с другого конца ангара.
— Нет! Дрова опять слетели!
— Откуда⁈ — в этот раз в голосе вместо раздражения проскользнули нотки паники.
— Хвала небу, только с системы наведения. Сейчас поставлю, откалибруем — и будет готово.
Через несколько минут руководитель инженерной группы все же добралась до Николь, и пока вторая сидела у мониторов, наблюдая за бегущими строчками, первая с задумчивым видом стояла напротив стальной машины, именуемой «Мантис» или же «Богомол».
— Хорош.
— Этот? — не отрываясь от экрана, спросила Николь. — Мне больше по душе Кентавр, вот он круто смотрится, — на одном из экранов возникло сообщение об ошибке. — Бляха, да что тебе надо⁈ — громко выругавшись, девушка схватила какой-то болт и швырнула в другой конец ангара. — Это не задняя левая конечность, это бластерная турель, тупая ты железяка!
Глядя на свою подопечную, женщина усмехнулась.
— Вижу, не получается.
— Да я щас!.. — Николь подняла клавиатуру и замахнулась, словно хотела ударить ей, но, естественно, делать этого не стала, аккуратно вернув предмет на место. — Разберусь.
— Ты не торопись… Не торопись.
— Суббота сегодня! Дуэли! Скоро все пойдут друг другу морды бить, а у нее турелька не работает. Сама знаешь, как эта чучундра реагирует, когда что-то идет не так.
— К ней уже несколько недель никто не подходит, и сама она вроде никого не трогает. Так что расслабься.
— Расслабишься тут… Слушай, Мэри, ты вроде давно уже у Кроуфордов…
— И?
— Как тебе?
— Что «как мне»? — заложив руки за спину, Мэри продолжала разглядывать «Богомола».
— Как тебе у них работается? Может, совет дашь? А то кажется, что госпожа Синтия мне скоро голову открутит.
— Нормально мне работается, а на госпожу Синтию ты не смотри. Вот у тебя какая цель? Зачем тебе деньги?
— Хочу квартирку где-нибудь в центре города, — Николь откинулась назад, оперевшись на руки, и мечтательно уставилась в потолок. — Чтобы горшки с цветами на подоконнике стояли и балкончик небольшой был… А еще… хе-хе, детишек целую кучу. Чтоб орали на весь дом и…
— Ладно-ладно, я тебя поняла. То есть цель у тебя есть, и она вполне материальна. Как думаешь, какая цель может быть у госпожи Синтии?
Николь задумалась. Отец богат, наследство, скорее всего, тоже будет немаленьким… Чего бы она хотела на ее месте, если и так все есть? Или не все?
— Если честно, то понятия не имею.
Мэри грустно улыбнулась.
— У нее нет цели, Николь. Единственное, что движет Синтией, так это страх не оправдать ожидания. Фамилия Кроуфордов не дает никаких привилегий, зато отлично накладывает обязанности и ответственность. Их дети… Они не носят ее с гордостью, они буквально тащат ее на своей спине, боясь быть поводом для разочарования. Оказаться провальной… хах… инвестицией. Неудачным вложением, — последние слова Мэри буквально выплюнула.
Николь от неожиданного излияния притихла. Вроде ничего криминального, но момент получился какой-то неловкий.
— Вот спроси меня, Николь, какая у меня фамилия.
— И какая?
— Хах, никакая. У меня ее нет, и живется, поверь, мне с этим куда спокойнее, чем той же Синтии…
— Получилось, — неожиданно прервала монолог женщины Николь. — Фух, встали наконец. Думала, до вечера буду мучиться! Сейчас откалибрую и…
Внезапно дверь в ангар с грохотом отворилась, и внутрь, буквально источая волны ненависти, ввалилась Синтия.
—…Я знаю что делаю, Фиона! — девушка широкими шагами передвигалась по ангару прямиком к своему обвесу. — Так постарайся, чтобы это не дошло до отца!
Николь не могла разобрать, что говорила сестра Синтии, но, судя по эмоциональности голоса последней, ничего хорошего.
— К тому моменту, как он узнает, я все исправлю, и твои газеты будут писать не о том, что произошло в столовой, а о том как Синтия Кроуфорд гоняет валькирию Розвайсов голой по стадиону на глазах ее инвестора. Всё! Не отвлекай, мне нужно готовиться.
Стоило блондинке сбросить звонок, как ее сознание неожиданно очутилось в другом месте. Если точнее, то на том самом стадионе, о котором она говорила секунду назад. Девушка обнаружила себя сидящей за небольшим столиком с чайным набором. Видение казалось таким реальным, что Синтия могла поклясться, как ощущает своей кожей дуновение ветра и мягкие лучи солнца. Но привлекло ее внимание даже не это…
— Давай, свинка, еще пару кружочков — и можешь сходить покушать! — Синтия услышала свой собственный голос, а затем отметила, как в груди горит чувство победы и удовлетворения. Между тем абсолютно голая Идель Розвайс пробегала очередной круг.
