— Она не любит меня, — сказал он своему спящему деду. — Она никогда меня не любила.
Какой же он, однако, болван. Он связался с женщиной, которая посмела обвинить его во всех смертных грехах. Он, конечно, понимал, что она права, и это раздражало его еще больше. Он действительно обманывал своего деда.
А может быть, и себя самого.
Где-то в темном углу комнаты тикали часы. Прислушиваясь к этому тихому звуку, Девон считал минуты и секунды.
После смерти родителей он чувствовал себя чужим и никому не нужным. Поэтому и вел себя соответствующим образом. Девон постоянно бунтовал, зная, что деду это не нравится. По крайней мере, так ему казалось.
Что, если Ли права и во всем остальном? Может быть, он намеренно играл роль шалопая и распутника, который сам себе господин, для того чтобы позлить своих родственников и таким образом доказать, что он настоящий мужчина?
Прошлой ночью, когда он смотрел, как его жена кормит грудью их сына, он почувствовал, что тоже является членом семьи. Те минуты показались ему почти божественными и даже более интимными, чем половой акт.
Девон, хотел детей. Много детей. Только тот мужчина, который знает, насколько это ужасно — быть лишенным возможности увидеть, как растет и развивается его потомство, сможет понять это отчаянное и страстное желание Девона.
Бен развеял его страх. Бен станет его будущим, его потомком.
— И еще мне нужна Ли.
Вот. Он признался в этом… Он ненавидел себя за эту слабость.
Он услышал, как открылась дверь. Девон даже не повернулся, решив, что это доктор Патридж. Однако, почувствовав легкий аромат жимолости, понял, что ошибся.
— Ли? — удивленно воскликнул он, вставая со стула.
Она стояла там, куда не доходил свет свечи. На руках она держала Бена. Ее платье из темно-синего бархата сливалось с окружающей темнотой, и поэтому она была похожа на некое видение, порожденное ночной мглой. В ее глазах отражалось пламя свечи. Ее волосы, словно блестящий шелковый занавес, закрывали ей плечи и спину.
Этим утром в гостинице она казалась ему Мадонной, женщиной, затерявшейся в толпе мужчин. Сейчас она напоминала Девону королеву-воительницу. Чувствовалось, что у нее железная воля и твердый характер.
Она подошла к нему. Он выпрямился, ожидая, что она сообщит ему о цели своего визита и обрушит на его голову новые обвинения. Девон просто потерял дар речи, когда она, встав на цыпочки, поцеловала его.
«Мне все это, наверное, снится», — подумал Девон, инстинктивно положив руку ей на талию и поцеловав в ответ.
Нет, это не видение и не призрак. Это его жена. Его покладистая, уступчивая, ласковая, готовая на все жена. Она отстранилась от него. Бен, которого она все еще держала на руках, начал извиваться и беспокойно ерзать.
— Возьми его, — прошептала она. — Он твой. Он — это то, что связывает нас.
Девон взял сына на руки.
— Почему ты сделала это? Что изменилось? Ведь совсем недавно ты обвиняла меня во всех смертных грехах.
— Ко мне приходила твоя тетка, — ответила Ли. Она рассказала Девону о том, что Венеция угрожала ей.
— И ты решила прийти ко мне, — сказал он. По натуре своей он был человеком циничным и поэтому все подвергал сомнению.
— Я не боюсь ее, Девон. Я никого не боюсь. Просто я приняла решение. Ты — мой муж. Я готова поверить в то, что ты сможешь защитить Бена.
— Ты сомневалась в этом?
Она села на стул. Девон сел на кровати напротив нее. Их колени соприкоснулись. Она посмотрела на его деда.
— Мы ему мешаем?
— Нет, он нас не слышит.
Однако Ли продолжала говорить полушепотом.
— Довольно долгое время я чувствовала себя потерянной, а теперь я поняла, что не зря предприняла это путешествие, — сказала она, положив руку на головку Бена. — Это наш с тобой ребенок. Из всех знакомых мне мужчин только тебе я могу доверить его воспитание. Я хочу, чтобы ты научил его всему, что знаешь и умеешь сам. Я хочу, чтобы он во всем был похож на тебя.
— И какой же я, по-твоему, человек? — спросил он, ощущая в душе полнейшую пустоту.
Ли улыбнулась.
— Ты человек, который знает, что такое жизнь, — ответила она, положив свою руку на руку Девона. — Сегодня вечером, разговаривая с твоей теткой, я вдруг поняла, что мы с ней кое в чем похожи. Она потратила свою жизнь, добиваясь того, что никогда не будет ей принадлежать. Я имею в виду титул. Если не для себя, то для своего сына. Ты же, в отличие от нее, сам был творцом своей судьбы. Ты не стал ждать, пока кто-нибудь поможет тебе, и принялся за дело. Я сначала не понимала этого. Но, после того как ты рассказал мне о своих планах в тот удивительный день, когда мы с тобой были на пристани, мои взгляды изменились. Я решила последовать твоему примеру. Было очень страшно, и все-таки я это сделала. — По ее щекам покатились слезы. — Ты подарил Бену жизнь. Если бы не ты, то он бы не смог появиться на свет. Теперь я хочу, чтобы ты помог ему не стать таким, как леди Вейнхоуп и мои братья, которые тратят свою жизнь на то, что им не под силу изменить. Или как мои родители, которые все время вспоминают о прошлом и поэтому не видят будущего. Ты должен помочь Бену определить свой путь в жизни. Ты ему нужен больше, чем я.
Девон осторожно вытер слезу с ее щеки.
— Это неправда. Мальчику нужна мать, которая будет его любить.
— Да, — сказала Ли.
— А как же мы с тобой? — спросил он.
Она погладила Бена по его маленькой пушистой головке.
— У меня есть три условия, — сказала она, медленно подняв на него глаза. — Если ты их выполнишь, то я сделаю все, что ты захочешь.
Девон понял, что в этот момент она пообещает ему золотые горы, а потом возьмет свои слова обратно.
— Чего же ты хочешь?
— Прежде всего, — сказала она, перейдя на шепот, — ты должен пообещать мне, что, когда наступит подходящий момент, ты обязательно расскажешь правду о Бене.
— Я и так собирался это сделать.
— Я знаю, но хочу, чтобы ты дал мне слово.
— Обещаю.
— Второе. Эта семейная вражда — настоящее безумие. Так когда-то сказал мой отец. Он прав. Я считаю, что после рождения Бена эту вражду необходимо прекратить. Где бы мы ни жили, двери нашего дома всегда должны быть открыты для моих родственников.
— Даже для Джулиана? — спросил Девон. Ему никогда не нравился этот хвастун.
— Особенно для него. Он весь пропитан ненавистью. Так же, как и твоя тетка. Пока эта ненависть жива, Бену будет угрожать опасность.
— А как же твоя мать, Ли? Она ведь хотела силой заставить тебя избавиться от ребенка. Она тоже представляет угрозу?
Ее глаза засветились от гнева и обиды. Девон не мог понять, чем был вызван этот гнев, — неприятными воспоминаниями или тем, что он задал ей этот вопрос.