Читать интересную книгу Шотландская сага - Джеймс Мунро

— Позвать констебля, чтобы он их выгнал, сэр Джеймс?

— Что?.. О… нет. Пусть войдут. Я поговорю с ними.

— Вы поступаете опрометчиво, сэр Джеймс! Их не обыскали…

— Делайте то, что вам велят. Пусть войдут.

Раздражительность сэра Джеймса Кэмерона была всем хорошо известна. Торопливо закрыв за собой дверь, клерк ушел, чтобы привести двух индейских женщин в палату Высшего суда Торонто, где вершилась справедливость.

Обе женщины последовали за клерком в кабинет Кэмерона. Одна молодая, стройная и слишком бледнокожая для индейской девушки. Она вела себя смело, на грани вызова. Другая — растолстевшая женщина средних лет, без следов прежней красоты. Он даже подумал, что тут какая-то ошибка. Это не может быть Тисси. Скорее девушка была больше похожа на нее… Тогда пожилая женщина прямо посмотрела ему в глаза, и он узнал ее. Глаза, по крайней мере, остались теми же. Это действительно была Тисси.

— Все в порядке, вы можете идти. — Джеймс отпустил клерка, который замешкался в дверях, не зная, остаться ему или уйти.

Когда дверь за ним затворилась, Джеймс пересек комнату, намереваясь пожать Тисси руку, но она, потупившись, опустила глаза.

— Тисси, какой неожиданный сюрприз. Я уж и не думал встретить тебя снова. Вот, это твое.

Тисси взяла брошку, которую он ей протянул, ничего не сказав в ответ.

— Ну, зачем ты пришла? Клерк говорит, что твой приход связан с молодым индейцем, который предстанет перед судом на следующей неделе за убийство. Если ты пришла просить за него, боюсь, я ничем не смогу помочь тебе…

— Ты должен! — Неожиданное заявление молодой девушки заставило не без некоторого удовольствия обратить внимание Джеймса на нее.

— В самом деле? Моя дорогая, может быть, вы скажете мне, кто вы и почему я должен помочь этому молодому человеку?

— Вы не сможете выговорить моего имени на языке хункпапа, но иногда меня называют Кати. Я — жена Крапчатого Пони. Я пришла просить вас помочь, потому что он не сделал ничего, за что нужно расплачиваться жизнью. Мы пришли сюда, в Канаду, оставив позади тех, кто хотел сражаться.

— Суду решать, виновен он или нет, Кати, но, как я понял, есть свидетели, что он в самом деле стрелял и убил одного из наших сержантов. Вряд ли настроенные мирно люди поступают таким образом.

— Он стрелял, потому что белые стреляли в нас. Они первыми убили наших людей.

— Мне жаль, я не могу вдаваться в подробности этого дела, но я постараюсь, моя дорогая, сделать все, что смогу, чтобы помочь тебе.

Тисси сказала что-то на языке сиу, и после короткого обмена фразами между женщинами, Кати вышла из комнаты с явной неохотой.

Когда она ушла, Тисси сказала:

— Ты спасешь Крапчатого Пони. — Это было не вопросом, а утверждением, и Джеймс почувствовал прилив возмущения.

— Ты же слышала мой ответ Кати. Решение суда строится на доказательствах, которые будут представлены. И, насколько мне известно, есть неопровержимые доказательства, что индеец виновен.

— Это ты будешь решать, оставить жить Крапчатого Пони или он должен умереть?

— Да, но, если он виновен в убийстве, он умрет, ведь мой собственный сын видел, как он стрелял в сержанта!

— Ты прикажешь своему сыну, чтобы он не давал показаний против Крапчатого Пони.

— Я не могу сделать этого, Тисси. Почему? Этот Крапчатый Пони застрелил человека. Закон говорит…

— Разве закон говорит, что брат идет против брата? Разве он говорит, что отец должен приказать убить собственного сына?

Тисси теперь смотрела на Джеймса так же смело и прямо, как и Кати.

Джеймс посмотрел на нее недоверчиво.

— Что ты пытаешься сказать мне, Тисси?.. Крапчатый Пони — индеец, он из народа сиу.

— Я — его мать. Я — тоже из народа сиу. Ты — его отец. Крапчатый Пони — твой сын.

— Я… я не верю этому. Ты все это выдумала, чтобы спасти ему жизнь! Это не пройдет!..

Тисси покачала головой.

— Это не выдумка. Пойди и посмотри. Вглядись в него внимательно. Ты увидишь и все поймешь.

Джеймс задохнулся. Внезапно он почувствовал, что весь фундамент, на котором он строил свою жизнь, зашатался.

— Почему… почему ты не сказала мне об этом раньше?

Тисси пожала плечами.

— У тебя есть еще один сын. Об этом ты не заботился раньше, теперь пришло время позаботиться. Я приду еще, чтобы напомнить тебе.

— Нет!

Это было сказано с такой страстью, что Тисси снова посмотрела прямо на него.

