Я пришла к морю чуть раньше, чем Хлодвиге: оценить обстановку следовало в одиночестве.
К счастью, этой ночью море было спокойным. Лишь лёгкая рябь пробегала по тёмной зеркальной поверхности. Я села на крупный камень, и, подобрав парочку камней поменьше, принялась бездумно крутить их в руках. С какими спецэффектами лучше разрушить башню?
— Я опоздал, прости. — Хлодвиге улёгся на камни у моих ног, аккуратно стянул правую туфлю, провёл пальцами по щиколотке. — Есть ли у нас ещё немного времени, моя повелительница? Я понимаю, что не заслужил сегодня права касаться даже ваших прекрасных ножек, но, быть может, я могу исправиться?
— К ножкам можешь прикоснуться. А вот право на всё остальное ещё придётся заслужить. — Я проследила за тем, как Хлодвиге встаёт передо мной на колени, и закрыла глаза. Смотреть не хотелось — только чувствовать.
Чуткие пальцы скользили по щиколоткам, губы нежно касались ступней… Точно так же, как когда-то это делал Балдассаро.
Всё удовольствие пропало. Я лениво двинула ногой пнув мужчину в грудь, и не ожидавший этого Хлодвиге потерял равновесие, покачнулся и упал. Глядя на то, как он лежит на боку, силясь сообразить, что произошло, я внезапно чётко поняла, чего хочу сейчас.
— На спину.
Уверенная в выполнении приказа, я принялась неторопливо разоблачаться. Раб вынудил меня вспомнить предателя, и будет наказан за это.
Гранталловая цепь вытянулась и перекочевала на запястья Хлодвиге, стягивая их за спиной; кольцо переползло на гениталии, заставляя их налиться кровью и затвердеть. Кажется, раб даже охнул от боли.
На доли секунды я вспомнила прошлый раз, умелые и явно добровольные ласки Хлодвиге, и засомневалась, не перегибаю ли я палку.
— Сейчас я собираюсь получить удовольствие с помощью твоего рта. Твоя задача — своевременно соображать, где должен быть твой язык. Расплата за ошибку — боль.
Я заняла удобное положение и принялась медленно двигаться, привыкая к новым ощущениям…
Спустя полчаса я валялась на песочке, лениво размышляя о том, почему раньше не делала ничего подобного. Гранталл вернулся на свои места, и мне было немного жаль Хлодвиге, проявившего чудеса послушания и умения чувствовать свою Богиню.
— Обнажись и встань поближе к морю. Так, чтобы Луны были примерно над тобой.
Фигура у Хлодвиге, конечно, не так близка к Давиду и Аполлону, как хотелось бы, но на фоне моря и спутников его силуэт выглядел очень и очень интересно.
— Повернись ко мне боком. Можешь доставить себе немного удовольствия, но не затягивай процесс надолго. Я хотела бы ещё поспать этой ночью.
Я наблюдала за тем, как движется рука раба, как его профиль чернеет на фоне неба и спутники висят над ним, словно нимб. Вот он замер и как-то быстро и несмело оглянулся на меня. Я медленно наклонила голову. Ещё пара резких движений, и сегодняшняя ночь доминирования закончилась. Пришла пора переходить к ночи огня.
— На сегодня достаточно. Одевайся, и будь готов к любым неожиданностям. Я начинаю рушить башню. Потом поможешь мне одеться.
Я вошла в море, улеглась так, чтобы вода касалась как можно большей части моей головы, и чуть не задохнулась от восторга. В первый раз я была слишком оглушена и напугана, чтобы в полной мере оценить то могущество, которое хранили океанские воды. Но теперь…На создание вокруг Башни нужной области понадобилась даже не мысль — отголосок желания.
Никогда ещё я не испытывала такого экстаза. Казалось, я могу уничтожить Террину и создать на её месте новую планету. Создать новых, идеальных существ, которые заселят этот мир. И зажечь над ними новые звёзды.
Или, что будет полезнее, сбить с орбиты эти чёртовы оранжевые спутники.
К счастью, эту мысль я додумывала уже на берегу. Хлодвиге, одним движением вытащивший меня из воды, сидел рядом и, кажется, озабоченно рассматривал моё лицо.
