другая телекамера давала крупный план лица и отслеживала все движения головы. Свет был направлен на задержанного.
Свиридов вошел в комнату и отпустил следователя. Когда тот выходил в открытую дверь неслышно вошли двое охранников и встали по сторонам двери. Но Свиридов вызвал еще одного и попросил снять с задержанного наручники.
– Итак, побеседуем, господин, не пожелавший разговаривать со следователем.
Свиридов углубился в изучение бланка допроса, взял ручку из стаканчика перед собой, и продолжил не поднимая головы.
– На каком языке предпочитаете разговаривать? На русском, английском, тибетском дзонгха или на непальском – языке ваших родителей? Или предпочтете какой-либо иной язык? Например, китайский?
Задержанный уже размял затекшие руки и напрягся перед рывком. Он стремительно рванулся вперед, схватил из стаканчика карандаш и держа его как пику нацелился в глаза Свиридову. Свиридов поднял глаза на нападающего и казался неподвижным, и все, кто наблюдал развитие событий, так и не смогли разглядеть – почему нападающий стремительно отлетел к двери и сильно о нее ударился.
– Поднимите его и посадите. Вы уже пришли в себя? Я не заинтересован нанести вам серьезные увечья, поэтому ударил вас раскрытой ладонью. Но если вы попытаетесь нападать на меня еще раз, то мой ответ может быть более серьезным.
– Итак, я продолжаю допрос господина, который только что назвался Джорджем Сингхом Моханом, гражданином Соединенных штатов Америки. Джордж Мохан признался, что он является кадровым сотрудником Центрального разведывательного управления. Его непосредственным шефом является …
Наблюдатели за пределами комнаты видели на мониторе, как лицо задержанного разительно менялось.
Оно менялось по мере того, как Свиридов приводил факты и мельчайшие подробности его биографии – его разговоров с шефом, детали инструктажа и другие, может быть и незначительные, но весьма существенные для задержанного подробности.
То, что говорил Свиридов, понимал только задержанный – Свиридов говорил на его языке.
– Все это вы мне рассказали только что, пока еще не полностью оправились от удара о дверь. А теперь прошу вас ответить на следующие вопросы …
Перевод магнитной записи занял много времени – больше, чем длился допрос, тем более, что переводили сразу на английский и на русский язык.
Но зато задержанный, полностью деморализованный информированностью Свиридова, без раздумий подписал протокол на английском языке. А в этом протоколе были сведения о его связных, способах связи, условных сигналах и кодах для передачи сведений.
В протоколе не было прямых сведений об источниках секретной информации о новейших вооружениях, но и косвенных данных было достаточно – канал утечки информации проследить было уже не трудно.
Когда на другой день Джагм Сингх Уангуч поинтересовался, куда подевался его переводчик, то ему сообщили, что тот был подослан к нему из ЦРУ, и скорее всего просто сбежал. Игру с участием Джорджа Мохана решили не устраивать, а всех его связных и информаторов взяли под наблюдение.
Следователь, начавший допрос задержанного, и чья подпись стояла под протоколом допроса, получил устную благодарность руководства с указанием на полное молчание.
На экземпляре протокола допроса (на его ксерокопии), который Свиридов передал президенту лично, в конце были приведен перечень лиц, взятых под наблюдение контрразведкой – в особенности тех, кто был повинен в утечке секретной информации.
– Анатолий Иванович, я благодарю вас за прекрасную работу и снова повторяю свое предложение возглавить Следственный комитет при прокуратуре.
– Благодарю, Владимир Владимирович, но я снова откажусь. Я в ответе за всех, кто живет в нашем ЗАТО и в Сибирском филиале. Да и Следственный комитет вряд ли сможет продуктивно работать в сложившихся условиях …
– И еще, Анатолий Иванович… Еще одно … Мне стало известно, что с вами велись переговоры об организации военной операции по зачистке двух сел с участием спецподразделений … Я запрещаю вам участие в любых подобных операциях. В любых боевых действиях, которые могут быть опасны для вас. Это запрещение не только приказ Президента. Это еще и просьба человека, которому вы не безразличны.
– Я благодарю вас, Владимир Владимирович, за это примечание – оно для меня очень дорого. Это пожелание, высказанное знакомым мне человеком, для меня на первом месте, а приказ Президента, простите, на втором. Но ведь противник не выбирает – мало ли какие могут сложиться обстоятельства. Поэтому могу лишь пообещать вам, что в войсковые операции вмешиваться не стану. Думаю, что для тех двух селений найдется решение без привлечения воинских подразделений. Но тут в Москве назревают кое-какие события, в которые мне придется вмешаться.
– Какого рода события?
– Их можно отнести как к террористическим, так и к националистическим. Прошу разрешения доложить, когда буду владеть информацией.
– Естественно. Но поберегите себя, Анатолий Иванович, прошу вас. Тем более, что на этой встрече вы так или иначе «засветились».
– Но фото пока у них нет!
– Это тоже неплохо. По поводу ресторана, о котором я просил Сторнаса …
– Ресторан действует, быстро превращается в закрытый элитный клуб. Днем работает как столовая для сотрудников близь расположенных организаций – по пропускам, а вечером только для членов клуба и приглашенных ими гостей. Криминал там бывает редко.
– Как попасть туда не привлекая внимания?
– Вот пять карточек для привилегированных гостей. Они полностью оформлены – можно вписать фамилию, а можно использовать и так …
О СРОЧНОЙ ВСТРЕЧЕ
– Генерал Свиридов. Прошу срочной связи с Президентом.
– Подождите, генерал. Попробую доложить.
– Анатолий Иванович? Я слушаю вас.
– Прошу срочной аудиенции.
– Так … Жду вас в семнадцать тридцать. Устраивает?
– Вполне. До встречи, Владимир Владимирович.
В семнадцать двадцать в приемной ждали министр внутренних дел и генерал Свиридов в штатском.
Ровно в половине шестого их принял Президент, поздоровался с ними за руку.
– Я слушаю вас, Анатолий Иванович.
– Прошу разрешения сперва показать небольшой видеофильм.
На экране группа мужчин, сидящих за столом, обсуждала планы террористических актов в городе под названием Москва. В основном все разговоры велись на русском зыке, но иногда кто-либо из присутствующих переходил на грузинский, и тогда Свиридов переводил сказанное.
Высказывались различные мнения, намечались места и время взрывов и вооруженных нападений на банки, органы милиции, редакции газет. Назначались командиры террористических групп – в основном, как и заседающие, это были люди с Кавказа, хотя не только из Грузии. Но когда все вопросы были решены внезапно все сидящие за столом стали терять сознание – было видно, как они пытаются сопротивляться какой-то неведомой силе, но постепенно все оказались на полу.
На экране крупно появились страницы с распланированными действиями, записанные одним из присутствующих …
Экран погас на короткое мгновение.
Теперь на экране было множество лежащих на полу тел в самых