Я печально улыбнулась маме. У меня было такое чувство, что я навсегда с ней прощаюсь. С моей текущей мамой. Потому что сейчас мама открылась для меня с другой стороны. Я никогда ее судила и ни в чем не винила. Я любила ее такой, какая она есть. И также, как и она, я должна принять все изменения такими как они есть.
И я принимаю.
Глава 77
До самого вечера Декарт проспал в кровати со своим маленьким раненным котенком. Мужчина все время просыпался, боясь, что случайно во сне притянет ее худенькое тельце к себе и тем самым причинит боль, но и в то же время боялся, что Гая как обычно упадет с кровати, если ее не сжимать в объятьях.
Но все пробуждения были напрасны. Гая спокойно спала в одной позе, тихо посапывая в грудь Декарту.
После общего разговора Декарт чуть ли не взашей вытолкнул всех гостей. Он был настолько взвинчен и вымотан, что готов был, как и его маленький котенок, перегрызть всех одним махом. К счастью, Страм в очередной раз сгладил углы, и вызвал семейству Гаи такси до дому. Безусловно, Декарт испытывал чувство вины за свое поведение. Не стоит себя так вести, особенно с родными его котенка. Но что он мог с собой сделать?!
В прежние времена, Декарт обычно на полдня запирался в своей спальне и успокаивался в полном одиночестве. Сейчас же он не мыслил, как провести хотя бы одну минуту без его любимого котенка.
Гая наполняла его. С ней он действительно отдыхал. Ее мягкая искренность и покорность, согревали Декарта изнутри, а доверие и преданность каждый раз вызывали порыв обнять эту девочку и больше никогда не отпускать. Гая стала его личным солнышком, бесценным теплым комочком, который ловит каждое слово своего Хозяина и всегда не отрываясь смотрит ему в глаза. В глаза, которые так пугают невежд.
На мгновенье Декарт испытал даже невыносимую тоску от мысли, что судьба могла не свести его с этим прекрасным созданием.
Окутанный тревожными мыслями, Декарт все же легонько притянул девушку к себе, вдохнул аромат ее волос и поцеловал в макушку.
Внезапно раздался звонок его мобильного, и Гая зашевелилась во сне. Тогда Декарт поспешил встать и ответить на звонок, чтобы не будить своего раненного котенка.
– Да, – хрипло после сна ответил Декарт, когда вышел из своей спальни. – Кто это?
– Господин Декарт Эдер? – произнес на том конце связи мужчина уверенным властным голосом.
– Да, – просипел Декарт, но тут же прочистил горло. – Кто Вы?
– Мы не знакомы с Вами лично, – сообщил он. – Но мне очень хочется встретиться с Вами и поговорить.
– О чем? – устало выдохнул Эдер.
– Простите, это не телефонный разговор, – достаточно вежливо ответил тот. – Тема довольно деликатная, но мне кажется, Вы поймете меня.
– Хорошо, – Декарт вздохнул. Спать ему больше не хотелось. А Афина вот-вот должна была приехать, чтобы ухаживать за Гаей с завтрашнего дня. Она вполне может начать и сегодня. – Давайте встретимся где-нибудь.
– Господин Эдер, – говорил незнакомец протяжным тягучим голосом, – я знаю о Вашем характере. Я знаю, что Вы не любите куда-то выходить. Что Вам не доставляет удовольствие общаться с людьми. Поэтому позвольте мне подъехать прямо к Вам. В дом меня пускать не обязательно. Я готов общаться на комфортных для Вас условиях.
Декарт усмехнулся.
Этот субъект умел льстить и делал это весьма натурально. Не снисходительно, но и не принижая себя этим.
– Не беспокойтесь, – уверил мужчина Декарта, – я приеду один. И я не несу с собой угрозу для Вас и Ваших домочадцев.
Последнее слово мужчина выговорил с особым ударением. Он будто специально уточнил о своей осведомленности, что в доме Декарта живут дорогие ему люди. Но почему «домочадцев» – во множественном числе? Ведь у Декарта живет только Гая. Это простая оговорка? Но решительная интонация и то, как незнакомец тщательно подбирал слова в разговоре, ясно давали понять, что этот человек точно знает о чем говорит.
