Читать интересную книгу Когда взорвется газ? - Данил Корецкий

– Брат, ты просто рамсы попутал. Я сейчас тебе все объясню. Только убери своих бойцов. Иначе у кого-то не выдержат нервы, или случайно нажмут курок, и мы все тут ляжем.

Действительно, охрана с двух сторон достала оружие и держала друг друга на мушке.

Федор осмотрелся, оценил ситуацию и махнул рукой:

– Убрать волыны! Все в порядке!

Хан крикнул своим то же самое.

Оружие исчезло. Обстановка несколько разрядилась.

– Теперь послушай, – начал обьяснять Хан. – Ты получаешь свою долю с проданного газа. Так?

– Так! – мрачно кивнул Кучерявый.

– Объем продаваемого газа не увеличился. Потому и доля твоя не увеличилась. Это легко проверить.

Теперь зло ощерился Кучерявый.

– Как не увеличился? А почему твоя доля увеличилась?!

Хан снова вздохнул. Он не собирался посвящать подставного «газодобытчика» в межгосударственные тайны. Значит, надо как-то так объяснить ему ситуацию, чтобы он понял главное: никто его не обманывает. Если зарвавшийся разбойник этого не поймет, останется только один выход – ликвидация. Но вначале надо объяснить.

– Представь себе, что мы работаем с тобой в равных долях, – как опытный учитель втолковывал Хан. – Я навожу тебя на богатые квартиры, ты делаешь налет, навар делим пополам...

– С чего это вдруг? – усмехнулся Федор. – Наводчику полагается четверть. Это самое большее.

«Тупица!» – подумал Хан. – Был бы ствол – вальнул бы этого борова. А там – будь что будет. Скорей всего его «шестерки» тут же бы разбежались...»

– Хорошо, пусть так, – согласился он. – Но кроме налетов на хаты, ты еще «катаешь»[12] и угоняешь тачки. С этого навара ты тоже отдаешь мне одну четверть?

– Чего вдруг? И если с другой наводки пойду «на дело» – тоже долю не тебе отдам, а тому, кто навел!

– Молодец! – Хан с облегчением улыбнулся. – Так и тут. Мой навар на другом делается. Не на «сэкономленном» газе!

– А на чем? – Кучерявый наставил на него толстый палец с отманикюренным блестящим ногтем. – Там все ясно – вот карты, вот тачки, вот другой наводчик. А здесь – что вместо газа?

Хан тяжело вздохнул. Федька его не понимал. И даже не хотел понимать. Он вообще не мог понять, что кто-то может скирдовать бабло и не делиться с ним. И в этом была проблема Кучерявого. Потому что теперь его ожидал один конец.

– Не веришь мне, спроси у Баданца, – устало сказал он.

– Раз вы меня вместе обуваете, значит, он повторит то же самое! – выпятил челюсть Кучерявый.

– Подожди, братан, – тон Ханыкова стал угрожающим. – Ты что, мне предъяву кидаешь?

Ситуация обострилась до предела. По всем правилам Федору следовало «включить заднюю». У него не было точных доказательств «крысятничества», да и положение в уголовной табели о рангах было у него значительно ниже. Но разбойники бывшими не бывают. Кучерявый уже не мог остановиться. Лицо его побагровело.

– Да, я тебе предъявляю крысятничество! – рявкнул он. – Подбери документы, изучи их и верни мне мою долю. Иначе сам знаешь, что за такие дела бывает!

Он повернулся и пошел к своей машине. Через минуту черный представительский «Мерседес» и черный джип сопровождения развернулись, оставляя на сыпучем песке сглаженные следы протекторов, и скрылись в лесу.

– Что это было, шеф? – с тревогой подбежал Ганс – начальник охраны. Свой «стечкин» он зажал под мышкой и нервно тер платком мокрые ладони. – Я думал, сейчас нас положат!

Хан выдернул у него пистолет, упер ствол в грудь, напротив сердца.

– Я тебе за то плачу, чтобы нас не положили! – заорал он, и слюна брызнула из перекошенного рта. – Почему мало людей? Почему нет автоматов? Почему не поставил засаду для подстраховки?

Ганс побледнел. Несмотря на холод, его лоб покрылся крупными каплями пота.

– Так я не знал... Сказали – с Кучерявым встречаемся, с ним у нас ровно...

В мыслях Хан уже нажал спуск, но в реальности с трудом удержал палец и, от греха, вернул пистолет владельцу.

– Хватит сопли жевать! «Не знал», «не подумал»... Началась война, поэтому знай и думай! Иначе первым в землю ляжешь! Все, давай по машинам!

Протокольно черный лимузин и протокольный джип пересекли своими колесами рыхлые колеи предшественников, осыпая песок, проехали по лесной дороге и выехали на шоссе. Берег остался пустынным и незапачканным, цвет воды тоже не изменился. На этот раз обошлось без крови и трупов.

* * *

Очередной конкурс красоты проходил в центральном зале Дома искусств. Яркий свет софитов, нарядно украшенная серебряной драпировкой и красочными плакатами сцена, лучший в городе оркестр, респектабельные и властные мужчины в первых рядах, – мероприятие было красивым и солидным. Солидность и красота разделялись: первая царила в зале, вторая сосредоточилась на сцене, по которой лебединой походкой дефилировали высокие стройные девушки в купальниках.

