- О! - говорит испанский зритель, - понимаю-понимаю! Это русский фольклор фермеров.
- Си-си, - бурчит переводчица, и чуть слышно добавляет, - К сожалению, не только фермеров.
Далее на титрах появляется вообще что-то непонятное, а голос местного жителя изрекает:
- Как е... твою мать, так е... твою мать Кузьмич, а как е... твою мать, так е... твою мать!
- Это тоже про интим? - снова не дает сосредоточиться на перипетиях картины испанец своей соседке-переводчице.
- Нет. Герой говорит, дескать, как работать, так Кузьмич, а как деньги получать, так другие!
Фильм наконец заканчивается. Иностранная публика, серьезно вникавшая в тяготы русской жизни, задумчива и напряжена. Многие, конечно, ничего не поняли. Но были потрясены увиденным. Зато испанский сосед переводчицы, был очень весел и доволен.
- Вот е... твою мать! - говорил он, - Как чудесно, как правдоподобно!
- Вы что-то сказали? - услышав матерщинную фразу, переспрашивает переводчица.
- Нет-нет. Это я так. Это фильмом навеяло...
Надо сказать, что российской кинопублике, уставшей за несколько дней фестиваля слушать чужие языки, фильм придал бодрости. Они выходили из зала с шутками и мило матюгались...
1996 г.
ПРИСЫПКА
Одного моряка сестра попросила привезти из-за "бугра" детскую присыпку. У неё только-только девочка родилась. В местных аптеках этого средства не было, а дедовским способом, с помощью крахмала, обрабатывать запотевшие и нежные места ребенка, сами понимаете, не очень-то и хотелось.
Брательник, моряк дальнего плавания, успокоил сестренку, мол, можешь не волноваться, куплю тебе целый мешок присыпки.
Во время рейса судно, как и предполагалось, пришвартовалось в американском порту и пока местные докеры грузили какие-то ящики в трюмы, незадействованных членов команды отпустили развеяться на берег. В баре ребята выпили по двести джина без тоника, побаловались баночным пивком и решили прогуляться по центральной портовой улице. Как говорится, людей посмотреть и себя показать. Шуршали клешами по бродвею в сумерках, заглядывались на тамошних девчонок, восхищались многочисленными огоньками различных рекламных вывесок. Тут наш моряк стукнул себя ладонью по лбу вспомнил о просьбе сестры.
- Твою мать! - сказал другу, - Совсем забыл! Мне ж детскую присыпку сестренка заказала купить.
- Да вон аптека-то, - показал пальцем коллега на дом с зеленым мигающим крестиком.
Зашли всей кодлой, наш моряк стал изучать содержимое витрин. Но не только как по-ихнему называется, а даже как она выглядит, эта детская присыпка, и во что может быть упакована - совершенно не имел представления.
Он подошел к провизору и почесал в голове: как бы этому аптекарю доходчиво объяснить о своих намерениях. Аптекарь подобострастными глазами сверлил русского моряка.
- Май фрэнд, - начал моряк, - Я хочу, то есть, ай вонт фо май литл гел присыпка...
Аптекарь непонимающе улыбался.
- Как по-английски присыпка? - спросил моряк у товарищей.
- А хрен его знает, спроси что-нибудь полегче! - в один голос ответили друзья.
- О! Хрен, хрен! Ес хрен! Гуд! - поняв о чем идет речь, обрадовался провизор, поравил очки на переносице и побежал к ящикам.
Через несколько секунд он по одному выкладывал упакованные в блестящие обертки презервативы, на которых были нарисованы фрукты и ягоды.
- Ит из лемон, ит из бериз... - нахваливал аптекарь свой товар.
- Ноу, - в отчаянии замотал головой моряк, - Ноу хрен.
Улыбка с лица провизора мигом исчезла, уголки губ опустились и он через очки выжидающе смотрел на посланца из России.
- Твою мать! - сказал кто-то из товарищей, - Да ты покажи ему руками, что и для чего тебе нужно.
- Мать о гел? - переспросил аптекарь переводя взгляд с одного моряка на другого.
Ноу мать! Гел, литл гел!
Моряк напряженно раздумывая взъерошил волосы, затем расставил ноги, будто хотел присесть на унитаз, и в области своего интимного места начал трясти рукой, будто сдабривая свое мужское достоинство солью из невидимой солонки:
- Май литл бэби... Как по-ихнему болеть? - снова повернулся к товарищам
- Андестенд, андестенд, - сочувствующе закачал головой аптекарь и снова побежал к ящикам.
На прилавок на выбор были выложены упаковки с таблетками для лечения трехомоноза, гонореи и сифилиса, так хорошо знакомые российским морякам.
- Ноу, - ребром ладони отодвинул от себя упаковки покупатель, и, теряя терпение, чуть ли не закричал, - Литл бэби! Литл! Андестенд?
