Читать интересную книгу Клиент - Джон Гришэм

— А разве нет?

Она проигнорировала вопрос и протянула Нассару листок бумаги на подпись. Он быстренько изобразил свое имя и сказал:

— Он в вашем распоряжении. И да поможет вам Бог.

Кликмен с Нассаром поспешно удалились.

— Вытащи все из карманов, Марк, — приказала дама и протянула ему большую металлическую коробку. Он вытащил доллар, немного мелочи и пачку жевательной резинки. Она все пересчитала, написала что-то на карточке, которую тоже положила в ящик. Две телекамеры над столом поймали в объектив Марка, и он увидел себя сразу на дюжине экранов на стене. Еще одна дама в форме ставила печати на документы.

— Это тюрьма? — спросил Марк.

— Мы называем это центром предварительного задержания, — объяснила она.

— Какая разница?

— Послушай, Марк. — Похоже, его слова ее рассердили. — Мы тут всяких умников повидали, понял? Тебе же будет лучше, если постараешься держать язык за зубами. — Произнося эти последние слова, она наклонилась к нему поближе, обдав Марка запахом табака и черного кофе.

— Извините, — прошептал он, и глаза его наполнились слезами. Он неожиданно осознал, что сейчас его запрут в комнате, вдалеке от матери, вдалеке от Реджи.

— Иди за мной, — сказала Дорин, гордая, что ей удалось дать ему понять, кто тут старший. Она быстро пошла вперед. На поясе у нее болталась и звенела связка ключей. Через большую и тяжелую дверь они вошли в коридор и двинулись вдоль серых металлических дверей, расположенных на равном расстоянии друг от друга. На каждой был номер. Дорин остановилась перед номером 16 и открыла замок одним из ключей.

— Сюда.

Марк медленно вошел. Комната была приблизительно двенадцать футов в ширину и двадцать в длину. Освещение хорошее, ковер чистый. Справа две койки, одна над другой. Дорин похлопала по верхней.

— Можешь выбирать себе любую, — разрешила она, изображая приветливую хозяйку. — Стены тут каменные, а окна — небьющиеся, так что выкинь все глупости из головы. — В комнате было два окна — одно в дверях, и другое — над унитазом. Оба настолько малы, что и голову не просунуть. — Туалет вон там, стальной. Керамических больше не держим. Один мальчик разбил унитаз и куском его вскрыл себе вены. Только это было еще в старом здании. Здесь совсем неплохо, ты не находишь?

Просто великолепно, хотелось сказать Марку. Но он быстро терял присутствие духа. Сел на нижнюю койку и поставил локти на колени. Ковер был бледно-зеленым, того же привычного цвета, какой он уже несколько дней разглядывал в больнице.

— Ты в порядке, Марк? — спросила Дорин без малейшего сочувствия. Она делала свою работу.

— Я маме могу позвонить?

— Не сейчас. Через час сможешь.

— Ну тогда, может, вы ей позвоните и скажете, что у меня все в порядке? Она там ужасно расстраивается.

Дорин улыбнулась, и в макияже вокруг глаз появились трещины.

— Не могу, Марк. Не разрешено. Но она знает, что ты в норме. Господи, да тебе ведь уже через пару часов в суд.

— Как долго здесь живут дети?

— Недолго. Иногда несколько недель, но вообще-то это для временного проживания. Их или возвращают домой, или посылают в трудовую школу. — Она позвенела ключами. — Слушай, мне надо идти. Замки на двери закрываются автоматически, и, если их открыть без помощи вот такого маленького ключа, срабатывает сигнализация, и жди беды. Так что ничего такого не задумывай, Марк.

— Да, мэм.

— Тебе что-нибудь нужно?

— Телефон.

— Немного погодя, договорились?

Дорин закрыла за собой дверь. Послышался щелчок, потом тишина.

Он долго смотрел на ручку двери. На тюрьму мало похоже. Нет решеток на окнах. Пол и постели чистые. Стены выкрашены в приятный желтый цвет. В фильмах показывали куда хуже.

Столько опять поводов для беспокойства. Рикки снова стонет, как раньше, пожар, Дайанна, у которой медленно сдают нервы, полицейские и репортеры, не оставляющие его в покое. Неизвестно, с чего начинать.

Он вытянулся на верхней койке и принялся изучать потолок. Куда могла подеваться Реджи?

Глава 22

В часовне было холодно и сыро. Круглое строение прилепилось к стене колумбария, подобно раковой опухоли. Шел дождь, и две бригады телевизионщиков из Нового Орлеана сгрудились у своих фургонов и прятались под зонтиками.

