меня смотрел.
А вот это уже врасплох застаёт. Я думала, что у него интерес ко мне проснулся именно после поцелуя, а не до. Не говоря уж о глубине этого интереса…
Мы заговариваем одновременно.
— Ну как сдала? — интересуется Илья, притягивая меня к себе.
— Когда ты в меня впервые влюбился? — спрашиваю, прижимаясь к нему.
Он криво ухмыляется моему внезапному вопросу, качает головой. Но быстро серьёзнеет.
— Сначала ты ответь на мой вопрос, — упрямится, хочет показать, что ему важны мои успехи.
Хотя это я и так, без слов, понимаю. Чувствую во всём.
— Пятёрка, — с гордостью сообщаю и тянусь к нему увереннее, хоть мы тут и не одни в коридоре.
Впрочем, это уже не в первый раз так. Мои однокурсники уже в курсе, что я с Ильёй, включая и девчонок, которые меня к нему подтолкнули. Они даже мило гордятся своей ролью в нашем воссоединении, пусть и не знают нюансы. Но они им и ни к чему.
Илья охотно заключает меня в более смелые объятия, прижимая крепче, давая понять — никуда и никогда не отпустит. Я дрожу от нахлынувших эмоций. Радость от счастья так переполняет, что на некоторое время растворяюсь в этих чувствах.
— Горжусь, — лаконично выдаёт Илья, но для меня это звучит лучшей похвалой. — А влюбился я в тебя, наверное, чуть ли не сразу. Сам не понял, в какой момент. Но до поцелуя хотя бы мог это контролировать, думал, так будет лучше.
Я улыбаюсь, вспоминая, как танцевала для него, как мы целовались впервые и после моего выступления, как отчаянно стремились друг к другу несмотря ни на что…
Эти месяцы были не просто самыми яркими днями, которых только представить можно — они вывернули нас наизнанку. Так, что до сих пор трясёт от воспоминаний.
Хорошо, что самые приятные ожидания и стремления сегодня превращаются в реальность. Я улыбаюсь, чувствуя, как Илья мягко треплет мои волосы, целует в макушку. Он не выпускает меня из объятий и не спешит добавить что-то ещё — будто чувствует, что я сейчас слишком в моменте. Да и сам, наверное, тоже.
Думаю, я не сразу заметила, насколько давно и серьёзно нравлюсь Илье как раз потому, что в то время слишком была занята борьбой со своими чувствами к нему. Забавно, что и он, оказывается, тоже. Вот только оба лишь зря потратили на это время. Хорошо, что хотя бы не слишком долгое.
Некоторое время мы ещё стоим так, вряд ли сознавая, сколько. А потом он всё-таки заговаривает.
— Впереди праздники. Вовремя всё разрешилось, — Илья берёт моё лицо в ладони, заставляя посмотреть ему в глаза и увидеть, что всё в прошлом.
И я действительно понимаю это. Он вообще не склонен к метафорам и, говоря о праздниках, имел в виду приближающийся Новый год. Но для себя я воспринимаю его слова иначе. Препятствия позади — впереди только хорошее. Наслаждение друг другом, полное взаимопонимание, счастье. Вряд ли безмятежное, конечно, — но теперь-то мы вместе будем, а значит, всё преодолеем.
Поддавшись щекой навстречу пальцам, ласково гладившим меня по коже; улыбаюсь. Закрываю глаза, наслаждаясь ощущениями. А потом снова открываю, окунувшись в его взгляд. Теплый такой… И согревает, и плавит одновременно — с каждой секундой всё горячее.
Да и объятия уже гораздо требовательнее, крепче, нетерпеливее даже.
— Хорошо, что до меня тут несколько минут, — хмыкает куда-то мне в волосы Илья. — Мне не терпится снова уложить тебя в постель.
А затем целует в губы, мгновенно лишая рассудка.
И всё, о чём я могу думать остатками подсознания — хорошо не только то, что его квартира близко с нашим универом, но и то, что Илья теперь снимает её отдельно от родителей, сам, без детектива. Более скромную, конечно, чем Виктор для него, но уже полюбившуюся мне гораздо больше той. Там нам точно никто не помешает.