При этом снова нервно тряс рукой в области паха. Кому-то из моряков на глаза попалась большая кукла, которую хозяин аптеки усадил над витриной с детскими препаратами. Дабы помочь своему товарищу, моряк схватил "Барби", уложил на прилавок, раздвинул игрушке ноги и стал нежно делать ей втирательные движения ниже пояса. При этом его лицо светилось негой и блаженством. Он показывал аптекарю, как хорошо должно быть ребенку после обработки присыпкой.
Медик, то и дело поправляя пальцем свои очки, теперь уже переводил взгляд с моряка трясущего рукой, на его товарища с томным видом ублажающего куклу.
- О, вайбрейтэ! (О, вибратор), - наконец вымолвил он понурым голосом, вышел из-за прилавка и, взяв моряка под руку, повел к входной двери.
Выйдя на улицу, аптекарь указал рукой в направлении светящейся неоновыми огнями вывески "Секс-шоп" и сказал:
- Вайбрейте покупать там...
- Дубина! - взорвался моряк, - Идиот...
Трудно сказать, чем бы закончилась эта сцена, если бы рядом не проходила пожилая женщина. Прислушавшись к спору возбужденных мужчин, она нпа чисто русском языке спросила моряка, в чем суть проблемы.
Моряк оглядел женщину, и увидев в ней союзника и помощника, стал горячо рассказывать:
- Мы у этого аптекаря уже четверть часа просим детскую присыпку, а он нам подсовывает презервативы, таблетки против лечения венерических болезней, эротические вибраторы...
Женщина повернулась к аптекарю и с улыбкой быстро объяснила просьбу моряка. Лицо аптекаря вновь засветилось радостью и счастьем, и он, оставив моряков на улице, тут же исчез в своей лавке, а через несколько секунд появился в дверях с тремя упаковками, на которых был нарисован грудной ребенок.
- Хау мени? - спросил моряк, доставая бумажник.
- Ноу, мани, ноу, - ответил аптекарь, отечески похлопал моряка по плечу и исчез за дверями.
1997 г.
ФРАНКФУРТСКАЯ ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТЬ
Международная франкфуртская книжная ярмарка подходила к концу. Устали представители книжных издательств, менеджеры, писатели и их литературные агенты слонялись по залам понуро глядя на книжные ряды. Некоторые просто не вылизали из буфетов и кафе и накачивались немецким пивом.
Я выбросил очередную пустую банку в мусорную корзину и лениво посмотрел на окружающих. Вдруг кто-то постучал меня по плечу. Обернулся знакомый журналист из Москвы.
- Ну, что такой скучный?
Я мазнул рукой, мол все надоело, пора домой.
- А на экскурсию возили по городу?
- Возили..
- В музее был?
- Был. Ничего интересного.
- И в театр ходил?
- Возили... - опять ответил я однозначно.
- И в жопе был?
- Дурак, - ответил я, - И шутки твои тоже дурацкие.
Я отвернулся и знаком попросил официанта принести ещё одну банку пива.
- Погоди, да ты оказывается ничего не знаешь!
- А что тут знать?
- "Жопа" - это фирменный франкфурксткий бордель.
Я подозрительно посмотрел на товарища: не разыгрывает ли? Но он увлеченно начал рассказывать:
- Многие наши соотечественники, кто оказывается во Франкфурте по делам иногда ради интереса посещают это заведеньице. Особенно частые гости в нем - покупатели и перегонщики машин. Хотя девчонки в нем работают только славянских национальностей, бывают в "Жопе" и коренное население. Мне даже говорили, что сам Шумахер его посещал.
- А ты что там был?
- Что я хуже других? Или рожей не вышел? Хочешь поедем? 250 марок - и выбирай любую красавицу...
Я взглянул на часы - стрелки показывали восемь вечера. Нет, "размагничиваться" я не собирался. Мне хотелось только взглянуть: действительно ли существует такое заведение со странным названием. Или мой товарищ по перу выкидывает очередную шутку? Словом, мы поймали такси.
Шофер вопросительно посмотрел на нас.
- "Жопа", - сказал товарищ и таксист без лишних слов включил передачу.
Знакомый не соврал. Бордель, действительно, "имел место быть" и располагался на набережной реки. Его фасад украшала та часть женского тела, что находится ниже талии. Две двухметровые ноги и задница подсвечивались неоновыми лампами. Даже глядя на заведение с другой стороны берега, нельзя было ни обратить внимания на заманчивые ягодицы.
- Ну что идем? - потянул меня за рукав вездесущий журналюга.
- Как-нибудь в следующий раз, - ответил я и пошел пешком к гостинице.
Мой сосед по номеру уже лежал в кровати.
- Где так долго был? - спросил он.