— Даже не знаю, ты уже помогла, одалживая мне свои сбережения.
— Одалживая? То есть я могу ждать возврат?
— Да, обязательно.
* * *
— Я знаю, ты не слышишь меня. Наверное, это даже лучше, ведь иначе я бы не смог сказать тебе подобные слова. Я очень люблю тебя, прости, если не всегда показывал свои чувства, закрывался и был груб.
Фауст взял Кару за руку, слушая равномерные попискивания аппаратов рядом с кроватью. Он хотел вложить в её ладонь всё то тепло, что сохранил в себе не смотря на холод окружающего мира по отношению к одарённому калеки.
Он положил свёрнутый лист бумаги с теми словами, которые только что произнёс, если сегодня Фаусту не суждено будет вернутся, Кара должна знать.
Женщину в любом случае выведут из комы, для прощания с родными и принятия решения.
Холан взял два месяца на поиски средств, но Фауст понимал, что простой гос. служащий не соберёт столько.
Сегодня Фауст выйдет на арену, чтобы драться.
Когда калека покидал больницу, в его голове пронеслись пять дней, которые прошли с момента ограбления и с момента смерти профессора Анкарта.
Фауст поучаствовал в похоронах Элмуда. Там много кто был, почти вся школа, профессор был добр и его доброты хватило на сотни людей. Калека был одет в чёрный костюм, который когда-то планировал надеть на выпускной. Повод нашёлся раньше и он был далеко не таким праздничным.
Впервые за долгое время Фауст прибрал волосы и уложил их. Его взгляд был равнодушным и пустым, он смирился со смертью.
Церемония прошла скомкано и быстро, но Фаусту запомнился один неловкий момент. Одна из студенток старшего курса разрыдалась над гробом, потеряла сознание, её увезли прямиком в больницу. Семья Элмуда, присутствующая на церемонии, не проронила ни слова.
По толпе пришедших пошли шепотки, из которых калека узнал много нового о личной жизни профессора.
Элмуд был отъявленным трудоголиком, а ещё, очень любил женщин. Мужчина быстро охладел к собственному браку, но было поздно, пара обзавелась ребёнком.
Фауст не стал судить Анкарта, но он вынес урок. Кто-то с более тонкой душевной организацией бы сказал что-то наподобие: «Я понял, что не важно, когда мы умираем, важно, что про нас скажут после…». Нет, Фауст не страдал такой ерундой, он видел уже слишком много смертей для шестнадцатилетнего подростка.
Фауст бы сказал: «Я понял, что не важно, когда мы умираем, важно то, что никому до этого не будет дела, а главное не будет дела тебе самому». Всем будет всё равно после, важно чтобы всем было не всё равно до.
Элмуд был прекрасным человеком, даже небольшая сценка на похоронах не изменила отношение Фауста.
Так же за эту неделю Фауст лучше подготовился к драке, посмотрел все бои и составил план на каждого противника. Но самое главное, он решил два вопроса, вопрос с вооружением и вопрос с регистрацией.
Вопрос с оружием решился проще чем с занесением в участники турнира. Регулус рассчитал примерный урон, который они могут нанести противнику и пришёл к неутешительным выводам.
Оружия у Фауста попросту не было. Один пистолет, который парень прятал вот уже несколько недель, и больше ничего.
Необходимо было найти что-то наносящее много ущерба и максимально легальное… А ещё, дешёвое!
Неожиданно помощь пришла откуда не ждали. Когда Фауст переезжал через дорогу, он увидел знак строительных работ. По округе разносился треск и грохот камня.
— Молоток, молоток, молоток… — Пробормотал парень. — Отбойный молоток. Знаешь, на логотипе одной из старейших корпораций, производивших андроидов, был нарисован кузнец…
— Мы не заработаем столько денег кузнечным ремеслом. — Тут же отозвался Регулус.
— Юмор, это хорошо. Но я о другом…
Вернувшись домой, Фауст приступил к чертежам, рассказывая ИИ свою задумку.
Оружие выглядело следующим образом, молот, который будет усилен реактивными движками, точно такими же, какие стоят на борде.