— Мне показалось, что пространство вокруг меня напряглось, как днём. Я решил, что это может быть как-то связано с тобой. Надеюсь, это не прервало твоё колдовство? Я очень внимательно смотрел на Башню, но ничего не увидел.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Нет. Всё хорошо. Скоро начнётся.
Я поёжилась, понимая, что ещё мгновение, и у Террины больше не было бы спутников, а у меня — мозгов.
Тем временем вокруг башни сгустилось золотистое сияние — моя магия начала действовать.
Сначала сияние набирало силу, становясь гуще плотнее — материальнее. Когда башня перестала быть видна, скрытая в коконе света, появился звук. Низкий, концентрированный, он отдавался в мостовой, домах и деревьях. Я сама чувствовала егокожей, костями, и даже кончиками волос.
Несколько долгих минут звук и сияние просто существовали, пробуждая город.
Когда во всех домах, которые были мне видны, загорелись огни, я приказала магии измениться.
Сияние сформировалось в гигантскую фигуру ангела, обнимающего башню. А звук стал голосом, монотонно повторяющим: «Посягнувшим нет прощения. Посягнувшие да будут наказаны».
Эту часть представления я не стала затягивать: уничтожить башню следовало до того, как к ней сбегутся люди.
Ангел воздел сияющие руки к небу, и в ответ к его ладоням протянулись тонкие огненные нити.
Голос в последний раз воскликнул: «Нет прощения».
Руки ангела тяжело опустились на крышу башни, и она начала ломаться, проваливаться вниз, увлекая за собой и стены. Я не слышала криков заключённых в Башни правды людей, но уверена — они были. Что ж, никто не просил Амэранту пытаться убить меня. И вчерашние наёмники вполне могли отказаться от заказа.
Но каждый из них сделал свой выбор.
— Идём. Я хочу издали понаблюдать за реакцией народа.
Узкие ступени, выкопанные прямо в песке и укреплённые магией, вывели нас к парку Власти — строго геометричному, засаженному невысокими кустарниками и травой, между которыми хаотично возвышались поистине гигантские деревья.
Парк был пока ещё пуст, если не считать нас с Хлодвиге, но в отдалении уже были слышны взволнованные голоса. Скоро венецианцы будут здесь, рассматривая с ужасом и благоговением остатки башни и огромное пламенное яйцо, выросшее на их месте.
— Стой. — Хлодвиге, которого, видимо, посетили схожие мысли, мягко взял меня за руку. — Давай понаблюдаем отсюда.
Не прошло и пяти минут, как на дальнем краю парка, перед Дворцом, начали появляться первые люди с факелами. Я позволила себе немного послушать их восхищённые и напуганные возгласы, и грустно вздохнула.
— Всё. Сейчас сюда соберётся половина Новой Венеции, и нас возле корабля видеть не должны. Утром соберу комиссию из выдающихся представителей Университас и Совета, пойдём исследовать. А ты переместись с утра в Чьямонту, организуй торжественное шествие представителей ящеров и шмелей в столицу. Пусть прибудут через неделю. Думаю, к этому моменту мы как раз успеем сломить последнее сопротивление. Если оно будет.
— Моя повелительница… — Хлодвиге встал на одно колено, прикоснулся губами к моему колену и, не задерживая поцелуй, сразу же встал. — Что делать после моего возвращения из Чьямонты?
— Идти к кораблю. Скорее всего, мы будем ещё там, и ты можешь пригодиться.
В спальню я вернулась так же, как и покинула её: через окно. Интересно, кто-нибудь увидел созданный мной морок ослепительно сияющего человеческого тела?
Утро началось с практически истеричного стука в дверь. Привыкай Света, так будет до тех пор, пока формально ты будешь оставаться догарессой, то есть, слугой венецианцев, а не их Богиней.
За дверью обнаружилась целая делегация: Виттория Градениге, Ромео Нуово с детьми и несколькими коллегами — это я поняла по нашивкам на их куртках, ещё несколько членов Большого Совета, имена которых я не запомнила. Возглавлял делегацию невысокий мужчина с поразительно умными и цепкими глазами, очень похожий на Лучианну. Ого. Ко мне пожаловал сам Возносящий Хвалы Солнцу.
— Догаресса, известно ли вам о том, что произошло вчера ночью?
— Что такого могло произойти ночью, что вы явились ко мне чуть ли не с рассветом, ещё и таким составом? — Я постаралась как можно лучше сыграть недоумение.