позарился, но именно поэтому мы и смогли ее себе позволить, как смогли подлатали и основали собственное дело.
– Все было прекрасно и на борту нашего самолета было написано "Китсон – Клей". Это мало что значило, и нам снова пришлось заняться перевозкой беженцев, но уже на собственном самолете. Затем, где-то в начале 1948 года индийское правительство стало наводить порядок в некоторых княжествах. Хайдарабад, Тангабхадра и еще в некоторых, где основу населения составляли индусы, а правители и придворные – мусульмане.
В горле у меня пересохло и еще один глоток виски был просто необходим, а Ширли к своему даже не притронулась и внимательно следила за моим рассказом.
– Теперь мне кажется, все дело было в том, что князьки и набобы приложили свою руку к тому, чтобы с первых дней раздела превратить страну в ад. Конечно, теперь можно говорить что угодно. Большинство из них проживали там не одно поколение, и им нелегко было бросать родные места. Так что в одно прекрасное утро они проснулись и увидели ревущую толпу у ворот своего дворца, да еще подразделения индийской армии, посланные ей на подкрепление. Вот тогда-то и потребовался воздушный транспорт, – тут я перевел дух и собрался с мыслями. – А на следующее утро на летное поле пришел один тип и договорился с компанией "Китсон-Клей" о транспортировке некоторого груза (закупленного для местного набоба) в одно небольшое княжество. Правда это была не Тангабхадра.
– И этим грузом было оружие, – тихо сказала Ширли.
– Именно так оно и было.
– Вы и тогда знали об этом?
– Еще бы, все это было написано на ящиках.
Она машинально кивнула, а я продолжил свой рассказ.
– До пункта назначения, если мне не изменяет память, было около пятисот миль, и мы должны были приземляться на крошечную взлетно-посадочную полосу прямо за дворцом набоба. На дозаправку рассчитывать не приходилось, так что хвостовая часть нашей "Дакоты" была забита пятигаллонными канистрами с бензином.
До этого случая нам не приходилось бывать в этих местах, а полоса не была отмечена ни на одной карте, так что нам пришлось немало поплутать, прежде чем ее обнаружили. Точнее говоря, мы так и не нашли эту чертову полосу. Мы осторожно прочесали всю округу, стараясь не напороться на индийскую военную часть, так сказать, осадные силы. Нельзя сказать, чтобы нам случилось напороться на них, мы просто пролетели вдоль их позиций на высоте пятнадцати сотен футов. Кто-то дал нам вслед очередь трассирующими пулями и изрешетил наш хвост, – воспоминание об этом эпизоде разбередило старые душевные раны, и я снова приложился к своему бокалу с виски. – Десять лет я жил с этой памятью, и теперь все это стало историей. Просто набор слов. А тогда, распахнув дверь кабины самолета, я ужаснулся открывшейся картине: первые языки пламени уже лизали сваленные в груду канистры с горючим, потом схватился за огнетушитель и замер от мысли, что это всего лишь жалкая попытка погасить двести пылающих галлонов авиационного бензина. Поэтому я вернулся в кабину и завопил, что нужно срочно садиться.
По старой привычке военно-транспортных пилотов мы не брали с собой парашютов. Может показаться странным, но я до сих пор летаю без них.
Потом я постарался закрепить ремень на кресле, а Кен уже бросил машину в сорока пяти градусное пике и бросал ее из стороны в сторону, пытаясь сохранить от пламени хвостовое оперение. И в то же время мы оба ждали резкого удара, который означал бы, что с этого момента у компании "Китсон-Клей" осталось только половина самолета. Пятнадцать сотен футов это совсем немного, но в тот день они тянулись бесконечно.
Кен все сделал великолепно, даже сумел повернуть в поисках сносной площадки для приземления. Он выжал из "Дакоты" все, что можно и даже больше того, ведь в последнюю минуту огонь уничтожил тяги рулей высоты, а Китсон на одних триммерах задрал ее нос, и мы шлепнулись в жидкую грязь затопленного рисового поля. Во все стороны полетели брызги, как при спуске на воду линкора. При этом у самолета отвалился хвост, но в первый момент мы этого не заметили и, поднимая тучи брызг, как торпедный катер пронеслись по этому полю.
В первые же мгновенья наступившей тишины через боковое стекло кабины мы увидели в пятидесяти ярдах от себя хвост нашего самолета и поняли, что остались живы.
Но следующая мысль была далеко не радостной: мы вспомнили про характер нашего груза. Из этого оружия должны были стрелять по тем же самым личностям, что несколько минут назад выпустили несколько очередей по нашей машине, а теперь трусили к нам через все поле.
Большинство этих типов жаждало расстрелять нас немедленно и даже не хотело воспользоваться преимуществами ближайшей стенки. Но тут одному из офицеров пришла блестящая идея, ведь ему в руки попал готовый материал для показательного суда. Дело запахло международным инцидентом.
– Что ты хотел этим сказать?
– Агенты британского империализма занимаются контрабандой оружия для князей-пособников мусульманского империализма. Великолепный заголовок для первых страниц американской прессы. Неужели ты не замечала, как чувствительны твои собратья по поводу индийско-британских отношений? Хотя пожалуй нет, это было довольно давно., и тогда тебе было еще не до политики.
– Мне уже двадцать восемь лет, а как раз в те годы мой отец был в Нью-Джерси редактором газеты, – упрямо возразила она.
– Хорошо, – кивнул я. – Тогда нас отправили в Дели, им захотелось выжать из этого случая все, что только можно. Началась торговля с британским правительством: или суд, широкая огласка и смертельный приговор в финале, или же Британия повлияет на Пакистан и прикроет воздушное сообщение с княжеством. Британским политикам эта деятельность и самим не нравилась, но они ушли из Индии, а значит им хотелось оставаться в стороне. Наша парочка тоже особо радужный чувств у них не вызывала, но в конце-концов они пришли к соглашению: никакого суда не будет, а наше правительство окажет давление на Пакистан и других британских пилотов. А уж позже с нами разобрались свои и уже без всякой шумихи.