Но едва Фостер повернулся, чтобы выполнить его просьбу, старик поднял руку и сказал:
— Том, вы о нем заботитесь?
— Что-что? — не понял Фостер. — Ну да, я и моя хозяйка, мы заботились о нем пятнадцать лет. За пятнадцать лег можно привыкнуть к чему угодно, даже к тому, что становится не лучше, а только хуже. А к людям — даже таким уродам, как этот парень, — всегда притерпишься и полюбишь даже, дай только время.
Услышав его слова, Джеймисон кивнул.
— В таком случае заботьтесь о нем лучше.
И он не стал больше задерживать Фостера.
Энн увидела, как мистер Фостер выносит из комнаты Джеффа мокрые, в розовых разводах полотенца. Лишь после этого ей разрешили зайти к ее другу. Девочка тотчас бросилась к постели больного.
Когда она вошла, старый доктор уже укладывал медицинские принадлежности в сумку. Больной лежал под чистой, белой простыней, которая была натянута ему под самое горло. Шея парня была обмотана бинтом, чтобы удерживать повязку под левым ухом, правая рука лежала поверх одеяла. Предплечье, там, где Джефф буквально соскреб себе кожу, также было перебинтовано, и лишь в одном месте наружу просочилось немного крови.
— Что с ним? — спросила с порога Энн. Бледная от страха, она поднесла руку к губам и смотрела на Джеймисона широко открытыми глазами. Доктору она показалась бледнее обычного. — Что это такое?
— Кожное заболевание, — ответил тот. — Возможно, от вшей или чесоточного клеща. Думаю, я хорошо его обработал. Так что причин для волнения нет. Зуд наверняка доставлял ему жуткий дискомфорт, а так ничего смертельного. Вот увидишь, Джефф скоро поправится.
Но тут заговорил Том Фостер:
— Я теперь в долгу перед вами, мистер Джеймисон, сэр. Если вам что-то понадобится, спрашивайте, не стесняйтесь. Не в моих привычках забывать тех, кто сделал мне добро. Такого за мной отродясь не водилось.
— Что ж, Том, — согласился Джеймисон. — Возможно, я как-нибудь наведаюсь к вам за рыбкой. Думаю, это будет посильная для вас плата за мои скромные услуги. А пока нам нужно поговорить о других вещах. — С этими словами он обернулся к Энн: — Не станешь возражать, милая, если я попрошу тебя подождать меня в машине?
Энн сидела у постели больного, держа Джеффа за руку. Они смотрели друг на друга, и Джеймисон отметил про себя, что у обоих есть нечто общее, а именно удивительные темно-зеленые глаза. Однако сходство ограничивалось только цветом. Нет, конечно, если присмотреться, то у Энн глаза тоже были слегка навыкате, но у парня…
Хотя огромные глаза Джеффа казались сейчас даже больше обычного, старый врач был вынужден признать, что это самая человеческая черта во всем его внешнем облике.
Парень высвободил руку. Его короткие пальцы зашевелились — быстро, можно даже сказать, осмысленно, словно он подавал ей какие-то знаки, которые Энн тут же поняла и принялась отвечать ему тем же самым образом. Этот «разговор» длился считанные мгновения. Затем Джефф перевел водянистый взгляд на Джеймисона и скривил лицо в гримасе, которая, по всей видимости, была призвана означать улыбку.
— Он просит, чтобы я поблагодарила вас от его имени. Спасибо, — сказала Энн.
С этими словами она поднялась и вышла из комнаты, а затем из дома…
Как только они остались наедине, Джеймисон заговорил с Фостером полушепотом:
— Знаете, что я соскреб с вашего парня?
— Откуда мне знать? — удивился Фостер. — Это вы лекарь, а не я.
— Вот как? — произнес старик. — А ведь вы рыбак. И при этом утверждаете, что отродясь не видели ничего подобного. Что ж, тогда я вам скажу: это были рыбьи вши, Том. Небольшие ракообразные, которые паразитируют на рыбах. Так вам приходилось их видеть, Мистер Рыболов?
Фостер отвернулся, а затем нехотя кивнул:
— Видел, как не видеть. Обычно их полным-полно на камбале и любой другой придонной рыбе. Но чтобы на человеке? Чтобы они облюбовали человеческое тело? — Он покачал головой. — Да я глазам собственным не мог поверить, вот и все.
— Что ж, теперь, надеюсь, вы им верите, — ответил Джеймисон. — И подцепить он их мог, лишь подолгу находясь в морской воде. Они проникли ему под кожу — прежде всего в тех местах, где она шелушится, — и сосали его кровь, как блохи сосут кровь шелудивого пса. Судя по глубине проникновения, они у него уже давно.
— Вот оно как? То есть вы намекаете, что я не забочусь о парне? Я правильно понял? — Было видно, что Том рассердился, причем не на шутку, — Я, кажется, объяснил вам, почему не сразу заметил. Это вы лучше объясните мне, почему, если парень подцепил заразу уже давно, расхворался он только сейчас?
Доктор кивнул:
— Думаю, мне не сложно ответить на этот вопрос, Том. Это потому, что кожа его высохла. А поскольку рыбьим вшам нужна влага, они начали зарываться глубже под кожу, ближе к кровеносным сосудам. Естественно, парня стал одолевать нестерпимый зуд. Когда же он стал чесаться, то состояние его лишь ухудшилось. Вот что у вас здесь произошло. А теперь, Том, скажите мне: когда вы в последний раз выходили в море? Готов поспорить на что угодно, что давно!
— Ага! — вскричал Фостер. Глаза его хищно сузились. — С вами все понятно, мистер Джеймисон. Наслушались местных сплетен. И что же эти болтливые деревенские кумушки наболтали вам? Что Том Фостер заставляет бедного идиота плавать для него в море? Чтобы тот загонял ему в сети рыбу? Ха! — Он покачал головой. — Все это враки, сэр, скажу я вам. Парень плавает, потому что ему это нравится, потому что ему хочется плавать — причем в любую погоду. Так что за ним нужен глаз да глаз. Представляю, какие сказки вам тут про меня рассказывали! Но раз уж вы спрашиваете, отвечу. Знает ли этот парень, в каких местах водится лучшая рыба? Еще как знает, иначе откуда у меня всегда самый лучший улов! Всегда! Чего еще вам интересно?
— Ничего, Том, — негромко ответил Джеймисон. — Зато вы в состоянии кое-что сделать для парня. Если ему хочется плавать, пусть плавает — главное, чтобы в деревне об этом не знали. И если он вновь подцепит эту заразу… вы видели, что я делал, и теперь сумеете помочь ему сами. Но чтобы вы ни делали с ним, не позволяйте его коже высыхать. Мне кажется, она постоянно нуждается в соленой морской воде…
Град прекратился, и Энн, спрятавшись от ветра за домом, поджидала доктора снаружи. А поскольку дверь была приоткрыта, до нее донеслись обрывки разговора между врачом и Фостером. Она ничего не сказала, пока они с Джеймисоном не сели в машину. Лишь тогда она поинтересовалась:
— У него были рыбьи вши?
Вопрос это прозвучал спокойно; в нем не слышалось ни удивления, ни ужаса.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});