2 марта 1959 года пленум Московского обкома освободил Капитонова от должности первого секретаря. Его сменил хрущевский выдвиженец Петр Нилович Демичев, до этого управляющий делами Совмина. Капитонова вывели из состава бюро ЦК по РСФСР и сделали инспектором в ЦК. Но вскоре Хрущев сделал его первым секретарем обкома в Иваново.
Хрущевская опала была лучшей рекомендацией для новых руководителей страны. Брежнев позвонил Капитонову в Иваново:
— Чего ты там сидишь?
Леонид Ильич доверил Капитонову главное — кадры, но выше не выдвигал, даже не сделал кандидатом в члены политбюро. Не считал, что Капитонов способен на большее.
Когда шла подготовка к XXУ съезду партии и писался отчетный доклад, группе Капитонова было поручено подготовить третий раздел — о партии и идеологии. Брежнев потребовал показать ему этот текст. Стали читать, дошли до середины, записал в дневнике Анатолий Черняев, Брежнев встал и заявил, что эту галиматью он читать не намерен: словно переписали передовицу из «Правды»! Потребовал:
— Вызвать сюда немедленно Капитонова!
Его помощник Александров-Агентов резонно возразил:
— Но ведь он сам все равно ничего не напишет!
— Знаю, что он сам ничего написать не может, — сказал Брежнев. — Но он секретарь ЦК. Он отвечает за этот раздел. Под его руководством, по его указаниям сочиняли эту болтовню. Кто должен отвечать?! И зачем мне такой секретарь, который даже не понимает, что нужно для доклада съезду? Немедленно вызвать и дать ему здесь взбучку, чтоб проняло.
Александров предложил заодно вызвать первого зама Капитонова в отделе организационно-партийной работы Николая Александровича Петровичева. Брежнев и о нем нелестно отозвался (Петровичева вскоре сменили). Тогда пригласили заместителя заведующего международным отделом ЦК Вадима Валентиновича Загладина и заместителя министра иностранных дел Анатолия Гавриловича Ковалева. Два образованных международника за один день передиктовали весь партийно-идеологический раздел.
Когда Капитонов явился, Брежнев в присутствии всей «бригады» в самых уничижительных выражениях оценил его работу. Иван Васильевич покорно все выслушал. Он готов был вытерпеть все, что угодно, лишь бы не последовало оргвыводов. Именно такой исполнительный, но не очень грамотный и несамостоятельный чиновник и устраивал Брежнева. Капитонов был непревзойденным мастером по части грубой лести.
Иван Васильевич не упускал случая позвонить Брежневу и с пафосом доложить, вспоминал один из секретарей генерального, что в такой-то области прошла отчетно-выборная партийная конференция. Так и рапортовал: «Дорогой Леонид Ильич, делегаты, стоя, бурными и продолжительными аплодисментами встречали каждое упоминание вашего имени…»
Так был ли комсомольский заговор?
Руководящими кадрами Леонид Ильич занимался сам.
«Сильной стороной Брежнева был особый интерес к кадрам, — писал Андрей Андреевич Громыко. — Иногда его беседы с членами ЦК и другими ответственными работниками сводились к теме о том, кто чем занимается, какие у кого с кем отношения, — все это с целью выяснения у собеседника, не строит ли кто-нибудь против него лично каких-либо козней…
Он и Хрущев в кадровых вопросах были в известном смысле антиподами. Хрущев считал необходимым постоянно переставлять людей с одного места на другое, часто создавая тем самым хаотическое положение на отдельных участках работы. Брежнев, наоборот, даже тех работников, которых в интересах дела, в интересах страны нужно было бы освободить и заменить новыми, оставлял на своих постах».
Расстановка сил в президиуме ЦК поначалу не была ясна. Помимо тройки — Брежнев-Косыгин-Подгорный — сильные позиции были у секретаря ЦК Александра Николаевича Шелепина, которого многие прочили в руководители партии.
— Я пришел на работу в ЦК в 1966 году, — рассказывал Наиль Бариевич Биккенин, который со временем стал главным редактором журнала «Коммунист». — Тогда еще окончательно не было определено, кто же станет лидером — Брежнев или Шелепин. Это я сразу почувствовал: любой первый секретарь обкома, приходивший к Шелепину, обязательно шел и к Брежневу. И наоборот.
Александр Шелепин был на двенадцать лет моложе Брежнева и значительно образованнее. Городской мальчик, он, закончив школу в Воронеже, поехал в Москву и поступил в знаменитый Институт истории, философии и литературы имени Н. Г. Чернышевского (ИФЛИ), кузницу гуманитарных кадров. Здесь Шелепина сразу избрали секретарем комитета комсомола.
Карьера Шелепина началась 2 октября 1940 года. Как раз в этот день вышел указ о том, что высшее образование становится платным, стипендии будут платить только отличникам. А Шелепин ушел добровольцем на финскую войну. Когда вернулся в институт, у него, естественно, были «хвосты», и по новому закону стипендия ему не полагалась.
Он сидел в институтском комитете комсомола, думал, что делать. Тут приехал Николай Красавченко, секретарь Московского горкома комсомола, и решил судьбу Шелепина. Он сказал:
— А для тебя, Шурик, у меня есть работа. Пойдешь к нам в горком?
Шелепин начинал инструктором, потом заведовал отделом, стал секретарем горкома комсомола по военной работе. В 1942 году его наградили орденом Красной Звезды, на следующий год перевели в ЦК комсомола: секретарем, вторым секретарем.
За год до смерти Сталин сделал Шелепина первым секретарем ЦК комсомола. Предварительно вождь вызвал Шелепина к себе на дачу. Это была их единственная встреча. Сталин усадил Шелепина, а сам шагал по кабинету и задавал вопросы. Время от времени подходил к Шелепину, нагибался и заглядывал ему в глаза. Смотрел внимательно…
Александр Николаевич потом признался своему лучшему другу Валерию Харазову, что ему было страшно…
Шелепин принадлежал к той группе партийных руководителей, которые летом 1957 года не дали старой гвардии — Молотову, Булганину, Маленкову и Кагановичу — снять Хрущева. Шелепин активнее, решительнее, напористее других поддержал Никиту Сергеевича.
Разгневанный маршал Ворошилов кричал на Шелепина:
— Это тебе, мальчишке, мы должны давать объяснения? Научись сначала носить длинные штаны!
Зато Хрущев оценил молодого соратника по достоинству. Через полгода, в апреле 1958 года, Шелепин возглавил отдел партийных органов ЦК КПСС по союзным республикам, но проработал в аппарате всего несколько месяцев. 25 декабря 1958 года в сорок лет он стал председателем КГБ.
На первом пленуме после XX11 съезда, 31 октября 1961 года, Шелепин был избран секретарем ЦК. Через две недели после ухода Александра Николаевича с поста председателя КГБ на освободившееся место был назначен его друг Владимир Ефимович Семичастный.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});