class="p1">– Простите, это полиция. Мы тут нашли на улице гражданку Стаунис Елизавету Марковну, и проверяем телефоны с ее трубки. Вы были знакомы с Елизаветой Марковной?
На экране телефона появилось фото той самой старушки, что свозила Стаса с Неделиным.
– А что с ней случилось? – похолодел Стас.
– Врачи говорят, обширный инфаркт. У нее был вполне почтенный возраст, таких в нашем городе уже и нет. Что вы можете о ней рассказать?
– Приятная старушка, – ответил Стас, вспоминая их встречу. – Я просто помог ей донести сумку до дому, и мы познакомились.
– Вам известны ее родственники, друзья?
– Кажется, у нее есть внучка, – сказал Стас и внезапно вспомнил, что когда он разыскивал Неделина, у старушки не было телефона.
Ему тогда пришлось звонить на телефон внучки.
– Вы не могли бы завтра подойти в участок, чтобы опознать старушку?
– Нет, завтра не могу. У меня завтра очень занятой день. И потом, могу ли я считаться ее знакомым? Мы виделись только раз.
– Но зато ваш телефон в ее трубке!
Стас потянул время, чтобы возникла пауза.
– А вы не ошибаетесь? – спросил он. – Она рассказывала мне, что терпеть не может мобильные телефоны. Откуда вдруг у нее взялся телефон?
– Видите, как интересно, – сказал полицейский. – Вы не заинтригованы? Из этого может получится сенсация, не так ли?
– Меня не интересуют сенсации, – отвечал Стас. – Кстати вы так и не назвались, а это, как мне кажется, требуется законом. Ваше имя, ваше звание, место работы…
– Вижу, вы расстроены, – заметил полицейский. – Я вас понимаю, и потому свяжусь с вами в другой раз.
– И легенду отработайте! – вырвалось у Стаса, прежде чем разговор прервался.
Потом он ругал себя за эту глупую реплику.
Особо теплых чувств к умершей старухе у него не было, но даже при этом такая неожиданная смерть вызывала ряд вопросов. Обширный инфаркт все же не предполагал немедленной смерти, на улице должны были быть люди, которые непременно вызвали бы парамедиков. Но даже если признать, что она умерла своей смертью, то этот звонок с проверкой несуществующего телефона не мог не насторожить.
Стас стал звонить в полицейский участок, и очень скоро выяснил, что у них не было вызовов по поводу смерти старушки. Стас стал жаловаться на то, что его разыгрывают люди под видом полиции, те стали проверять его звонки и не нашли в записях никаких звонков Стасу. Это было совсем удивительно, потому что полиция всегда хвасталась, что фиксирует все телефонные звонки, чтобы проверить их в случае надобности. Но звонок вовсе не был зафиксирован, и это было очень странно. Стасу пришлось назвать имя старушки, и уже через минуту полицейские подтвердили, что у нее нет своего телефона, что у нее есть внучка, которая находится в отъезде, и что она живет именно там, где указывает Стас. Они даже направили в ее квартиру патрульную машину, и через пять минут после того, как Стас положил трубку, ему сообщили, что старушка найдена мертвой в своей квартире. Причем на ней была уличная одежда, так что вполне можно было предполагать, что она выходила на улицу. Стаса обещали держать в курсе дела.
Выяснилось только то, что ему звонили не полицейские. Этим объяснялась ссылка на несуществующий телефон, но было совершено непонятно, чего добивались эти парни? Зато с этим возникали серьезные подозрения в том, что старушку просто убили. Учитывая ее работу на Неделина это было нетрудно обосновать.
Только связаться с Неделиным теперь становилось проблемным.
38
На другое утро Стас так и не увидел владыку Иннокентия до того самого момента, как тот вышел его представлять. Стас, как всякий дисциплинированный священник явился в храм заранее, причем облачение для него заказала Агата, и оно было пошито в компьютерном ателье, то есть отличалось известной долей фантазии и яркостью красок. Поскольку речь шла о воскресном богослужении, цвет облачения был золотым, но без помпезности и аляповатости. Во всяком случае, певчие на правом клиросе были в восхищении. Облачаясь в алтаре Стас вслух читал молитвы на облачение, и отец Глеб кривился, потому что это тоже относилось к ушедшим правилам. Потом они вместе вышли читать входные молитвы, которые тоже были предельно сокращены, и тут на Стаса налетел подоспевший отец Феогност.
– Вы что делаете? – накинулся он на них. – У вас еще нет благословения, отче, и вы не имеете права облачаться и служить!..
– Это почему же? – спросил Стас, закипая. – Разве решение патриархии не является для вас основанием?
– Является, – тотчас испугался Феогност. – Только сначала должен владыка благословить.
– Ну и где же владыка? – спросил Стас.
– Подъезжает, – объяснил Феогност. – Пусть отец Глеб начинает проскомидию, а вы подождите!
Тут у входа поднялся шум, ознаменовавший появление епископа Иннокентия, и Глеб кинулся в алтарь, чтобы подхватить заготовленный крест на подносе, непременный атрибут встречи епископа.
– А как же проскомидия? – покосился на Феоктиста Стас.
Тот помялся и махнул рукой.
– Служите проскомидию, да побыстрее!
Так что пока владыку встречали в притворе, Стас у жертвенника служил чин проскомидии, приготовлении хлеба и вина к таинству. В алтарь то и дело входили и выходили вполне цивильные иподьяконы, прислуживающие епископу, а Стас сосредоточился на молитве. Это мгновение перед службой, когда все только начинается, всегда волновало его своим сугубо пороговым эффектом. Вот перед ним был хлеб и вино, но через мгновение начиналась служба, и все переходило на первую ступень таинства, чтобы постепенно подняться на вершину, где происходит чудо евхаристии.
– Отец, – позвал его иподьякон, когда он закончил все приготовления. – Вас владыка ждет!
Стас вышел из алтаря, и увидел, что владыка уже облачен для службы. Когда-то такие облачения составляли последовательную цепь одевания владыки, но в нынешних условиях все ограничивалось омофором и панагией на толстой золотой цепи.
– Долго вас ждать, батюшка? – проскрипел владыка, глянув на него недобро.
– Простите, – отвечал Стас. – Заканчивал проскомидию.
– Под благословение, – шикнул ему Феогност.
Когда-то благословение подавалось крестом, с поцелуем благословляющей руки, но этих сложностей даже Стас уже не застал. Теперь владыка просто положил руку ему на голову, тяжко вздохнув.
– Отныне, иерей Станислав, надлежит вам служить в храме Святителя Николая вторым священником!
– Аксиос, аксиос, аксиос, – проговорил Феогност весело, после чего правый клирос совсем не по уставу пропел тоже самое.
– Начинайте, отец, – сказал владыка отцу Глебу.
И служба началась.
Стас попытался отрешиться от всех обстоятельств своего возвращения к престолу, и попытался сосредоточиться на молитве. Несколько раз он оговорился, произнося слова на церковно-славянском, на что Феогност фыркал, а владыка бросал на него грозные взгляды, но скандала