так, чтобы те не сообщили отряду Харрана о нашем приближении. А чтобы подстраховать степняков, я снова отправляю всадников на кейласах в небо — в сгущающихся сумерках их будет почти не видно, и если кому-то из людей Высшего удастся удрать от дженгеров — летуны остановят их.
Всё проходит точно так, как задумано. Я связан с кейласами, и через некоторое время получаю от них сигнал о том, что первую линию часовых люди Эльхана убрали. Из сорока пяти врагов лишь пятерым удалось выжить при неожиданных нападениях, но их тут же нагнали летуны.
Мы выдвигаемся дальше, и ещё чуть позже я получаю от кейласов новый сигнал о том, что люди Эльхана расправляются со второй линией часовых — и тут же берусь за дело.
Мои колдуны, которых я равномерно распределил между всеми войсками дженгеров, в этот раз выступают проводниками моей магии. Я «подглядел» это в последнем сражении с имперцами, у реки Тариэль. Там маги Айтора использовали обычных солдат, накачанных Этерниумом как проводников дикого колдовства.
Я же решаю поступить куда изящнее.
Не зря изначально, когда во мне открылась магия, я изучал направление Иллюзий. Со временем удалось освоить его весьма недурно, и после фокуса Сейрана во время покушения на меня в зале картографии, когда парнишка создал неотличимого от себя двойника, я вернулся к изучению этого направления магии.
И надо сказать, с моим «двугранным» талантом и мощью перчатки, я теперь мог совершать невероятные вещи.
Собственно, мои колдуны, рассредоточенные меж солдат Эльхана, играют роль отдельных «покровов». Так как они связаны частицей Арканума — я без труда могу передать им не только свои приказы, но и воздействовать на малефиков заклинаниями. Лишь слегка изменив потоки, я понимаю, как сделать так, чтобы иллюзорные заклятия действовали не только на колдунов — но и на окружающее их пространство.
Они не требуют большой силы, и вдобавок ко всему — питаются Источниками самих колдунов. Мне не приходилось тратить энергию на пять сотен одинаковых заклинаний — но, тем не менее, их создаю я, и сила такого колдовства несопоставима с тем, если бы иллюзии творили мои маги.
Таким образом, рассредоточенные меж солдат малефики становятся «зонтиками», которые скрывают приближающуюся конницу от посторонних взглядов и ушей — морок, наведённый мной, убирает (точнее — сохраняет в непосредственной близости от всадников) и звук копыт тоже.
Да и ночь играет нам на руку...
К лагерю Харрана у предгорий мы подбираемся незаметно. Всадники дженгеров движутся по степи, приближаясь к тонкой полоске леса всё сильнее сжимая кольцо...
Мы едем быстро — так, что когда перед нами показываются костры врагов, небо на востоке ещё даже не начинает алеть.
С громким, но слышимым лишь для нас, топотом копыт, мы стремительно сокращаем расстояние до стоянки людей Харрана…
Интересно, когда же они нас всё же услышат?
Когда до врагов остаётся около ста шагов, они что-то чувствуют. Я несусь на коне рядом с Эльханом и Сейраном, впереди всех воинов и, всё ещё удерживая заклинание морока, вижу, как вражеские солдаты и колдуны в чёрных балахонах вскакивают, хватают факелы, запускают в небо горящие стрелы, что-то выкрикивают, озираются, вглядываются во тьму...
Но ничего не видят!
— За степь! — реву я. — За Ялайское королевство! За будущее!
— За будущее!
— За нахара!
— Море трав будет свободным!
— Ялла! Ялла!
— Айнур эллея!
Редкие стрелы летят в нашу сторону и сгорают в щитах, выставленных моими колдунами. Они выдают приближение воинов дженгеров — но это уже неважно. Набрав скорость, конница степняков во главе со мной и нахаром влетает в лагерь Харрана, растаптывая ничего не понимающих людей, и только тогда я скидываю морок.
Ржание лошадей, крики, хруст переломанных костей, боевые кличи степняков, лязг оружие, гудение заклинаний — схватка начинается настолько стремительно, что всё вокруг мелькает отдельными образами.
Мимо проносится лезвие алебарды, и я едва успеваю отклониться вбок. Не глядя бью огненным заклинанием и выжигаю незадачливому солдату лицо — он с диким криком падает на землю. Щит вокруг меня вспыхивает разноцветными разводами — кто-то пытается атаковать магией, но я, не задумываясь, отвечаю веерным колдовством сплетённых воедино стихий, и слышу в ночи пронзительные вопли боли.
Мгновение, другое — и перед нами не остаётся противников! Лагерь заканчивается, и мы закладываем широкую дугу, чтобы исчезнуть в темноте и снова вернуться.
Дженгеры недаром считаются мастерами конного боя. Нахар, управляя своей всадниками, проходит через лагерь Харрана как нож сквозь масло. Подмятые под коней люди, снесённые палатки и шатры, разрушенные стойки с одеждой и доспехами, растоптанные костры...
Конники, приблизившись к лагерю, разделились на три равные части. Одна, в голове которой неслись мы с нахаром, смела первое сопротивление и внесла смуту в ряды врагов. Триста всадников пролетели вдоль кромки леса, оставляя за собой след из трупов, и снова исчезли в темноте.
Чтобы через несколько мгновений вторая волна опрокинула только-только пришедших в себя колдунов и солдат ренегата. А когда и они исчезли в тёмной степи — нахлынула третья волна, чтобы добить оставшихся.
Мои колдуны легко защищают всадников от магических ударов врагов. Если бы не малефики — потери дженгеров были бы серьёзными, а так...
За раз мы уничтожили большую часть противников. Легко, очень легко...
Во мне есть сомнения, что всё это хитроумная ловушка — но когда наше крыло возвращается к лагерю, я вижу беспощадную резню.
Воины дженгеров, спешившись, без труда добивают оставшихся в живых солдат Харрана. Мои малефики, старающиеся не отходить от них, легко противостоят колдунам ренегата. Везде вспыхивают отсветы магии, кругом грохочут взрывы, звенит сталь, слышится топот.
Над головой с клёкотом проносятся кейласы, то и дело хватающие вражеских солдат и разрывающие их прямо в воздухе. Чуть поодаль раздаётся ржание согнанных в наспех сооружённый загон лошадей. А в лесу слышатся дикие крики — там часть дженгеров режет врагов, пытающихся сбежать...
Но где же Харран?!
Спешившись, я вызываю образ, показанный мне одним из летунов и мысленно накладываю его на карту нахара. Сориентировавшись, бросаюсь мимо трупов и разбросанных вещей, призывая к себе нескольких ближайших малефиков. Словно ночные тени они, один за другим, оказываются рядом...
Проскочив между растоптанных палаток, мимо едва горящих костров, мимо нескольких редких деревьев, я оказываюсь на самой опушке леса перед полыхающим шатром бело-синих цветов. Перед ним здоровенный бородач в простой кожаной куртке и штанах ударами огромных теневых копий пронзает четверых солдат, и огненным вихрем отбрасывает от себя одного из моих колдунов.
— Харран!