– Как тебе та, рыженькая? Восьмой номер? – шепотом спросил председатель жюри и одновременно владелец Дома искусств Виктор Богданович Баданец. Жюри сидело за накрытым красной скатертью длинным столом возле самой сцены.

– Принцесса! – Главный архитектор города Иван Гаманец вздохнул и подкатил глаза к высокому, теряющемуся в театральном сумраке, потолку.

– Значит, возьмем в баньку! – Баданец дружески толкнул его локтем в бок и сделал пометку в блокноте. Там уже были учтены пожелания четверых влиятельных друзей.

– А поедет? – не поверил архитектор.

– Конечно. Это ведь финал, тут все девчонки с пониманием. А непонимающие на предварительном отборе отсеялись. Спроси у Павла, какую он выберет?

Гаманец послушно наклонился к сидящему справа Апанасову – заместителю городского головы.

А Баданца кто-то тронул за плечо. Он обернулся и увидел Альберта Юсуповича Ханыкова. Обычно невозмутимое лицо партнера выражало заметную озабоченность.

– Выйдем, Витя, базар есть! – без предисловий сказал он.

– Не могу, сейчас важный момент – голосование!

– В жопу! Выйдем.

Баданец недовольно встал из мягкого кресла, отошел с ним в сторону, к стене, и стал так, чтобы не терять сцену из виду.

– Мне сейчас Кучерявый предъяву сделал! – возбужденно начал Хан. – В крысятничестве обвиняет. Чуть не завалил нас с пацанами на «стрелке»!

Баданец нахмурился. Может, от услышанного, а может, оттого, что рыженькая претендентка на звание «Мисс „Поток“ вдруг сбилась с шага и чуть не упала. Что это с ней?!

– Подожди, какое крысятничество?

– Такое. Навар с радоновых прокачек мы с ним не делим – он это называет крысятничеством!

Оказывается, каблук сломался! Рыжая принцесса сняла туфельку, внимательно осмотрела и отбросила в сторону. «Обезьяны» нарочно друг другу вредят: платья режут, каблуки подпиливают... На одной «шпильке» до победы не доковыляешь, даже если шаг от бедра!

Баданец поморщился.

– А как он пронюхал про радон?

– Не пронюхал: у него документы с полным раскладом. Вот полюбуйся! Все как в аптеке!

Хан протянул Баданцу папку, но тот отвел его руку.

– Откуда документы?!

Рыжая сняла и вторую туфельку, царственным жестом отбросила ее за кулисы и, встав на носочки, продолжила дефиле. Зал взорвался аплодисментами.

– От одной из твоих прошмандовок, вот откуда!

Баданец изумленно посмотрел на сцену, где, очаровательно улыбаясь, вели борьбу за корону не отягощенные одеждой девушки.

– Да ты что, Хан, совсем с катушек съехал? Откуда у них секретные документы?!

Альберт даже не улыбнулся.

– Да не от этого мяса! Твоя бухгалтерша – сука, Шматко, с ним спуталась!

– Ну, а от меня ты чего хочешь? – довольно раздраженно спросил Баданец. – У меня вот финал. Чего ты мне всякую фигню на уши вешаешь? Кучерявый – твой человек, ты его на «Факел» поставил. Он тебе предъяву кинул – так и разбирайся, как положено! У меня другие проблемы, их «калашами» и гранатами не решишь! Ты знаешь, что москали грозятся газ перекрыть? Тогда наш конвейер встанет, завод остановится, поставки радосина прекратятся, все планы полетят к черту! Ты соображаешь, что тогда с нами будет? Со всеми?!

Финальное дефиле закончилось, конкурсантки выстроились в ряд, ожидая решения жюри. Рыженькая «восьмерка» все так же стояла на цыпочках, сохраняя изящество и без модельных туфель. Зал аплодировал. И крупные солидняки в первых рядах, и мелочь пузатая сзади, и жюри в президиуме. Алина, секретарь жюри, подбежала и взяла Баданца за рукав.

– Извините, Виктор Богданович, надо распределить места и голосовать! Вас все ждут!

– Все, я занят, – сухо сказал тот Ханыкову. – Ты знаешь, что делать. Иди и разбирайся со своим другом!

* * *

– Виктор, ты видел передачу «Скандальные расследования»? – Голос Скорина звучал, как обычно, хотя интонации не предвещали ничего хорошего. А может, сам вопрос сулил нешуточные неприятности.

– Конечно, видел, Валентин Леонидович, мне сразу доставили запись...

Баданец старался говорить как можно свободней и беззаботнее, но, судя по тому, что он встал, расслабил галстук и нервно ходил взад-вперед по своему огромному кабинету, это была хорошая мина при плохой игре, а на самом деле руководитель «Потока» изрядно взволнован и даже напуган. Во всяком случае, заглянувшая было секретарша Мариша, находившаяся с шефом в более чем доверительных отношениях, лишь взглянув на его лицо, отпрянула и бесшумно прикрыла полированную дверь.