Собралось приличное количество народу, особенно если учесть, что у покойного не было семьи. Останки его, упрятанные в изящную фарфоровую урну, стояли на столе красного дерева. Из скрытых динамиков доносилась скорбная музыка. Один за другим адвокаты, судьи и немногочисленные клиенты проходили в зал и усаживались в задних рядах. Раскачивающейся походкой прошел Барри Нож в сопровождении двух бандитов. Мальданно был одет, как приличествовало случаю, в черный двубортный костюм, черную рубашку и черный галстук. Черные туфли крокодиловой кожи. Идеальный хвостик сзади. Он прибыл поздно и получил удовольствие от того, что все на него пялились. Что ни говори, а он знал Джерома Клиффорда довольно долгое время.

Через четыре ряда позади него сидели Рой Фолтригг и Уолли Бокс, не сводя глаз с хвостика. Адвокаты и судьи смотрели на Мальданно, на Фолтригга, опять на Мальданно. Странно видеть их в одном помещении.

Музыка кончилась, и у маленького пюпитра появился священник непонятной веры. Он приступил к длинной и скучной панихиде по Уолтеру Джерому Клиффорду и задействовал в ней все, кроме, разве, имен его комнатных животных. Этого следовало ожидать, потому что после панихиды вряд ли у многих нашлось бы желание выступить.

Служба быстро закончилась, именно об этом и просил Роми в своей записке. Адвокаты и судьи взглянули на часы. Снова раздалась душераздирающая музыка, священник закончил.

Последние почести были отданы Роми за пятнадцать минут. Ни одной слезы. Даже его секретарша держала себя в руках. Дочь Роми на похороны не приехала. Печально. Он прожил сорок четыре года, и никто не оплакал его уход.

Фолтригг остался сидеть и проводил грозным взглядом Мальданно, важно прошествовавшего к выходу. Рой дождался, когда часовня опустеет, и только тогда ушел вместе с Уолли. Телевидение было на месте, как он и рассчитывал. Немного раньше Уолли вроде бы проговорился, что великий Фолтригг собирается присутствовать на панихиде и что, возможно, Барри Нож тоже появится. Ни Уолли, ни Фолтригг не имели ни малейшего представления, придет Барри или нет, но сплетня есть сплетня, и за ее точность никто не отвечает. Кстати, тут они попали в яблочко.

Репортер попросил пару минут на интервью, и Фолтригг поступил так, как поступал всегда. Он взглянул на часы, принял смущенный вид и послал Уолли за машиной. Потом он сказал, как говорил всегда:

— Ладно, валяйте, только побыстрее. Мне через четверть часа надо быть в суде.

В суде он не был уже три недели. Он вообще-то бывал там самое частое раз в месяц, но, если его послушать, прокурор не вылезал из суда, сражаясь с нарушителями и защищая интересы американских налогоплательщиков. Эдакая гроза преступников.

Он открыл зонтик и взглянул в объектив камеры. Репортер держал микрофон перед его носом.

— Джером Клиффорд был вашим соперником. Почему вы пришли на его похороны?

Фолтригг неожиданно опечалился.

— Джером был хорошим адвокатом и моим другом. Мы много раз находились по разные стороны, но уважали друг друга. — Вот так. Мужик умер, а он все осторожничает. Он ненавидел Джерома Клиффорда, и Джером Клиффорд платил ему тем же. Но перед камерой предстал опечаленный друг.

— Мистер Мальданно нанял нового адвоката и подал прошение об отсрочке. Что вы по этому поводу скажете?

— Как вы знаете, судья Лемонд назначил слушание по этому прошению на завтра на десять утра. Решать ему. Соединенные Штаты готовы к судебному процессу, когда бы он его ни назначил.

— Вы рассчитываете найти тело сенатора Бойетта до начала суда?

— Да, я считаю, мы уже близко.

— Правда, что вы приехали в Мемфис через несколько часов после самоубийства мистера Клиффорда?

— Да. — Он пожал плечами — подумаешь, большое дело.

— В газетах Мемфиса писали, что мальчик, который был с Клиффордом непосредственно перед самоубийством, знает что-то по поводу Бойетта. Это правда?

Он смущенно улыбнулся — еще один заученный прием. Если ответ был утвердительным, но он не мог в этом признаться открыто, только хотел дать понять, он ухмылялся и говорил репортерам: «У меня нет комментариев».

— У меня нет комментариев, — произнес он, оглядываясь, как будто время поджимало и суд вот-вот должен был начаться.

— Мальчик знает, где тело?

— Комментариев не будет, — повторил он раздраженно. Дождь начал лить сильнее, и вода попадала ему на носки и ботинки. — Мне надо торопиться.

* * *

После часа пребывания в тюрьме Марк был готов бежать. Он осмотрел окна. Стекло в окне над унитазом было с какой-то проволокой, но большой роли это не играло. Беда была в том, что любой предмет, проникший через это окно, непременно упал бы с высоты в пятьдесят футов прямо на бетонный тротуар, обнесенный забором с колючей проволокой. Кроме того, оба окна были слишком малы, чтобы через них можно было пролезть.