— Мы все, Иецуке, ею увлечемся, — заверил американец. — И сможем показать, что новая энергетика безопаснее и выгоднее старой, губящей наш мир. Но чтобы в это поверили все, надо кому-то увидеть эту новую энергетику своими глазами в параллельном мире.
— Бог един для всех миров, — заметил набожный лорд. — И он, надеюсь, позволит нам увидеть еще одно его творение, чтобы спасти такое же параллельное.
— Все начинается с нуля, — глубокомысленно заявил японец.
Я понял, что имею дело с эрудированными и заинтересованными людьми, которые могли и не повстречаться мне в подмосковном лесу.
— Вот столько нас поместилось в одной моей машине, — заметил Кочетков. — Помощников у нас будет много больше. — Он сказал «не у вас», то есть — не у меня, а «у нас». И это прозвучало многозначительно.
— Я уже сообщил нашим коллегам, — продолжал Кочетков, — что мы получаем хорошую производственную базу на одном из самолетостроительных заводов, где, обладая высокой технологической культурой, переходят на мирную продукцию.
— О'кей, Юра! — отозвался по-русски американец, затягиваясь сигарой, которую я видел впервые. Это свернутые в трубку листья растения, источающие при горении дурманящий дым. — Уверен, ваши парни выдадут нам новую штуку не хуже таких самолетов, какие поражают знатоков на авиационных салонах в Орли и других местах, Миг-29 и такой супергигант, как ваш «Руслан». — И, взглянув на меня, он подмигнул.
Я был ошеломлен и потоком впечатлений, и знакомством с новыми людьми, с которыми предстояло иметь дело. Показалось, что меня подхватило вихрем и понесло куда-то…
Я посмотрел на Олю. Она не все поняла по-английски, но все почувствовала не хуже меня, читающего мысли.
— Я буду приходить к вам каждый день. Мы будем учиться… — шепнула она мне.
А ее бабушка Евлалия Николаевна подмигнула мне, как это только что сделал американец, и выпустила клуб дыма.
Но независимо от ее сигареты или сигары облако дыма словно окутало меня. Предстояло действовать и даже что-то создавать. На мгновение тревога охватила меня. На что я иду? Как это будет расценено в нашем мире? Но я постарался рассеять туман сомнений. Я же приобрету союзников, которые воочию увидят, как можно строить жизнь в мире, с помощью какой энергетики!
— Все будет о'кей, — как бы отвечая моим мыслям, заключил Кочетков.
Глава 7
РОМЕО И ДЖУЛЬЕТТА
Нет повести печальнее на свете…
В. Шекспир
Для меня начались рабочие дни: я учил и учился. Преподавал почтенным профессорам и академикам, обучался у вчерашней школьницы. И не было минут счастливее, когда я одолевал под ее неумелым руководством русскую письменность, становился грамотным и, наконец, стал прочитывать, нет! — проглатывать с присущей для меня скоростью восприятия книги, которые она мне приносила. И узнавал всю широту и глубину культуры, к которой приобщался. И чем больше через нее я познавал иной мир в критический период его развития, тем значительнее представлялась мне моя Миссия спасения параллельных миров.
В цехах авиационного завода умелые рабочие, поражавшие своей сметкой (как здесь говорили, «смекалкой»), изготовляли диковинные для них детали, не подозревая об их назначении.
В большом ангаре, где обычно собирались первые экземпляры прославленных потом летательных машин, начали возникать контуры нашего «проникающего аппарата», который способен будет обнулять массы.
Я был увлечен работой, хотя в своем мире никогда не был занят чем-либо подобным. Приходилось на ходу решать множество задач, разгадать которые без помощи моих новых помощников мне никогда бы не удалось.
И дело двигалось вперед.
Вперед? А что меня ждет впереди?
Однажды Оля принесла мне очередную кипу книг, необычайно взволнованная, радостная.
— Альсино, милый! У меня для вас… вернее, для нас, сюрприз!
Ее счастливая возбужденность передалась и мне. А она щебетала:
— Лена достала для нас билеты в Большой театр. Мы завтра поедем с вами на балет «Ромео и Джульетта». Я уже договорилась с Юрой Кочетковым. Он принесет утром для вас свой выходной костюм. Он подойдет вам. Вы с Юрой одного роста и сложения. Все будет здорово! Правда-правда! Не идти же вам в театр в комбинезоне «бабушкиного парашютиста». — И она засмеялась. — И еще… вы только пообещайте сделать это для меня! Ладно? Я достала вам парик с локона ми до плеч. Вы будете выглядеть сказочно. Я ослепну, глядя на вас! Принц, или не знаю еще кто… скажем, просто современный модник! Вы наденете? Правда- правда?
Мне было трудно отказать этой милой девушке. Мог же я явиться в этот театр, скажем, в шлеме?… Но я все же сказал:
— Балет? Это когда на сцене танцуют? И вы думаете, до меня дойдет смысл этих телодвижений?
— Там будет музыка, Альсино! А она передает заложенные в нее мысли и чувства и композитора, и такого драматурга, как Шекспир!
— Я читал о нем.
— А теперь увидите, услышите! И этого нигде не прочтете. Решено. Завтра мы отправляемся с вами в театр, а здесь без вас обойдутся один денек.
Мог ли я сопротивляться такому милому натиску?
Принесенный Олей костюм пришелся мне впору, а не знавшая волос голова моя украсилась великолепной гривой добытого Олей парика, и я вполне мог сойти за счастливого меломана, спешившего на любимый спектакль.
Оля отказалась от предложенной Кочетковым машины и сказала, что мы поедем, как все, в электричке. Когда мы проезжали близ дачи Грачевых, Оля тронула меня за руку, указав глазами на окно.
На вокзале, куда прибыл электропоезд, толпилось несметное количество народа. Голова шла кругом.
Оля провела меня сразу на станцию тоже электрической, но подземной городской железной дороги.
Это напомнило мне родной мир, где под землей в герметических трубах без воздуха мчались с огромными скоростями электромагнитные вагоны, разгоняясь в условиях обнуления масс, когда пропадают и вес и инерция.
Поезда здешнего метро двигались в наполненных воздухом туннелях, преодолевая его сопротивление, показывая мне технологическую несовершенность здешней цивилизации.
Через несколько остановок мы с Олей вышли из вагона на неоправданно нарядной станции, отделанной мрамором, и поднялись на самодвижущейся лестнице на площадь театров.
Самый красивый из них, с колоннадой, увенчанной мчащейся четверкой коней, влекущих колесницу, и назывался Большим.
С любопытством приглядывался я ко всему, когда мы вошли в него: и к мраморным лестницам, и к зеркалам в золоченых рамах, но главное, к людям, попавшим сюда, оказывается с большим трудом «достав» билеты на право входа. Как это не похоже на все в нашем мире!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});