За завтраком Подлесного пронзила неожиданная мысль. А если Глебово – это населённый пункт, где находится место его недавнего заключения? Он схватил карту и прикинул расстояние. Где-то километров пятьдесят от кольцевой. И ещё по Москве. Пожалуй, и сходится. Пожалуй, такое расстояние они в тот раз и преодолели. А узнать что-либо об этом Гольцов мог от Олега, который сейчас в их власти, под прессом оперативно-следственной машины.
– Возможно, я смогу найти Гену, – откладывая карту в сторону, сообщил Подлесный Бояркиной.
– В самом деле? – обрадовалась Марина.
– Я сказал: возможно.
– Каким образом?
– Мне надо будет съездить в одно место.
***
Подлесный, пометавшись по приёмной, заскочил в кабинет Телешовой, дверь которого оказалась не запертой. Что ему здесь надо? Почему он сюда припёрся? Дмитрий замер у двери, прислушиваясь. Спустя минуту он услышал голос Ваулиной, обращающейся к Гольцову и его спутнику с вопросом о цели их визита. Гольцов отвечал негромко, и Дмитрий произнесённых им слов не разобрал. Потом послышался голос Телешовой, которая приглашала посетителей к себе в кабинет. Подлесный бросился за ширму, где сразу же присел на кушетку. И какого чёрта он решил прятаться от Гольцова?
Дверь отворилась.
– Проходите, проходите, – жизнерадостно говорила Телешова. – Проходите и присаживайтесь. И рассказывайте, что привело вас к нам. А мы постараемся вам помочь. Мы помогли уже стольким людям, что… В общем, вы не пожалеете. Ну-с!
– Вас Ларисой Виленовной, вы сказали, звать? – спросил Гольцов.
– Да-да, Лариса Виленовна. Именно так. Вы рассаживайтесь, как вам будет удобно.
– Мы, конечно, очень хотели бы рассчитывать на вашу помощь, Лариса Виленовна, – сказал спутник Гольцова вкрадчивым голосом, – но мы отнюдь не по тому вопросу, что вы подумали.
– А мы способны быть вам полезны по самому широкому спектру проблем. Вы уж поверьте! – убеждала Телешова. – Вы просто представить себе не можете, как всё в нашей жизни взаимоувязано, как всё переплетено! Да все побеги самых разнообразных проблем произрастают, как правило, из одного корня, и мы…
– А в вопросе организации заказных убийств – тоже? – прервал её Гольцов.
– Что?!
– Например, заказное убийство… – начал Гольцов и сам же себя перебил: – Что с вами? Лариса Виленовна, вам плохо?
– Нет, всё нормально, – еле слышно пролепетала Телешова.
– Вам водички не принести? Где у вас водичка?
– Не надо воды. Но без адвоката я говорить не буду, – слабым голосом произнесла Телешова.
– Адвокат? А зачем нам адвокат? – удивился Гольцов. – Если вам что-то известно о вашем директоре, о Бояркиной Марине Григорьевне…
– Я ничего не знаю! – вскричала Телешова. – Пока не будет адвоката, я ничего говорить не буду!
– Ваша реакция на наш вопрос наводит на размышления, – заметил коллега Гольцова, всё тем же вкрадчивым голосом.
– Может быть, вы тоже имели отношение к этому? Вы были в курсе? – поддержал товарища Гольцов.
– Без адвоката я не скажу ни слова! – не сдавалась Телешова.
– Что же, все в вашей фирме занимались заказными убийствами? – оживился Гольцов. – Интересно, если так.
– Я ничего не знаю!
– Что же вы так разволновались? Марина Григорьевна, возможно, и вас привлекла к этой противозаконной деятельности?
– Что?
– Кого ещё ваш директор использовала на данном поприще? Подлесного? Вас? Кого ещё?
– Я вас не понимаю, – растерянно проговорила Телешова.
Неожиданная догадка встряхнула Подлесного, и он вскочил на ноги. Кушетка при этом скрипнула. Опомнившись, Дмитрий снова присел. Но было уже поздно – поверх ширмы возникло лицо пришедшего с Гольцовым, который, увидев Подлесного, удивлённо вскинул брови.
– Егор Палыч, а тут…
– Что? – За ширму заглянул Гольцов. – Мистер Подлесный? А что вы здесь делаете?
– Сижу. Я сначала лежал, а теперь сижу, – ответил Дмитрий.
– Лежите? Почему вы тут лежите?
– Мне стало плохо, и я прилёг. А что?
– В общем-то, ничего, – медленно выговорил Гольцов и посмотрел на своего товарища.
– Тогда я пойду. – Дмитрий поднялся. Мимо молча посторонившегося Гольцова он прошёл к двери и покинул комнату.