Регулус тут же набросал план, но по первым прикидкам, молот показался Фаусту невероятно огромным. Пришлось просидеть целую ночь, чтобы привести чертежи в нормальное состояние и вывести оптимальный размер орудия.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
На выходе Фауст получил поистине оригинальное для арены оружие.
Молот не просто усиливал удар, он ещё и мог какое-то время лететь. Фаусту пришла в голову интересная мысль, которая заставила просидеть ещё одну ночь.
Теперь на руках были перчатки, позволяющие молоту возвращаться назад в руку с хорошей точностью.
Вопрос брони решился легче всего. Фауст вспомнил щит, которым орудовал в зале славы. Найти что-то похожее на барахолке не составило труда. Материал не самый крепкий, но пули отобьет, а большего и не надо.
Весь бюджет ушёл на изготовление молота, который потребовал много исключительно редкого сплава. Сталь с примесью вольфрама и небольшой щепоткой графена. Хотелось бы получить что-то вроде недавно выведенного сплава с добавлением титаниума, но и данная конструкция должна выдержать нагрузки.
Оставалось самое сложное, а именно — достать пропуск на эту вечеринку.
Все бойцы проходили регистрацию раньше и не просто взяли билет на бойню, а ещё и показали себя на отборочных. Сейчас сезон был закрыт, но Фауст заведомо понимал это, ему требовалось совершить ещё один подвиг, а именно, убедить одного старого бойца уступить ему возможность драться.
Эраст долго готовился к выходу на арену, но ему не было суждено это сделать, не сейчас. Фауст понимал, что если не убедит мужчину уступить, Кара мертва.
Он пришёл вечером, зная, что не застанет в трейлере никого кроме Эраста, который скорее всего будет курить перед сном.
Так и получилось, калека едва не успел. Сладковатый запах опиума проник в ноздри через дверь, которая к слову была закрыта, видимо тот раз был исключением.
Постучавшись, парень стал ждать, прислушиваясь к тяжелым шагам Тарантула.
Эраст открыл двери и его брови удивлённо вздёрнулись вверх.
— Ты? — Вместо приветствия буркнул боец. — Совсем недетское время, не находишь?
— Нужно поговорить.
— Кому нужно? — Боец кинул опасливый взгляд назад, Фауст нарисовал себе в воображении дымящуюся трубку опиума, занятие от которого он оторвал мужчину.
— Мне нужно. — И предупреждая возражения, Фауст добавил. — Я знаю, что ты снова куришь. Мне нет до этого дела, просто выслушай меня.
Эраст ещё раз осмотрел Фауста, видимо что-то читая на лице калеки, понял что тот не собирается уходить и отошёл, впуская внутрь.
Сам боец выглянул за дверь, убеждаясь, что больше никого нет, после чего проследовал к продавленному дивану.
— Пожалуйста, подожди, ты нужен мне здравомыслящим. — Попросил Фауст, кивком указывая на трубку.
Эраст неохотно притушил начавший тлеть наркотик.
— Когда я не был в своём уме? — Возмутился тот.
— Совсем недавно, когда мне пришлось огреть тебя сковородой. — Приоткрыл козыри калека, а Эраст только поморщился. — Не думал, как мне это удалось?
— Если это не что-то важное, ты выучишь несколько новых слов, держу пари, они тебе не понравятся. — Проворчал он.
— Я пришёл не просто так, боюсь эти слова будут услышаны.
— Выкладывай уже.
Фауст начал издалека, он рассказал о том, как узнал, что его мать больна, про свои неловкие попытки заработать на ставках. Не стал только говорить о том, как связан со смертью букмекера. Сослался на то, что его карьеру начинающего бизнесмена прикрыл школьный недруг.
Эраст лишь хмыкнул.
— А от меня то тебе чего надо?
— Вот это самое интересное. — Произнёс Фауст, внутренне приготовившись приоткрыть свою тайну. — Я хочу драться на арене.
— Не тренерую. — Тут же обрубил Эраст, встал и прошёл на кухню, где включил электрический чайник. — Кажется я понял, что тебе нужно. Но поверь, это не твой вариант. Ты никого не спасёшь, а только угробишь себя. Да и вся техника, которая понадобится для того, чтобы ты хоть что-то из себя представлял тебе не по карману. Пойми, одного желания тут мало.