в стол так сильно, что начали ломаться. Девушка внимательно наблюдала, как один из длинных ногтей Лары вырвался с корнем, отслоился и соскользнул с пальца. Под ним блеснуло красное мясо. Глаза Лары переполнились слезами. Из ее горла вырвались слабые звуки, когда мальчик дернул наполовину вырезанный сосок и сорвал его с ее груди, словно сдирая особенно упрямый струп.
- Продолжай... - одобрительно кивнул его отец.
Мальчик поднес сосок ко рту и, как это сделал бы любой ребенок, пробуя что-то новое и неизвестное, высунул язык и неуверенно лизнул мягкий окровавленный кусок плоти. На его лице выразилось сомнение.
Затем он взглянул на нахмурившегося отца и отбросил сомнения прочь.
Он поднес еще теплое мясо ко рту и вгрызся в сморщенный узелок, без особых усилий разгрызая его пополам. Затем прожевал и проглотил.
Взрослые за столом зааплодировали, когда мальчик сел, улыбаясь. Он взял в рот вторую половинку соска, как будто это была конфета. Желчь поднялась в горле девушки. Она была готова блевануть прямо перед собой. Девушка старалась не думать о том, что сделает с ней Атос, если она запачкает его изысканный стол.
- Не смей, - прошептал он.
Неужели он прочитал мои мысли?
Нет, конечно же, нет.
Он просто понимал, что наблюдать за тем, как ребенок разрывает, а затем поглощает человеческий сосок, это зрелище не для каждого.
- Будет намного хуже, моя дорогая, - пообещал он. - Не дай мне сомневаться, что я в тебе ошибся...
Так и случилось. Стало еще хуже.
Как только мальчик сел, остальные гости приступили к трапезе. Вилки и ножи ныряли и рассекали, прощупывали и нарезали тело Лары. Жаждущие руки потянулись в рот распластанной на столе жертвы, чтобы вытянуть ее язык как можно дальше. Он так сильно растянулся, что девушка подумала, что он может порваться, но тот держался крепко, пока пожилая женщина не начала резать дрожащее розовое мясо разделочным ножом. Две молодые девушки ковыряли вилками гениталии Лары, оставляя на них маленькие красные точки, которые то расцветали красным, то плакали кровавыми слезами. Мужчина, которого она узнала как известного ведущего новостей, ножом отрезал Ларе нос, удерживая его вилкой, проткнувшей плоть. Он вырвал ей нос, выпустив небольшой гейзер крови. Девушка увидела под ним кость и хрящи.
Девушка с ужасом смотрела, как один из глаз Лары вырвали из глазницы. Женщина средних лет грубо вцепилась ногтями в глазное яблоко, стиснув зубы, и с силой погрузила пальцы в глазницу. Когда она вынимала его, раздался громкий хлопок. Вытащив глазное яблоко, женщина наклонилась, оскалив зубы, и начала грызть зрительный нерв.
Это ужасно. Просто ужасно.
То, что произошло дальше, было еще хуже, и было ясно, что Лара чувствует все. Каждый маленький порез. К этому времени ее тело было красным от крови. Гости вырезали себе кусочки кожи там, где считали нужным. Грудная клетка Лары полностью проглядывалась с левой стороны. Девушка могла видеть, как мышцы, красные и влажные, просвечивали в местах, где кожа была поспешно содрана. Грудь Лары, та самая, которая позволила мальчику впервые попробовать это безумие, была срезана полностью. Она лежала на тарелке девочки-подростка, как дрожащий пудинг. Заинтригованный подросток потыкал в нее вилкой, хихикая, когда она колыхалась, как желе. Затем она принялась за еду.
Теперь от Лары исходили звуки. Странные звуки, подобно которых девушка никогда не слышала. Как Лара могла остаться в живых после нанесенных ей ран - уму непостижимо. Девушка предположила, что у этих извергов было не одно средство, с помощью которого они издевались над своими игрушками. Возможно, они знали, как держать Лару в сознании. Возможно, психотропные препараты. Это не имело значения. Важно было то, что Лара чувствовала каждый надрез, каждый укус, каждый скрежет зубов, когда менее сдержанные гости забывали про свои столовые приборы и набрасывались на нее, как стая голодных волков.
И все же девушка продолжала смотреть на эту вакханалию.
Сцена перед ней затмила все ранее увиденное и пережитое. Она вздрогнула, когда тучная дама засунула кулак во влагалище Лары и, хрюкая от напряжения, просунула руку до локтя. Девушка, сидя прямо перед широко раздвинутыми ногами Лары, могла видеть все это. По руке женщины сочился какой-то розовый, серый осадок, когда она все глубже погружалась во внутренности Лары в поисках желанного лакомства. Раздался тошнотворный треск, когда нежные стенки полового органа Лары поддались толстой руке женщины, и стенки ее влагалища разошлись, как молния. С победным рыком женщина выдернула руку из Лары. В руках она сжала что-то фиолетовое, вытащив этот неправильной формы орган из Лары, а затем быстрым взмахом ножа отделила его от носителя.
Зрелище было тошнотворным.
Но девушка все равно смотрела.
Становилось все хуже.
Президент и первая леди поднялись со своих мест. До этого момента они довольствовались тем, что обгладывали по одному отрезанному пальцу, пока Лара истекала кровью из культи. Однако теперь их жажда крови проснулась. Первая леди провела ножом по животу Лары. Лара перестала дергаться, хотя все еще была жива. Глазами, полные ужаса и невыносимой боли, по-прежнему смотрели в потолок. Кожа на животе расползлась, как спелый плод, открыв внутренности. Вонь была ужасающей; ядовитый пар, пронизывающий воздух, смердел дерьмом и внутренними газами. Президент, будучи джентльменом, помог своей жене вынуть змееподобную петлю кишок из открытой брюшной полости Лары, затем они вместе погрузили ножи в кишки. Из разорванной кишки вылился коричневый, вонючий осадок, который, паря, стекал на стол.
Наконец, ужас и боль в глазах Лары потускнели, как затухающие угли, и она умерла.
А девушка все еще смотрела.
А остальные продолжали есть.
К тому времени, когда голова Лары была отрезана, а мозг извлечен из черепа громадным лысым мужчиной, одетым в один лишь окровавленный фартук, на столе уже почти ничего не напоминало о человеке. Это была последняя часть мертвой девушки, которая еще напоминала о ней. Остальные части тела к тому времени были разобраны по тарелкам и съедены. Голодные рты жевали и грызли мышцы, сухожилия и кожу, а сероватый, пронизанный извилинами мозг кошмарный повар держал над головой, как заветную чашу.
Девушка оцепенело смотрела на эту расчлененку, когда Атос поднял бокал.
- Надеюсь, угощение пришлось вам по вкусу, дамы и господа. Увы, похоже, наши манеры несколько подвели нас в разгар нашего веселья. Осталось накормить двух оставшихся наших гостей!
Не говоря ни слова, повар, или скорее