— Вы дали распоряжение об освобождении Артура, отец?
— Нет, моя девочка, дело должно быть доведено до конца.
— Я так уверена в невиновности Артура. Сердце подсказывает мне это. Я твердо знаю, что он не совершал преступления.
— Но почему он молчит, если не виновен?
— Возможно, его обидело ваше подозрение.
— Как мог я не заподозрить его, когда застал с диадемой в руке?
— О, но ведь он только поднял ее, чтобы рассмотреть! Поверьте мне, отец, он не виновен. Прекратите это дело. Как ужасно думать, что наш дорогой Артур в тюрьме!
— Я не прекращу дела, пока не найду бериллы, Мэри! Привязанность к Артуру заставила тебя забыть об ужасных последствиях его поступка для меня. Я не собираюсь прекратить это дело, более того, я пригласил джентльмена из Лондона для расследования.
— Этого джентльмена? — Мэри повернулась ко мне.
— Нет, это его друг. Тот джентльмен попросил, чтобы мы оставили его одного. Сейчас он обследует дорожку к конюшне.
— Дорожку к конюшне? — Ее темные брови удивленно поднялись. — Что же он рассчитывает там найти? А, вот и он. Надеюсь, сэр, — обратилась она к вошедшему в это время Холмсу, — вы сумеете доказать полную непричастность моего кузена к этому преступлению.
— Я твердо уверен, что сделаю это, — сказал Холмс, возвращаясь к половику, чтобы стряхнуть с ботинок снег. — Полагаю, я имею честь говорить с мисс Холдер. Вы позволите мне задать вам несколько вопросов?
— Пожалуйста, сэр, если мои ответы смогут помочь распутать это ужасное дело.
— Вы сами ничего не слышали сегодня ночью?
— Ничего, пока дядя не стал громко говорить. Я услышала его голос и спустилась вниз.
— Накануне вечером вы заперли все окна и двери?
— Да.
— Все ли они были заперты сегодня утром?
— Да.
— У вашей горничной есть возлюбленный. Вчера вечером вы заметили, что она выходила к нему?
— Да, эта девушка подавала нам кофе. Она могла слышать рассказ дяди о диадеме.
— Понимаю. Отсюда вы делаете вывод, что она могла сообщить о диадеме возлюбленному и что они замыслили кражу.
Мистер Холдер нетерпеливо перебил Холмса:
— Ну какой прок от всех этих теорий, когда я сам видел Артура с диадемой в руках!
— Погодите, мистер Холдер. К этому мы еще вернемся. Теперь относительно вашей прислуги, мисс Холдер. Видели ли вы, как она возвратилась?
— Да. Я пошла посмотреть, заперта ли дверь на ночь, и заметила ее у дверей. Я видела и ее возлюбленного.
— Вы его знаете?
— О да! Он зеленщик и поставляет нам овощи. Его зовут Фрэнсис Проспер.
— Он стоял, — сказал Холмс, — на тропинке слева от двери?
— Да.
— И у него деревянная нога.
Что-то вроде испуга промелькнуло в черных выразительных глазах девушки.
— Вы — маг, — сказала она. — Как вы это узнали?
Она улыбнулась, но на худощавом энергичном лице Холмса не появилось ответной улыбки.
— Теперь я хотел бы пройти наверх, — сказал он. — Впрочем, мне все равно нужно еще раз обойти вокруг дома; поэтому, пожалуй, лучше сначала осмотреть нижние окна.
Он быстро обошел окна гостиной и остановился только у большого окна, выходящего на дорожку к конюшне. Он раскрыл его и очень тщательно осмотрел через свою сильную лупу.
— Что ж, пойдемте теперь наверх, — промолвил он наконец.
Туалетная комната банкира, расположенная рядом со спальной, представляла собою скромно меблированную комнату с серым ковром, большим бюро и длинным зеркалом. Холмс сперва подошел к бюро и тщательно осмотрел замочную скважину.
— Каким ключом отперли его? — спросил он.
— Тем самым, о котором говорил мой сын, — от буфета в чулане.
— Ключ здесь?
— Вон он, на туалетном столике.
Холмс взял ключ и открыл бюро.
— Бесшумный замок, — сказал он. — Не удивительно, что вы не проснулись. В этом футляре, я полагаю, находится диадема? Посмотрим ее.
Он открыл футляр, вынул диадему и положил ее на стол. Передо мною было великолепное произведение искусства.
Таких изумительных камней, как эти тридцать шесть бериллов, мне не приходилось видеть. Один конец диадемы был отломан; там находились три исчезнувших камня.
— Вот этот угол диадемы соответствует отломанному куску? — спросил Холмс. — Не будете ли вы любезны, мистер Холдер, отломить и этот, второй угол.
— Боже меня сохрани! — воскликнул банкир, отшатнувшись в ужасе от Холмса.
— Ну, так попробую я.
Холмс взял диадему и, сжимая руки изо всех сил, попытался отломить ее угол. Попытка была безуспешной.
— Я чувствую, она немного поддается, — сказал он. — Однако, хотя у меня и очень сильные пальцы, мне, пожалуй, пришлось бы долго повозиться, прежде чем я отломил бы этот кусок. Человек с обычным физическим развитием вообще не сможет этого сделать. Ну, а как вы думаете, мистер Холдер, что случилось бы, если бы я все же сломал ее? Уверяю, раздался бы громкий треск наподобие пистолетного выстрела. Неужели вы полагаете, что это могло произойти в нескольких ярдах от вашей кровати и вы ничего не слышали?
— Я уже и не знаю, что думать.
— Продолжим же наше расследование. Может быть, тогда все разъяснится. Как считаете, мисс Холдер?
— Признаюсь, я разделяю недоумение моего дяди.
— Когда вы увидели вашего сына, мистер Холдер, на нем не было ботинок или туфель?
— Нет, он был босой. На нем не было ничего, кроме брюк и рубашки.
— Благодарю вас. Нам чрезвычайно повезло с самого начала расследования, и если мы не раскроем тайну, то это случится только по нашей вине. С вашего разрешения, мистер Холдер, я продолжу теперь поиски вне дома.
Холмс вышел один; по его словам, присутствие лишних зрителей только затруднило бы его работу.
Вскоре он вернулся.
— Мне кажется, я увидел все, что нужно, — сказал он, — и могу спокойно ехать домой.
— Но, а как же мои камни, мистер Холмс? — воскликнул банкир жалобным голосом. — Где они?
— Этого я не знаю.
Банкир в отчаянии заломил руки.
— Я никогда не увижу их! — воскликнул он. — А мой сын? Можете ли вы дать мне хоть самую маленькую надежду?
— Мое мнение о вашем сыне не изменилось.
— Тогда, ради всего святого, скажите, что произошло сегодня ночью в моем доме!
— Если вы придете ко мне на Бэкер-стрит завтра утром между девятью и десятью, я думаю, что смогу вам дать полный отчет. Даете ли вы мне свободу действий при расходовании средств с условием, конечно, что я смогу вернуть драгоценные камни?
— Я отдал бы за них все состояние!
— Прекрасно. Я тщательно исследую все дело. До свиданья. Возможно, сегодня я еще вернусь сюда.