Под воркование и улыбки черноглазого хостес Кирилл переступил порог заведения и вошел внутрь. Глаза быстро привыкли к полумраку, он осмотрелся, увидел ведущую наверх каменную лестницу, диваны вдоль стен, низенькие столики, на них – чайники самых причудливых форм, большие и маленькие. Народу мало, в углу сидят, по виду, муж с женой – она, завернутая, как муха в паутину, в зеленое, зудит, зудит непрерывно, а муж кивает лысой головой и пьет что-то из широкой пиалы. Пара дружно взглянула на вошедших и вернулась к своим делам. Кирилл уселся на предложенное место, положил на покрытый плотной темной материей диван свой мешок и медленно, по слогам произнес по-арабски:
– Плов, хлеб и чай. Принеси мне. Пожалуйста.
Привратник, он же официант, услужливо моргал, но никуда бежать не торопился. Кирилл повторил заказ еще раз, потом еще, но толку не было. Пришлось лезть в рюкзак за разговорником, листать норовившую развалиться в руках книжку и выискивать нужные слова. «Официант» почтительно взирал на богатого и образованного посетителя, улыбался, кивал и наконец собрался бежать на кухню.
– Горячий! – Кирилл жестами изобразил стоящую на столе миску с пловом и поднимающийся над ней пар. – И много! – развел руки в стороны и сомкнул их в кольцо.
«Официант» закивал еще активнее, прижал правую руку к груди, поклонился и был таков. Кирилл проводил его взглядом – у дальней стены находилось что-то вроде стойки или прилавка, за ней сидел грузный мрачный человек в черном, наблюдал за посетителями. А за его спиной Кирилл разглядел маленькую дверь. Она приоткрылась, внутрь на миг ворвались солнечные лучи, но тут же исчезли, и в помещении снова стало темно. «Засекаю время», – Кирилл задрал рукав белой, в ярко-синюю с золотым полоску рубашки и посмотрел на часы. Секундная стрелка успела сделать только два оборота, а на низеньком деревянном столике уже лежала огромная, как лист лопуха, лепешка, стояли большой медный чайник с помятыми боками и металлическое блюдо с дымящимся пловом. Улыбчивый официант поклонился гостю и убрался на свой пост перед дверью. Кирилл свысока оглядел натюрморт, оглянулся воровато, включил спрятанную в поясе плаща камеру и быстро заснял исторический момент.
– Багдад, семь часов утра, первая харчевня на базаре. Или где-то поблизости, – пробормотал Кирилл, разломил лепешку и отправил в рот первый кусок.
Мука и вода, в рецептуре постного хлеба за последнюю тысячу лет ничего не изменилось. Если не считать, конечно, качества самих ингредиентов – выросшего без химических удобрений и при минимальном вмешательстве человека зерна и прошедшей через естественные, природные фильтры воды. Повторить такое невозможно ни за какие деньги, если только пшеницу самому выращивать, а воду из ледников с вершин Гималаев добывать. Кирилл и сам не заметил, как сжевал почти половину лепешки, опомнился и подтянул к себе блюдо с пловом. Столовые приборы отсутствовали, плов полагалось есть руками. Еще чего! Кирилл вытащил из мешка вилку, упаковку салфеток, вскрыл ее и тщательно протер руки и прибор. В харчевне стало как-то по-особенному тихо, и Кирилл не сразу сообразил, в чем дело. Семейная пара перестала обсуждать свои дела, человек в черном привстал за стойкой, в проеме главной двери показался нос официанта. Кирилл скомкал салфетку, бросил ее в рюкзак и как ни в чем не бывало принялся за еду.
Скоро зубцы вилки заскребли по дну миски, Кирилл сгреб куском хлеба остатки плова и отправил все в рот. Ну что тут скажешь, слов нет, только эмоции. Баран при жизни, несомненно, часто гулял на свежем воздухе, питался исключительно травой, пил чистую воду – все это понятно и так. Мясо нарезано аккуратными кусочками, не потерявшими форму во время приготовления, оно мягкое и сочное. Рис, изюм… Кирилл откинулся на спинку дивана, сыто вздохнул, посмотрел на пустое блюдо. С основными составляющими все ясно, а вот нюансы надо бы уточнить. Кирилл открыл рюкзак, нашарил на дне кожаный мешочек, набитый золотыми и серебряными монетами. В Сколково его убедили, что деньги самые настоящие, но источник их происхождения назвать отказались. «Сейчас проверим», – Кирилл выложил на стол одну монету, и в тот же миг привратник оказался рядом. Он схватил пустую посуду одной рукой, второй потянулся за деньгами. Кирилл отодвинул монету на край стола и, глядя на вытаращившего от удивления глаза халдея, произнес по слогам:
– Мне нужно поговорить с поваром. С тем, кто это готовил. Сейчас. Приведешь его – получишь вот это. – Кирилл показал лежащий у него на ладони еще один динар, только медный, и покосился на страницу разговорника. Вроде все правильно сказал, слова не перепутал.
«Официант» закивал, метнулся к дальней стене и принялся шептаться с тем, в черном, за стойкой. Они совещались минуты полторы, потом маленькая дверца на мгновенье распахнулась, затем закрылась, и в харчевне опять стало темно и очень тихо. На Кирилла вновь смотрели все: и обосновавшаяся здесь всерьез и надолго пара, и несколько новых посетителей, и еще непонятно кто – то ли охранник, то ли хозяин, даже привставший за «прилавком». Впрочем, он наблюдал не только за Кириллом – пост у дверей опустел, и за порядком в помещении следить стало некому. Кирилл порылся в рюкзаке, нашел искомую вещичку и спрятал ее в рукав длинной рубахи под плащом.
Дверца вновь приоткрылась, Кирилл услышал отрывистые недовольные выкрики и, кажется, пару ругательств. В помещение одновременно ввалились двое: первого – «официанта» – Кирилл опознал сразу, второй споткнулся на входе и едва не упал под стойку. Человека вытолкнули вперед, он оказался почти в центре зала и осматривался в полумраке, топтался на месте. Издалека Кирилл смог только разглядеть, что одет тот в длинную, до колен рубаху из темной ткани и такие же широкие штаны и голова его обвязана белым, в клетку платком. «Повар», – догадался Кирилл. Халдей залопотал что-то быстро, показывая то на человека, то на пустой стол. В потоке слов Кирилл уловил несколько знакомых: «мясо», «варить» и «сегодня». Он отодвинул назойливого официанта в сторонку и жестом поманил к себе все еще переминавшегося с ноги на ногу перепуганного повара. Тот подошел, остановился напротив и молча уставился на Кирилла. Замолк и привратник, но уходить не собирался, застыл на одном месте. Две монеты легли на стол и тут же исчезли, «официант» метнулся к стойке. Кирилл заметил, как в темноте блеснули темные, с расширенными зрачками глаза повара и заговорил – тихо и с расстановкой:
– Расскажи мне, как ты готовишь плов. Плов, понимаешь?
Он следил за каждым движением невысокого, с аккуратной бородкой человека. На вид ему было около тридцати или немногим больше, он уже успокоился и тоже наблюдал за Кириллом, но рот раскрывать не торопился.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});