и инструмент. Платить обещали золотом. Ученых жрецов из Дур-Унташа посадили чертить план новой столицы, которая должна была затмить все города на земле.* * *
За год до этих событий. Укка, княжество Дайаэ.
— Вот смотри, пацан, — неспешно говорил старый князь, — отец сказал, что ты толков на редкость. Да это я и сам вижу, далеко пойдешь. Сыну бы моему хватку такую… ну да ладно. Хоть жена разумная досталась, повезло дураку. Я умения свои всего одному человеку передал, да только он сейчас не на меня работает, а на людей повыше. Они его с потрохами купили, тут моя промашка вышла.
Наби внимал, поедая князя глазами. Старик был легендой Вавилона. Посидеть и послушать такого, как он, это все равно, что денег заработать на ровном месте.
— Вчера мы с тобой про малые умения «Раненая куропатка» и «Свинцовые уши» говорили. Тут просто все. «Раненая куропатка» — это для баб, когда нужно слезу из кого-то выдавить. Но и мужчина может перед вышестоящим пресмыкаться, чтобы жалость вызвать или жизнь свою спасти. Тот, кто считает, что это урон для его чести, обычно с честью и умирает. Для простого человека честь — роскошь, ему бы шкуру спасти, да жену и дочерей своих от поругания уберечь. А вот Свинцовые уши — это, пацан, посерьезней навык. Тут надо такие слова подобрать, которые тот человек слышать боится, или наоборот, хочет слышать больше всего на свете. Чтобы нужное сказать, ты человечка того знать и чувствовать должен, как свою руку, иначе не получится у тебя ничего. И придавить его твои слова должны до земли, или наоборот, в небо, как птицу, вознести. Важно то, чтобы его до такого состояния довести, чтобы он разум потерял, и глупости делать начал. Тогда он твой, мальчик. Хоть в печку его суй, слова не скажет. Ну, да это мы вчера с тобой разобрали.
Теперь давай еще о малых умениях поговорим. Самые простые и нужные — это «медный лоб» и «хлопок в ладоши». Медный лоб — это и по названию понятно, что значит. Ты человеку сначала свинец на уши льешь, а потом легонечко так толкаешь туда, куда тебе нужно, чтобы он своим лбом для тебя стену проломил. Но тут тонкость есть одна. Человечек тот, которым ты, как куклой, играешь, должен искренне думать, что это его собственное решение. Если ты ему впрямую скажешь, что делать надо, или хотя бы намек дашь, то нечистая это работа, настоящего мастера недостойная.
Я тебе из твоей купеческой жизни пример приведу. Вот, у тебя два приказчика работают, а платишь ты им немного. Один другому на жизнь жалуется, и расписывает, как бы они зажили, если бы ты им денег давал побольше. Второй, попроще который, не выдерживает, и к тебе идет прибавки просить. А первый смотрит на тебя преданно и взглядом говорит: Это не я, хозяин, это все он. И вот ты видишь, что требования справедливы, и денег им добавляешь. В результате при деньгах оба, а того, кто просит, ты подспудно ненавидеть начинаешь, потому как убыток терпишь. Или наоборот, ты такого просителя гонишь со службы, а первый и не теряет ничего. Понял?
— Да, князь, понял. Спасибо за науку. Я ведь только сейчас понял, что у нас в прошлом году так и было в вавилонском отделении. Вот шельмы!
— Так это умение известное, до него неглупый человек сам дойти может. А вот Хлопок в ладоши чуть посложнее. Он в том заключается, что ты нечто такое делаешь, что других людей отвлекает от тебя и твоих дел. Самое простое, это когда вор дом поджигает, а пока его тушат, он на другом конце улицы другой дом обчищает. Но в купеческих делах, или у писцов дворцовых это гораздо тоньше работает. Например, сильно ты на службе наследил, и погнать тебя должны взашей. А ты берешь, и через людей слух запускаешь, что твой товарищ вор, а еще у него жена блудливая, и в Храм Иштар ходит. И что с ним страшно в одних покоях государеву переписку вести, потому как заразу подцепить можно смертельную. И пока суд да дело, да пока выяснится, что та семья Священный огонь почитает, и чистоту семейную все блюдут, то о тебе и забыли уже все.
— Понял, почтенный князь, — сказал Наби и жадно спросил: — А великие умения, это что?
— А великие умения, пацан, тебе не надобны. На то они и великие, что после них кто-то умирает обязательно. Ты готов такое на свою душу принять?
— Ежели от того моя жизнь зависеть будет, то готов, князь! — решительно ответил купец.
— Хм… А, ведь и правда… Ты знаешь, как супруга самого Пророка из темницы сбежала? — спросил Дайаэ.
— Что-то слышал такое, — признался Наби. — Вроде бы сам Пророк с кучей демонов в Вавилон прибыл и из темницы ее забрал. А потом сотни стражников убил одним плевком, и домой преспокойно ушел. Я на такое вранье не сильно падок, сиятельный.
— Не так все было, — поморщился старый князь, — жену Пророка мои люди выкрали. Я не хотел в это ввязываться, но у меня и выхода не было.
— Вы это сделали? — ахнул Наби. — Да как посмели то на такую персону руку поднять?
— Ты не забывай, парень, что Пророком он тогда только в своих землях был, а мы в Вавилоне под ассирийцами жили, и о другом помыслить не могли. Даже в голову не могло прийти, что кто-то самого царя Синаххериба победит. Да и отказать этому человеку было никак невозможно. Его именем теперь Сиппарские ворота названы.
— Да это же… — Наби заткнул себе руками рот.
— Забздел, мальчик? — с дробным сухим смешком спросил старый князь. — Это я тебе затем рассказал, чтобы ты про остальное не ляпнул где. Потому как быстро на пытку попадешь, и из пыточного подвала уже не выйдешь. Самому великому Нибиру-Унташу о тебе мигом доложат, а он приказ даст удавить тебя по-тихому, за знания твои. Ну что, все еще хочешь про великие умения послушать?
— Хочу, князь, — упрямо сжал губы юный купец.
— Ну так слушай. Супруга Пророка из темницы сама ушла. Ее стражник вывел, а перед тем своего лучшего друга зарезал.
— Да как такое возможно? — выпучил глаза Наби.
— Да так и возможно. Учил ее настоящий мастер, ученик мой единственный. Потому она из темницы ушла, и честь свою женскую сохранила. А Пророк потом отомстил, он и сам мастер