— Я имел в виду, не здесь. Ты не должна появляться здесь. На западном берегу озера Скугог у меня есть рыбачья сторожка. Я поеду туда завтра утром, поэтому сегодня заработался допоздна. Если хочешь, приходи туда, чтобы встретиться со мной.

Через окно своего кабинета Джеймс наблюдал, как две женщины выходили из здания суда. Вернувшись к своему столу, он открыл ящик и вытащил оттуда бутылку виски. Наполовину наполнив высокий стакан, он выпил почти все его содержимое одним залпом и откинулся на стуле, чтобы поразмыслить. У него возникла проблема, но он преодолевал еще и не такие сложности.

Джеймс Кэмерон уже два дня жил в своей рыбачьей сторожке и однажды вечером, когда он возвращался из города, увидел завернутую в одеяло индейскую девушку, съежившуюся калачиком на крыльце. У него упало сердце при мысли, что ему снова придется встретиться лицом к лицу с Тисси, ведь он еще ничего не решил, но когда звук его шагов достиг индианки и она взглянула на него, он понял, что это была не Тисси, а Кати.

Приветствие, обращенное к девушке, было гораздо теплее, чем то, на какое могла рассчитывать Тисси, и когда он провожал ее в дом, то спросил:

— Что ты тут делаешь? Я ждал Тисси.

— Я сказала ей, что пойду вместо нее. Я подумала, может быть, мне удастся лучше убедить тебя в том, как много для нас значит освобождение Крапчатого Пони.

— Да? И как же ты, будешь это делать? — на Джеймса произвела впечатление ее речь, сказанная, по-английски. Кроме того, внутри у него возрождалось давно забытое волнение. Она и в самом деле была очень привлекательной девушкой…

— Я готова на все и сделаю все, что от меня потребуется… Можно мне этого… — Кати указала на крепкий напиток, который наливал для себя Джеймс.

— Конечно. — Джеймс улыбнулся ей и наполнил до краев стакан виски. Давно не возбуждала его ни одна индианка так, как Кати. Может быть, только Тисси…

За ночь до судебного заседания сэр Джеймс имел встречу со своим сыном, законным сыном. Чарльза Кэмерона так и распирало от чувства собственной значимости. Завтра ему нужно будет давать показания, которые пошлют человека (неважно, что это индеец) на виселицу. Это и так уже подняло его престиж в кругу друзей и знакомых, особенно среди молоденьких женщин.

Отец и сын встретились в кабинете Джеймса Кэмерона, и, поболтав ни о чем, Джеймс сказал:

— Я много размышлял о деле, которое будет рассматриваться завтра.

— Похоже, что все в Торонто только и думают об этом, и ни о чем другом. Не знаю почему, но я уверен, — добавил Чарльз с притворной скромностью. — В конце концов я просто выполнял свой долг.

— Ты справился с этим великолепно, — согласился отец. — Я так же горжусь тобой, как любой отец гордится своим сыном… Но я думаю об этом несчастном индейце… Крапчатом Пони, если не ошибаюсь? То, что он сделал, ужасно, но он думал, что защищает свою жену и жен и детей своих людей. Это не было преднамеренным убийством, во всяком случае, не таким убийством, которые рассматривались в суде в последние годы.

— Откуда тебе знать? Ты ведь там не был. А я был. Это убийство, говорю тебе. Намеренное, хладнокровное убийство. Ведь сержант стоял спиной к индейцам.

— Я все знаю, но представь… Внезапное нападение на людей со стороны американцев, которые прятались в лесу. Не думаешь ли ты, что любой на его месте поступил бы точно так же, будь то белый или индеец? Пусть он ошибся, но искренне верил, что защищает свою семью, людей своего племени?

— Нет, я так не думаю! Это убийство, преднамеренное, хладнокровное убийство! — Чарльз поставил свой стакан с тяжелым стуком на стол. — В любом случае, зачем нам сейчас обсуждать это? Давай оставим все до завтра, когда будут предъявлены все доказательства. И тогда ты увидишь, убийство это или просто ошибка.

На полпути к двери Чарльз Кэмерон остановился и повернулся взглянуть на отца.

— Я скажу только одно, отец. Если ты отпустишь этого индейца, ты никогда больше не увидишь меня ни в этом доме, ни в этом городе. Это сделает из меня посмешище. И не только потому, что мой арест индейцев превратится в фарс, а потому, что мой собственный отец не поверит доказательствам, которые я представлю.

Чарльз замолчал, прежде чем нанести последний удар.

— Больше я тебе ничего не скажу. Но имей в виду: стоит тебе отпустить этого индейца, и ты — конченный человек в Торонто. Я имею в виду карьеру и положение в обществе. Все эти слухи о тебе и твоей любви к индейцам — особенно к их женщинам — возобновятся, слухи, которые мне пришлось пережить в детстве, слухи, которые и сейчас доходят до меня. Подумай об этом, когда будешь выдумывать оправдания для индейца, который насмерть пристрелил ополченца из Торонто.