Как громом пораженный, Федор Андреевич Писемский воскликнул: «Прощальную? А как же сватовство?»
В ответ ему показали газеты, в которых сообщалось о великом для Руси событии — 19 октября 1582 года Мария Нагая подарила Ивану Грозному сына, которого назвали Дмитрием.
— Пусть королева этому не верит, — попытался возражать Писемский, — это злые люди и подлые предатели придумали такую сказку, чтобы поссорить ее с моим государем. Королева должна полагаться только на письмо царя и мои заверения!
Ответом были одни лишь вежливые улыбки. Впрочем, в глубине души он и сам не сомневается, что информация верна. Хотя, с другой стороны, хорошо зная царя, он был уверен, что рождение сына не помешает тому отказаться от жены ради столь желанного союза с Англией. Эта мысль придала ему силы, и он все-таки получил разрешение лично увидеть эту самую Мэри Гастингс.
* * *
18 мая 1583 года русский посол и Роберта Якоби были приняты в летней резиденции лордканцлера сэра Томаса Бромли. В саду был накрыт стол с прохладительными напитками. Вскоре в одной из аллей появились несколько женщин. Одной из них была жена сэра Томаса Элизабет, дочь сэра Адриана Фортекью, а самой юной — та, которую посол называл про себя «царской невестой».
— Смотрите, это она, — прошептал ему на ухо сэр Томас Бромли, — и вы можете свободно ее разглядеть. Лично королева пожелала, чтобы вы увидели молодую леди Гастингс при свете дня, а не в полутемном помещении.
Федор Андреевич Писемский стал смотреть во все глаза.
— Ну, что? Вы хорошо ее рассмотрели? — спросил сэр Томас Бромли.
— Я сделал, что мне было приказано, — ответил русский посол с военной прямотой.
Роберт Пейн и Никита Романов описывают происходившее следующим образом: «Все было тщательно подготовлено, обстановка несколько напоминала рынок рабов, на котором русский посланник выступал возможным покупателем. Невесту представили ему сидящей в беседке в саду, в бывшей резиденции архиепископа Йоркского. Ее сопровождали придворные. Писемский не без трепета приблизился к ней. Джером Горсей отмечал, что она держалась по-королевски. Гость склонился к ее ногам, выпрямился, повернулся, чтобы отойти назад, но все еще в восхищении смотрел на нее. Сказал через переводчика, что видит ангела, надеется, что она будет супругой его царя. Похвалил ее дивное лицо, стать, чудную красоту».
После этого он написал отчет царю: «Княжна Гастингс росту высокого, тонкая и белокожая, у нее голубые глаза, русые волосы, прямой нос, пальцы на руках длинные и тонкие».
Как видим, в письме в Москву он ни словом не обмолвил ни о чудной красоте, ни о дивном лице.
У Казимира Валишевского читаем: «Елизавете захотелось довести комедию до конца. Она позвала Писемского и выразила свое сожаление, что ее племянница недостаточно красива, чтобы понравиться царю».
— Да и вам, я думаю, она не понравилась, — сказала королева.
На это посол ответил:
— Мне кажется, что она красивая. Все остальное в руках Божьих!
В середине июня 1583 года портрет Мэри Гастингс, предназначенный русскому царю, был закончен, и Федор Андреевич Писемский отправился обратно в Москву.
* * *
С ним ехал сэр Джером Боус, посол английской королевы. В конечном счете Федор Андреевич был не слишком недоволен итогами своей миссии, хотя на самом деле и гордиться ему особо было нечем. Но он не понимал, что, несмотря на устроенное в саду свидание, королева Елизавета и не помышляла об устройстве этого брака. Как отмечает Анри Труайя, «двор прекрасно разыграл спектакль перед русским посланником».
В октябре 1583 года Писемский и Боус прибыли в Москву. Иван Грозный принял англичанина в Грановитой палате, как доброго друга. Плохо информированный своим представителем, он был уверен, что политический союз и свадьба — дела практически решенные, и остается лишь уточнить незначительные детали.
Однако дальнейшие переговоры с англичанами пошли туго. Джером Боус оказался человеком тяжелым, резким, надменным и обидчивым.
Роберт Пейн и Никита Романов характеризуют его так: «Английского посланника выбирали тщательно. Им стал сэр Джером Боус, обладавший в высшей степени чувством собственного достоинства, высокомерный, язвительный, жесткий человек, никому не позволявший нести вздор, способный противостоять царю. Он несколько преувеличивал свою значимость, но ему предстояло иметь дело с Грозным, и это качество могло оказаться полезным. Словом, Боус был силой, с которой нельзя не считаться».
По словам Казимира Валишевского, ему «предстояла трудная задача: говорить о торговле с человеком, который ни о чем, кроме политического и матримониального союза, и слышать не хотел». Тем не менее он стал требовать подтверждения права монопольной торговли для Англии и заявил, что его страна станет помогать русским в борьбе с ее врагами, только полностью исчерпав все попытки к примирению. Он словно и не понимал, что это условие делало невозможным немедленное возобновление военных действий против Стефана Батория.
Так прошли двадцать раундов бесполезных переговоров, которые так и не привели ни к чему конкретному.
Казимир Валишевский пишет: «Об этих переговорах мы знаем из двух источников — донесений Боуса и протоколов Московского приказа. Документы эти противоречат друг другу. Английский посланник, сообщая о некоторых недоразумениях, хвалится своей ловкостью и удачей. Иван будто бы готов был вернуть англичанам все льготы и даже увеличить их. В то же время он решил окончательно искать себе жену в Англии, и, в случае отказа Мэри Гастингс, согласен остановить свой выбор на какой-нибудь другой родственнице Елизаветы. Он даже готов ехать в Лондон с этой целью и ознакомиться прежде с основными принципами протестантства. Царь строго наказывал тех из своих бояр, которые враждебно относились к Боусу. Но венцом всех успехов был договор, будто бы уже составленный и подписанный. Оставалось только вручить его посланнику, как вдруг царь умер и так счастливо доставшееся торжество рухнуло.
Русская версия — совершенно иная. Иван будто бы сказал английскому послу, что польский король нарушил договор, захватив у него Полоцк и Ливонию. Королева должна помочь ему армией восстановить свое нарушенное право. Взамен она получит торговую монополию в некоторых гаванях. Права брабантских и французских купцов останутся все-таки за ними. Французский король послал несколько судов в Кольскую гавань. Он ищет государевой дружбы и предлагает ему прислать посольство во Францию. Этим Иван, вероятно, хотел сказать Боусу, что у него нет недостатка в выгодных связях».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});