Бояркина сняла трубку почти мгновенно, но молчала.
– Это я, – сообщил Подлесный. – Я знаю, кто «заказал» тебя.
– Да ты что! – вскрикнула Бояркина.
– Телешова.
– Не может быть! То есть я хотела сказать, что я так и знала. Ещё когда ты меня обстреливал, я на неё подумала. Но как ты узнал? Через Глебово?
– Тут пришли к ней менты и стали спрашивать…
– Какие менты? Что спрашивать? – взволновалась Бояркина.
– Они думают, что она с тобой связана. Что вы с ней вместе участвовали в организации тех дел. Но я всё понял. По её реакции на их вопросы.
– Господи!
– Они спрашивали о тебе, а она испугалась и стала требовать адвоката.
– Она! Конечно, она! Я так и знала! Неумеха и бездарь! Она же снюхалась с Мышенковым. Они заодно. Это они придумали избавиться от меня. Ну я им задам! Где она?
– Она у себя.
– Сейчас я ей выдам, стерве!
– Не вздумай! Там у неё!.. – закричал Дмитрий, но Марина уже бросила трубку.
Бояркина позвонила Телешовой и наорала на неё.
– Даю тебе пять минут! Тебе и твоему жирному хахалю! Встречу через пять минут – убью! – кричала Лариса в трубку. – Выметайтесь оба, если жить не передумали! И по десять тыщ с каждого! Сроку – два дня! Вон! Вон из офиса! Через пять минут ваши жизнёшки будут стоить не по десять, а по сто тысяч!
Телешова сидела ни жива ни мертва. Телефонная трубка едва держалась в её ослабевшей руке.
– Что случилось? – заинтересовался Гольцов.
– Мне надо идти, – с трудом выговорила Телешова.
– Куда вам надо идти?
– Я не знаю.
– Кто звонит? – продолжал допытываться Гольцов.
– Марина Григорьевна.
– Бояркина?
– Да.
– Она жива?!
Телешова ответила растерянным взглядом. В эту минуту трубка выскользнула из её руки и упала на стол. Гольцов схватил трубку и поднёс её к уху.
– Ты, собака, думала, что я покойник? – ярилась Бояркина на том конце провода. – Это ты уже полутруп! Ты одной ногой уже там, падла! Я уничтожу вас обоих, голубки вонючие!
– Марина Григорьевна, угроза смертью – уголовно наказуемое деяние, – сказал Гольцов.
– Что? – не поняла Бояркина. – Кто это?
– Мы тут у Ларисы Виленовны как раз о вас говорили. И было бы неплохо, если… – Гольцов не договорил, так как Бояркина бросила трубку. Гольцов поднял глаза на Телешову. – Лариса Виленовна, чем вы так прогневали вашу начальницу?
– Я? Нет, я… Я тут вовсе и не… Извините… Простите, но мне пора. – Телешова стала подниматься.
– Куда же вы? Мы же не закончили.
– Извините, мне плохо. Я – в больницу.
Телешова выбралась из-за стола и сомнамбулически направилась к двери. Гольцов попробовал удержать её за руку, но Телешова вдруг завизжала, да так, что Гольцов отскочил, словно ошпаренный. Телешова выбежала из кабинета. Увидев в приёмной Подлесного, она опять завизжала, а потом бросилась к выходу.
Вышедшие из кабинета Телешовой Гольцов и его коллега выглядели несколько растерянными.
– У вас все тут такие? – спросил спутник Гольцова, кивнув в сторону входной двери.
– Нет, только некоторые, – вступился за честь фирмы Подлесный.
– Оказывается, ваша Бояркина жива, месье Подлесный! – сказал Гольцов.
– Жива? – переспросил Дмитрий. – А, да… Да-да, с ней всё в порядке.
– А вы когда об этом узнали?
– Я? Да недавно.
Дмитрию захотелось уйти от неприятной темы разговора, и он отошёл к окну.
– Она ранена? – задал следующий вопрос Гольцов.
– Я ещё толком ничего не знаю, – уклонился от прямого ответа Подлесный. Он глянул в окно и тотчас увидел выбежавшую из здания Телешову. – Она сейчас кого-нибудь сшибёт! Она же несётся, словно угорелая!
В эту минуту Телешова бросилась бежать через проезжую часть.
– Куда?! – невольно вскрикнул Дмитрий.
Когда Гольцов и его коллега подбежали к окну, Лариса Виленовна Телешова уже лежала, раскинув руки, на асфальте.
Она спешила, с её слов, в больницу. И она попала в больницу. Надолго. А потом бывшие коллеги подарили ей инвалидную коляску.