«Десятый? Сотый? Да какая разница!»
Синтии очень нравятся грязные разводы на бедрах, спине и животе плебейки.
Внезапно прозвучал посторонний голос.
— Синтия…
Девушка оборачивается и видит Риту.
— Госпожа Синтия, — повысила голос девушка, поправив служанку.
— Да, госпожа Синтия, прошу простить мое невежество, — блондинка видит, как у той дрогнули скулы. Видит — и ей это нравится.
— По какому вопросу?
— Вы не могли бы…
— Могла бы. Я все могу, но тебе лучше присесть. Присядь, пожалуйста, и мы с тобой поговорим как цивилизованные люди, — развернувшись вместе со стулом, Синтия похлопала ладошками по своим коленкам. — Не стесняйся, здесь все свои.
Валькирия, скрепя сердце, утихомирив гордость и похрустывая кулаками, разместилась на одном из колен Синтии, однако блондинку это не устроило. Приобняв горничную за талию, она по-хозяйски придвинула ее к себе.
— А теперь, дорогая Рита, расскажи тёте Синтии, что тебя беспокоит.
— Вы не могли бы… отпустить Идель… ненадолго.
— Идель? Хах, кто такая Идель? Здесь нет никакой Идель, Рита. Если ты про эту чумазую свинку, то так и скажи, — блондинка улыбнулась.
— Отпустите Идель со мной.
— Я же сказала, здесь нет никакой Идель.
— Отпустите ее.
— Кого? — улыбка Синтии стала шире.
— С… свинку.
— Ха-ха, эй! Идель! Рита назвала тебя свинкой!
Как же сладко было видеть обиду, слезы и немую просьбу прекратить в ее глазах.
Не успевая насладиться моментом, Синтия снова видит вспышку, а за ней возникает Химеко, та самая огневласая валькирия, что тогда перевернула ее в коридоре. Только в этот раз ее лицо исказила гримаса злости, перемешанная с отчаянием и беспомощностью. Синтия видит, как Мурата несется на нее, заносит кулак, блондинка уже собирается зажмуриться, закрыться от неизбежного удара, но тут появляется Джек. Он стеной встает между блондинкой и своей бывшей женой.
— Джек, что ты делаешь⁈ Как ты мог⁈ — взмолилась огневласка.
— Оставь, Мура. Не трогай ее. Все позади.
Валькирия пробует отдернуть кулак, но, видя что у нее ничего не получается, просто оседает.
— Но как же…
Джек приобнимает Синтию и уводит прочь.
Снова вспышка.
На этот раз девушка оказывается в гигантском кабинете, где в самом его конце прямо перед панорамным окном сидит ее отец. Ничего необычного. Из-за яркого света Синтия привыкла видеть лишь его силуэт да слышать сильный и всегда недовольный голос. Удивительным был ее рост. Она еще маленькая и едва ли достает макушкой ему до бедра.
— Папа?
Мужчина не отвечает. И снова нечто непривычное: она видит, как он поднимается из-за стола и подходит ближе, кладет свою ладонь на ее голову и легонько треплет.
— Синти, моя любимая дочурка. Мое дорогое сокровище. Я так тобой горжусь.
В сердце что-то больно защемило.
Очередная вспышка — и иллюзия рассеивается.
— Госпожа Синтия? Госпожа Синтия, что с вами?
Вместе с разумом в глазах блондинки появляется страсть наравне с азартом, а на губах возникает хищная улыбка. И так ровно до того момента, пока она не фокусирует свой взгляд на Николь.
— Ты… Ты кто такая⁈
— Я-я-я-я здесь работаю… — на секунду Николь показалось, что Синтия ее ударит. — Уже три месяца как… — тихо добавила девушка.
— Раз ты здесь работаешь, — Синтия осмотрела весь ангар, — тогда какого черта ничего не делаешь⁈ Вам заняться нечем⁈ Чтобы «Богомол» был готов через час! И да… Мэри, старая ты обезьянка!
— Да, госпожа Кроуфорд, — женщина подошла ближе.
— Что с железкой Либерии?
Мэри поморщилась.
— Пока ничего. Не получается отвязать от ее биометрии.
— И как долго?
— Сложно сказать, механизм очень хитрый. Госпожа Синтия, почему бы нам его просто не разобрать? Мы бы смогли намного быстрее его исследовать и собрать копию.
— А ты не понимаешь, Мэри? Мне нужна именно эта железка. Конкретно эта сраная колымага Пендрагонов. Я хочу завести ее прямо на глазах у этой грязнокровки Либерии, а потом хоть под пресс.
— Я вас поняла, госпожа