– Хорошо, – холодно согласился Декарт. – Приезжайте. Я предупрежу охрану.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Спасибо.
Даже в этом «спасибо» интонация была тщательно выстроена. Здесь была не столько благодарность, сколько уверенное прощание. Декарта даже заинтриговал этот разговор.
Однако усилить безопасность дома все-таки надо. Поэтому Декарт написал своей невидимой охране, чтобы этим вечером они глядели в оба.
А еще через пару минут в его гостиную вошла Афина с небольшой спортивной сумкой на плече. Она нерешительно застыла на месте, ожидая распоряжений Декарта, а у мужчины вдруг промелькнула мыль о каких именно домочадцах говорил тот человек. Но откуда тот незнакомец мог знать, что к нему приедет Афина? О Гае узнать можно было, но об Афине – нет.
Стоит ли ему беспокоиться о будущем разговоре?
– Хорошо, Афина, – задумчиво проговорил Декарт. – Твоя комната на втором этаже. В ней единственной открыта дверь, так что найдешь. Располагайся. Но у меня тут одно дело возникло. Поэтому побудь с Гаей, пока я здесь. Моя спальня – от лестницы направо, вторая дверь.
Афина робко кивнула и поспешила скрыться с глаз Декарта, а он отметил, что если сестра его любимого котенка будет такой же молчаливой и проворной, то, пожалуй, он сможет вынести ее в доме пару недель.
Глава 78
Декарт вышел из дома, чтобы встретить того самого незнакомца. Почему-то Эдер не испытывал к нему ни капли настороженности, хотя тот ясно дал понять, что владеет информацией, которую толком никто не знал.
В этот момент ворота открылись и за ними показался тот самый человек. Узнать, что это был именно он было несложно. От мужчины исходила такая же спокойная, но уверенная энергетика победителя, с какой он говорил по телефону.
Незнакомец был очень высокий, подтянутый, даже скорее поджарый, с удлиненным лицом, абсолютно черными волосами и глазами. Над губой к щеке у него тянулся едва заметный шрам. У незнакомца были длинные руки с большими ладонями и очень большой размер ног, что в массивных зимних ботинках выглядело еще приметнее. В целом мужчина имел некоторую схожесть с черным вороном, а его распахнутое пальто, развивающееся при ходьбе, еще больше делало его похожим на эту благородную птицу.
– Проходите, – позволил ему Декарт. – Поговорим в гостиной.
– Благодарю, господин Эдер, – ответил тот с едва уловимым непонятным акцентом, который по телефону совсем не улавливался. – Я ценю Ваше время и внимание. Поэтому постараюсь не причинить Вам беспокойства.
Двое мужчин прошли в гостиную и расположились на широком диване.
– Хотите что-нибудь выпить? – Декарт неумело попытался проявить гостеприимство, потому как незнакомец совсем не вызывал в нем неприязни.
Подкупило так же и то, что мужчина никак не отреагировал на внешность Декарта, словно они были знакомы тысячу лет. Декарт привык со всеми держать оборону, но этот человек был чем-то похож на Эдера. В нем угадывался дух одиночки. Уверенного одиночки, который также свысока относится к общественным нормам и принципам.
– Ничего не нужно, – сообщил мужчина. – Меня зовут Армин Никель. Я врач – хирург в той самой клинике, в которую Вы недавно приходили с двумя девушками.
Декарт невольно перевел взгляд на руки мужчины и заметил, что его ладони и пальцы слишком крупны для хирурга. Однако они были настолько чистые и светлые – гораздо светлее кожи лица, что сомнений в его врачебной практике не было. Когда руки долгое время находятся в медицинских перчатках, то их кожа всегда светлее, чем на любом другом участке тела.
– Я знаю, что Вы записали Вашу подопечную Афину к своему врачу, – продолжил тот. – Он специализируется на лазерных операциях, но я тщательно изучил все данные этой девочки и могу с уверенностью сказать, что лазерная операция для нее нежелательна. Ей больше подойдет тканесберегающая. Поэтому я советую Вам направить ее именно ко мне. Девушка еще совсем молоденькая, регенерация пройдет быстро, а пользы в такой операции гораздо больше.